Чародей - Сара Дуглас

Азур оперлась на предложенную ей руку и позволила подвести себя к большому зеркалу возле стены. Остановилась, Аксис встал сзади, положил руки ей на плечи. Одет он был в золотую тунику и бриджи в один цвет с кроваво-красным солнцем на груди. Простое черное платье облегало высокую гибкую фигуру Азур и подчеркивало четкий овал лица и необычные дымчатые глаза. Черные, как и платье, волосы уложены были в высокую затейливую прическу.

Аксис улыбнулся, глядя на нее в зеркало, и опустил руку в карман.

— Дрю-Беор всегда дает мне подарки, которые подходят только тебе.

И вдел ей в уши длинные серьги из червонного золота. Изысканное украшение стало обрамлением для прекрасного лица.

— Мы с тобой элегантная пара, не находишь? — сказал Аксис и поцеловал ее в макушку. Изумился, когда увидел слезы в глазах Азур. — Что случилось? — спросил он. — Отчего ты расстроена?

— Оттого, что никакая я тебе не пара, — прошептала она. — Ты скоро поведешь войско на юг, а потом в Карлон. Там тебя ждет королева.

Аксис напрягся. Они с Азур избегали говорить о Фарадей, тем не менее та постоянно была в их мыслях.

— Я знаю, ты говорил о ней с герцогом Роландом и Хо'Деми, — продолжила Азур, вознамерившись сказать все, что было у нее на сердце. — То, что там, — она кивнула на зеркало, — одна лишь видимость. То, что между нами, нереально, как отражение в воде. Его можно разбить так же легко, как это зеркало.

Руки Аксиса сжали плечи Азур. Она почувствовала, что разозлила его.

— То, что я сказал тебе в Хсингарде, Азур, правда, — сказал он. — Я люблю тебя. Я смотрю на тебя не как на временную любовницу, что согревает мне постель до воссоединения моего с Фарадей. А ты любишь меня? Или специально затеяла этот разговор, чтобы иметь повод со мной расстаться?

— Ты же знаешь, что я тебя люблю. — Азур сделала усилие, чтобы голос не дрогнул. — Но, когда приедем в Карлон, придется мне отойти в сторону. Каждую минуту меня мучают угрызения совести, вина перед Фарадей. А тебя совесть не мучает?

— Мучает ли меня совесть? — переспросил он. — Да, мучает. Думаю ли я о Фарадей? Да, думаю. И до сих пор я по-своему ее люблю, но каждый день моя любовь к тебе разрушает то, что я испытываю к ней. Все трое мы угодили в лапы пророчества, Азур. Оно манипулирует нами против нашей воли. Но мы с тобой не можем забыть о магии ночи Белтейна… или о том, что магия эта продолжается каждую совместную ночь. А ребенок? Разве можно забыть о нем? — голос его стал суровым. — Но я не дам тебе уйти. Я не могу ни потерять, ни забыть тебя. — Аксис взял ее за талию и прижал к себе.

Азур глубоко вздохнула.

— Но ведь ты женишься на Фарадей.

— Должен, Азур. Пророчество обязало Фарадей выйти замуж за Борнхелда, и оно же обязывает меня жениться на Фарадей. Разве не помнишь, пророчество утверждает, что она возляжет с человеком, который убьет ее мужа? Необходимо к тому же, чтобы она посадила деревья.

— Тогда я должна уйти…

— Нет, — резко сказал Аксис, и крепче сжал ее талию. — Я не позволю тебе уйти, Азур. Фарадей — светская женщина. Без сомнения, у Борнхелда есть любовницы…

— Нет! — воскликнула Азур и попыталась вывернуться из его рук, но он прижал ее к себе еще крепче.

— Останься со мной. Танцуй со мной. Будь моей. Фарадей тебя примет.

Азур закрыла глаза. Любовница, куртизанка, наложница. Суть этого понятия нельзя прикрыть красивым словом. Но бедная Фарадей… Азур знала: такое положение ее глубоко ранит.

— Можешь ты уйти от меня, Азур? — спросил Аксис. — Сможешь ли?

— Нет, — ответила Азур, не открывая глаз, не ощущая ничего, кроме тепла его тела. — Нет, не смогу.

— Так же как ты не можешь от меня уйти, так же и я не могу тебя покинуть, — сказал Аксис. — Раньше думал, что мне это удастся. Думал, пока буду на юге, оставлю тебя с Калумом здесь. Оказалось, я и мысли не переношу, что с кем-то из вас расстанусь. Ты околдовала мою душу, Азур, мне от тебя не уйти. Останься рядом. Пожалуйста… умоляю.

Азур представилась вдруг страшная картина. Она увидела Аксиса и Калума через триста лет. Оба молодые и сильные. Сидят на вершине горы Великого Когтя и безуспешно пытаются вспомнить ее имя. Потом со смехом и шутками бросают это занятие. Умершая давным-давно любовница и мать испарилась из их мыслей.

— Пожалуйста, — прошептал он, уткнувшись лицом в ее волосы.

— Да, — сказала она, ненавидя себя в это мгновение.

— Тогда пойдем, — сказал Аксис и опустил руки. — Открой глаза, возьми ребенка и сойдем вниз. Сигхолт ждет.

Азур вынула из кроватки Калума, прижалась губами к его голове. Прошептала что-то так тихо, что Аксис, как ни старался, не услышал.

— Сделай для меня за долгую свою жизнь, Калум, одно-единственное: не забудь имя своей матери, как я забыла имя своей. Меня зовут Азур, Калум. Азур. Азур.

Двадцать третий день Голодного месяца был днем рождения Ривки, и в ее честь в Большом зале Сигхолта Аксис устроил прием, ставший не просто празднованием рождения его матери. В последние недели бои против Горгрила прекратились, и в Сигхолт вернулась почти вся команда Аксиса. Аксис хотел в этот день поблагодарить своих воинов. Вечером в зале собрались командиры отрядов, в том числе и рейвенсбандцы, знатные горожане, большинство икарийских чародеев, ну и, конечно же, блюстители пророчества.

Собравшиеся на приеме люди, по мысли Аксиса, должны были сформировать королевский двор. Настало время примерить мантию будущего короля Ахара и одновременно наследника трона икарийцев. Обретя силу и славу, Аксис хотел, чтобы и двор его стал таким же славным и сильным. На вечер пригласили купцов из Тарантеза и Нора: пусть слово о Звездном Человеке, претенденте на трон Ахара, дойдет до южных областей. Если Борнхелду не удалось стать для народа королем-солнцем, таким королем станет он, Аксис.

Несколько икарийских чародеев, непринужденно рассевшихся на стропилах Большого зала, услаждали публику пением и игрой на арфе. Между нарядными гостями сновали слуги, разливали вино, разносили блюда с едой. Организуя и направляя процесс приготовления пищи, Рейнольд превзошел сам себя и, сидя сейчас в мягком кресле, подливая в бокал превосходного вина из стоявшего рядом с ним на столике большого графина, смотрел на гостей с галереи. «Никогда еще, — думал он, — у ихтарских герцогов не проходили приемы так весело, красиво и живо: ни при Сиэрласе, ни при Борнхелде».

Аксис с Азур появились на главной лестнице, и зал притих. Великолепная пара: оба красивые, молодые, уверенные в себе. Он — золотой и алый, — казалось, притягивал к себе все лучи света, она — высокая и черноволосая — спускалась по ступеням так грациозно, будто скользила, а не шла. На руках у Азур был Калум. Ребенок смотрел на собравшихся внизу людей такими же, как у матери, серьезными глазами. Кудри у него отрастали такие же черные и непокорные, правда, слезящиеся глаза Рейнольда тут же подметили икарийское телосложение отца.