Древняя душа (СИ) - Амеличева Елена

— Дорогу! Дорогу! Расступитесь! Дорогу! — донеслись зычные мужские голоса. Толпа неожиданно отхлынула в разные стороны, подчиняясь крикам стражников, и я оказалась прямо на пути латников.

— Отойди, красотка, — один из них облапал меня, тесня к остальным.

Да с удовольствием бы вообще сбежала! Перспектива стоять в передних рядах вовсе не радовала. Мысли затихли — мой взгляд встретился с глазами Алатара. Как назло! Я вжалась спиной в стоящих позади людей, но они выталкивали меня вперед, напирая, как вода выплевывает поплавок на поверхность. Внутри полыхнула злость — в конце концов, он-то знал, что женат, а меня в известность не поставил! Я вздернула нос. Но правящий принц на меня уже не смотрел.

Рядом с ним шла Алатара, на которую, хоть и не хотела себе признаваться, мне все же было интересно взглянуть. Такая красавица! Платье — сиреневое, как небо и ее глаза, обнимало воздушную фигурку с талией раза в два тоньше моей. Я по сравнению с ней, хрупкой статуэткой, на самом деле смотрюсь простолюдинкой! Какой же Алатар идиот, раз гуляет от такой супруги! Ее светлые, почти белые локоны были уложены в высокую прическу и украшены камнями. А на самом виду… О, Богиня! Это же моя заколка!!!

Алатара

Я изо всех сил старалась не крутить головой, высматривая эту мерзавку, с которой мне изменял муж. Но взгляд сам напоролся на нее. Нутром стало ясно, что это она — стоит и, остолбенев, глядит на заколку в моих волосах. Да, дорогуша, она была твоей! Но назад ты ее не получишь!

Глаза пробежались по этой дряни. И что он в ней нашел? Обычная простолюдинка! Ну, смазливая, да. Но и только! Как можно было променять меня на нее? Ведь я красивее! Я драконица! Я первая красавица империи! А она… она всего лишь простолюдинка!

Не моя вина, что Алатар загулял! Это они виноваты! Мой взгляд упал на Шаину с Валахом, что направились к входу в храм. Сотворили такое! Пожертвовали и моей жизнью, и Асатара! А ведь мы ни в чем не были виноваты! И даже сотворенное нами теперь изменой не назовешь! Нас нарекли мужем и женой, когда мы еще спали в своих скорлупках, связали узами вечной любви с благословения Богини. А потом отняли друг у друга. Заставили меня думать, что тяга к Асатару грешна, что я испорченная, недостойная женщина. А это было всего лишь извечное влечение нареченных друг к другу! Но проклятую простолюдинку это нисколько не извиняет! Я вновь перевела взгляд на любовницу мужа. Все смотрит на заколку в моих волосах. Гляди, гляди, рассмотри хорошенько! Пусть тебе будет также больно, как и мне, когда нашла ее в кармане супруга! Подойти бы сейчас к тебе и в глотку твою затолкать это украшение, как можно глубже, чтобы ты захлебнулась кровью, сука!

Я стиснула кулаки так сильно, что ногти вонзились в ладони. Лучше бы они впились в твое хорошенькое личико! Да так, чтобы оно покрылось нарывами от этих царапин, чтобы больше ты никогда не уводила чужих мужей! Ноги уже сделали шаг в сторону простолюдинки, но громкий вопль прервал меня и не дал случиться публичному скандалу.

— Вреееемяяяя поооослееееднеееегооооо яяааааайцааааа приииишлоооооо!

Это что еще за?.. Я уставилась на бабку, что на карачках выползла из-под ног толпы, завывая. Она замолкла на секунду, что ей потребовалась, чтобы подняться, кряхтя, и вновь истошно заорала:

— Миииир сгииииинеееет!

— Взять! — рявкнул Валах, сжав руку побледневшей Шаины.

Латники бросились к старухе, но та, убегая удивительно шустро для своих лет, понеслась по площади, продолжая кричать:

— Поооодмееенааа яйцааааа пооогууубиит всееееех!

Крик стих, когда громкая бабка нырнула обратно в толпу, и стражники потеряли ее.

Я вздрогнула, когда прямо позади ее вопль снова взорвал воздух:

— Мииир паааадееееет!

Мне пришлось подобрать юбки пышного одеяния, чтобы развернуться. Глаза безумной вцепились в мое лицо мертвой хваткой, а потом переместились на живот.

— Ты носишь последнее яйцо! — прошипела она. — Кончатся на нем драконы! Последнее! — тело изогнулась, будто слова выворачивали ее наизнанку. — Отвергнутый отцом утопит нас всех в крови! — она обмякла, словно силы резко кончились, и начала оседать к моим ногам. — Предупреждала… — выдохнула старуха, устремив взгляд на Императрицу. — Шаина…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Та отвернулась, вспыхнув. К старухе подбежали латники, но настоятельница Цета оказалась проворнее — подхватив бабку, она выставила вперед руку, остановив их, и увела безумную.

«Последнее яйцо!» Крик полоумной старухи навечно, казалось, поселился в ушах. Мои руки легли на живот. Все будет хорошо, маленький! Я все сделаю, чтобы ты рос в безопасности! Все, что потребуется!!!

Риэра

Когда я вернулась в дом, Сар уже был там.

— Что случилось? — спросила я, увидев заплаканные глаза. — От кого из кахар тебе попало на этот раз? — малыша частенько наказывали за проказы.

— Ни от кого.

— Сар? — я заглянула в его лицо, подойдя поближе. Это что-то серьезное. — Из-за чего ты плакал?

— Вот еще! — фыркнул он, вздернув нос. — Буду еще реветь из-за такой ерунды!

— Если ерунда, то почему не рассказываешь? — я усадила его рядом с собой на лавку. — Обижусь ведь!

— Да ничего такого! — он начал болтать ногами, как всегда, когда сильно переживал. — Накостыляли мне деревенские просто. Но я им отомщу!

— Подожди, за что накостыляли?

— Сказали, что я урод, не пойми, кто. И… — он стиснул зубы, сдерживая злые слезы, — говорят, что мамка меня бросила из-за этого.

— Ерунда какая! — сердце обливалось кровью, каждая слезинка малыша оставляла на нем кровоточащие раны. Дети такие жестокие! Особенно к тем, кто не такой, как все. — Не слушай их! В них, деревенских, всего одна кровь, человеческая. А в тебе, мой хороший, слились воедино и айки, и драконы, и люди, и горный народ! Ты сокровище! Таких больше нет — вообще нигде, представляешь?

— Правда? — он с надеждой уставился на меня и вытер хлюпающий нос рукавом, заставив вспомнить сестренку Лаату.

— Клянусь, Сар! — я обняла его. — Эти деревенские просто завидуют! Потому что твой папа — дракон!

— Да? — глазки снова засияли. — А какой он был?

Перед глазами всплыл Асатар. Но как сказать расстроенному ребенку, что папа — гуляка, ходок по бабам, не дурак выпить и подраться?

— Твой папа — самый лучший! Самый мощный дракон! Самый сильный! Самый умный и красивый! И знаешь, что еще?

— Что? — завороженно прошептал он, впитывая каждое мое слово. Повисшие ушки встали торчком, он склонил голову набок и улыбнулся.

— У деревенских нет никакого выбора — хочешь или не хочешь, все равно пойдешь по стопам отца. А ты, родной мой, можешь стать кем захочешь! Весь мир твой!

Уложив Сара спать, я посмотрела в окно — небо казало темный лик. С улицы веяло такой прохладой, что не устояла перед искушением и выскользнула за дверь. Дойдя до того места, где согрешила с Алатаром, я замерла. Кожа ощетинилась мурашками. По лицу побежали слезы. Ощущение, что пережила изнасилование, не отпускало. Но позволить наглому принцу доводить меня до слез? Еще чего!

Тщательно оглядевшись, я сбросила одежду и впервые после того, что случилось, вошла в воду. Сначала чувствовала себя скованно, все время вздрагивала — казалось, кто-то подкрадывается, прислушивалась к каждому шороху. А потом успокоилась и насладилась плаваньем в прохладной, темно-серебристой воде. Выйдя на берег, побыстрее оделась, облегченно выдохнула и…

Я развернулась, не услышав его, а скорее почувствовав. И, как оказалось, вовремя, чтобы уклониться от кинжала, просвистевшего в воздухе. Доля секунды, и он вошел бы аккурат в мое сердце.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Уроки отца тело вспомнило само, скользнув в сторону, схватив врага за запястье, заставив выронить оружие и с силой нанеся удар в коленную чашечку. Стон-шипение, ответная атака, и вот мы уже кубарем летим в воду.

Достойный соперник! Руки сжали мое горло, удерживая меня под водой. Как бы ни так! Я оплела талию нападающего, скрестив ноги в лодыжках за его спиной и резко сжала изо всех сил.