Монах: время драконов - Роберт Ши

Когда весь Китай станет нашим, мы снова повернем на запад. С нашим богатством и мудростью китайцев мы продолжим завоевание франков. Сделать это будет несложно. Мы прокатились бы по всей Европе еще двадцать лет назад, если бы мой дядя Огодай не умер в самый неподходящий момент. Ты спрашивала, как далеко мы собираемся идти. Когда у нас в руках будут Китай и Европа, много ли еще земель в мире останется?

Мы станем пастухами народов. Есть много видов богатства, кроме животных, драгоценных камней и металлов. Это богатство красоты, богатство мудрости, богатство покоя. Мы будем обладать и наслаждаться всем этим, всем хорошим, что этот мир может предложить нам.

– Богатства, о которых вы говорили, накапливаются только в мирное время, – сказала Танико.

Кублай изумленно пожирал ее глазами.

– Эти твои острова еще никто никогда не завоевывал. Там, наверно, скопилось достаточно всего.

– Вы были бы поражены нашей бедностью. Увидев Китай, я поняла, что наши люди не имеют представления о том, что значит по-настоящему быть богатым. – «Не перестарайся», – предупредила она себя мысленно.

– Ты боишься меня. Именно поэтому ты постоянно говоришь, как бедна твоя страна. – Она вдруг поняла, что он сидит рядом с ней уже достаточно долго.

– Ваше величество – самый могущественный человек на земле. Как я могу не бояться вас.

Его темные глаза пронзали ее.

– Сейчас ты знаешь меня лучше, чем при нашей первой встрече. Почему ты все еще боишься меня?

Она поняла, что с ним происходит. Тяжелые веки опустились на глаза, дыхание участилось. Легкий румянец покрыл его щеки. «Как бык весной», – вспомнила она. К своему удивлению, она почти мгновенно ощутила тепло между бедрами в ответ на его взгляд. Она не знала мужчины уже два года – со времен смерти Кийоси.

«Он такой большой. Я могу закрыть глаза и представить себе, что лежу с Дзебу. Хотя, если он ляжет на меня, то несомненно раздавит».

– Ваши дрессировщики слонов знают своих слонов, ваше величество, но все равно – и очень мудро – продолжают бояться их.

– Перестань называть меня «ваше величество». Это напоминает мне о вещах, о которых я предпочел бы забыть на какое-то время.

– Как я должна называть вас?

Его тело лежало поперек кровати, похожее на валун. Он улыбнулся ей. Она положила ладонь поверх его халата и оставила ее там, чувствуя удары сердца самого могущественного человека в мире.

– Ты сама должна придумать для меня имя, которым ни с кем не поделишься.

«Он такой большой, такой сильный».

– Я буду называть вас Слоном.

Кублай рассмеялся и потянул ее к себе, пока она не легла на его грудь. Его пальцы стали сдергивать с нее одежду. Слой за слоем, он обнажил ее. Она была удивлена, что он не остановился, пока не раздел ееполностью.

– Ты очень изящна, – сказал он. – Ты покраснела. Тебе стыдно быть обнаженной? Я предпочитаю делать все именно так. – Его толстые пальцы нежно ощупывали ее тело.

– Странно соединяться с мужчиной совершенно обнаженной, – сказала она. – Не могу сказать, нравится или не нравится мне это. – Она судорожно вздохнула. – Мне нравится, что вы сейчас делаете. Очень нравится.

Она забыла о своих страхах, о том, что он может раздавить ее, если ляжет сверху. Он не стал этого делать. Когда она была готова принять его, он обхватил ее талию своими могучими ладонями и поднял вверх легким движением мускулистых рук. Лежа на спине, он медленно опустил ее на свое тело.

Она проснулась от звуков спора.

– Мне все равно, что ты думаешь. Если ли немедленно не разбудишь его, твоя голова окажется там же, где давно оказались твои яйца.

Другой, более слабый голос возражал.

Она открыла глаза, и на мгновение ей показалось, что она находится в монгольском шатре. Потом она вспомнила, что он опустил занавеси, прежде чем они заснули среди сбившихся подушек и одеял. Приятно ныло в паху, там, где давно не использовавшиеся мышцы поработали прошлой ночью. Рядом, похожий на огромный валун, лежал Кублай. Несмотря на его неподвижность, она, по его частому дыханию, поняла, что он проснулся.

Занавеси раздвинулись, показалось свирепое молодое лицо, окаймленное заплетенными черными волосами. Танико сжалась и закрылась одеялом. Кублай быстро сел.

Человек что-то настойчиво произнес по-монгольски, Танико уловила слово «Каракорум». Теперь она узнала его. Это был гурхан Байан. Военачальник не смотрел на Танико, но не сводил глаз с Кублая, который задал ему вопрос на том же языке.

Кублай вздохнул, услышав ответ Байана. Быстро встал, возвышаясь голым телом над помостом. Евнух, пытавшийся остановить Байана, принес ему халат. Кублай опустил взгляд на Танико.

– Случилось то, чего я боялся, но ожидал. Когда этот курултай провозглашал меня Великим Ханом, люди Арика Буки заявили о его притязании на этот пост в Каракоруме. Сейчас окажется, что появилось два Великих Хана, и начнется война. Пройдут годы, прежде чем мы сможем продолжить завоевание Суп.

«И еще больше лет, прежде чем вы сможете угрожать моей родине», – с легким удовлетворением подумала Танико.

Завернувшись в одеяло, чтобы прикрыть наготу, она произнесла:

– Я скорблю о вашем народе, ваше величество. Гражданская война ужасна.

– Она очень разорительна, – сказал Кублай. – Чтобы избежать ее, я бы с радостью отказался от империи в пользу Арика Буки и его людей, но они не будут знать, что с ней делать.

Великий Хан и его гурхан вышли из спальни, возбужденно разговаривая. «Для них это игра, – подумала Танико. – Они наслаждаются ею».

Глава 18

Дзебу стоял спиной к стволу ивы и наблюдал за осторожно приближающимися к нему четырьмя китайскими копейщиками. Крики и шум боя были совсем рядом, но туман был настолько густой, что он практически ничего не видел. Они сражались почти вслепую уже несколько часов. Он вымотался и тяжело дышал.

Справа, сквозь туман, доносилось журчание текущей реки. Он сделал выпад мечом, заставив четырех китайцев отступить. Потом поднял вверх руки, присел и прыгнул. Ему едва удалось сделать это. Грубая кора ивы содрала кожу с ладони его левой руки. Мгновение левая рука держала на себе весь его вес. Потом ему удалось зацепиться правой рукой, в которой был меч, за ветку дерева. «Ива не может подвести меня», – подумал он.

Он подтянулся и полез вверх как обезьяна. Четыре копья воткнулись в то место, где его уже не было. Он спрыгнул на более низкие ветви дерева и побежал по одной из них в сторону реки. Когда ветка уже не могла больше держать его вес, он упал с нее и полетел ногами вперед в реку. Течение унесло его от кричащих что-то копейщиков.

Даже рядом с берегом река была глубокой. Отяжеленный доспехами, он с трудом мог плыть. Это был один из многих каналов, орошающих Красный Бассейн. Дзебу услышал голоса людей, говоривших что-то на его родном языке, и поплыл к берегу. Уцепившись за один из огромных камней, которые удерживали реку в ее созданном человеком русле, он позвал двух ближних к нему самураев.