Древняя душа (СИ) - Амеличева Елена

— Прости, Драган, Саяну требует Давид. — Посмеиваясь, сообщил Ковач.

— Вот задница бородатая! — рявкнул супруг.

— Он тебя слышит. — Я с укоризной посмотрела на супруга.

— Надеюсь.

— Но Давид приехал не один. — Ковач перестал улыбаться. — Данила опять привез Алекса, — прошептали мои губы, прежде чем эта мысль оформилась в голове. Вот так действуют вибриссы.

— Ему, видимо, в прошлый раз мало прилетело! — раздраженно прошипел Горан. — Надо добавить!

— Добавь, — Ангел пожала плечами, — если хочешь спать в другой комнате.

— Злая, — пробурчал супруг.

Мы быстро оделись и спустились в гостиную. Хранители и Охотники уже ждали нас. Бородатого грузного Давида я была рада видеть, а вот Данилу и тем более Алекса, нет.

— Саяна все вспомнила, — то ли хвастаясь, то ли предупреждая, сказал Драган. На лице Хана промелькнуло разочарование. Ну ничего себе! В глазах Орлова разлилась боль. Мои вибриссы натянулись, как струны, даже стало больно. Смотрела на него и понимала — теперь это было легко — как все получилось.

Вошедший в мою жизнь в то время, когда мы с Гораном расстались, Алекс очень помог мне — перестать умирать из-за разбитого сердца, вновь почувствовать себя живой, ощутить человеком — хотя таковым уже не являлась. Когда он узнал, что я бессмертна, то бросил, сочтя санклитом. Потом пытался вернуться, говорил, что ему все равно, но мне ни к чему было устраивать еще одно наступление на грабли, проблем в то время и без того хватало. Последовало примирение с Гораном, и Алекс стал прошлым, о котором, если честно, не так уж часто вспоминалось.

Лишь в те моменты, когда жизнь снова нас сталкивала, я отмечала, что он меняется, и вовсе не в лучшую сторону. Что-то царапало меня изнутри, вибриссы подсказывали, но занятая, как всегда, по самую маковку, я не слышала и не видела. А ведь все было просто. Лежало на самом виду.

— Как давно ты пустил демона в свою душу? — спросила Ангел, сделав шаг к Орлову. — Не отводи взгляд! Он приходил тебе во снах, сочувствовал, утешал, говорил, что ты достоин любви, так ведь?

— Да. — Выдавил Алекс.

— Медленно, но верно мерзавец взращивал в тебе мысль, что ты можешь вернуть меня, способ есть — подземная река Лета в аду. Надо лишь напоить этой водой, я все забуду, и ты вновь станешь моим возлюбленным.

— Старался не слушать, — зашептал мужчина дрожащим от слез голосом, — сопротивлялся, поверь! Но он приходил снова и снова. Я старался не спать, но начал видеть его наяву. И… и не выдержал.

— Слишком велико было искушение. — Мне стало так грустно, что едва сдержала слезы.

— Ты и есть искушение! — его лицо исказила кривая ухмылка. — Я без тебя не мог! Но даже после воды Леты оказался не нужен! Почему, Саяна? Меня все бросали — мать, отец, ты. Неужели я так плох?!

— Нет!

— Тогда почему?! Ты, даже когда ушла от Драгана, все равно выбрала Данилу, а не меня!

— Это наша карма, Алекс. — Я смахнула слезинки со щек. — Когда-то давно ты был Алатаром, а меня звали Риэра. Ты сделал со мной в точности то же самое — принудил любить тебя. И все очень, очень плохо кончилось — для целого мира.

— В любой жизни не смогу без тебя. — Прошептал он.

— Сможешь. Когда меня в твоей жизни не будет.

— Будешь всегда, в мыслях и сердце!

— Самое ужасное — ты заключил договор не просто с демоном, Алекс. — Грустно прошептала я. — А с убийцей своего отца. Именно Баал вырвал сердце из груди Гаспара. Он же отравил своим ядом моего брата Глеба, что в итоге привела к его смерти. А потом взялся за тебя.

— Я не знал.

— Сколько раз ты давал мне эту проклятую воду? — с подачи вибрисс спросила я и тут же ахнула. — Ведь не один раз, и даже не два! Сколько, говори?

— Пять раз. — Почти беззвучно прошептал он.

Драган за моей спиной зарычал и двинулся на него.

— Нет. — Я выставила руку вбок, словно шлагбаум, и муж остановился, давя на нее животом.

— Ты начинала вспоминать — каждый раз. — Отведя глаза, пробормотал Алекс. — Не доверяла мне, чувствовала, что обманываю. И все время хотела найти Драгана, хоть и говорил, что он жаждет убить тебя. Это была навязчивая идея! Понимал, что ничего не получится, но… Хотел еще хоть немного времени, когда ты была только моей. Потому что безумно тебя люблю!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Это не любовь! — выкрикнула я. — Ты мечтал сделать из меня чистый лист, чтобы написать то, что тебе хочется. Это не любовь! Это эгоизм, одержимость, зови, как угодно, только не любовью!

— Все готов сделать, лишь бы ты простила меня! — Орлов заглянул в мои глаза. — Приму любое наказание, все сделаю!

— Знаю. — Я обернулась и посмотрела на Нико.

Он молча протянул мне то, что попросила принести, когда мы с Гораном вышли из спальни. Бокал с прозрачной жидкостью — совсем немного, на самом дне. Такая безобидная на вид!

— Вот твое наказание. — Я протянула Алексу стакан.

— Это…

— Да, вода Леты. Последний глоток. После того, что Ангел устроила в аду, река больше не существует. Пей. Начнешь сначала, во всех смыслах. И никогда больше не увидишь меня. При возникновении потребности в моей крови передам ее с Данилой.

По лицу Орлова текли слезы. Он кивнул и взял стакан дрожащей рукой.

— Прости меня, Саяна.

— Прощу, как только выпьешь.

— Прощай, любимая.

— Прощай, Алекс.

Ему пришлось взять бокал двумя руками, чтобы не расплескать. Он жадно вгляделся в мое лицо, словно надеялся запомнить его навсегда, вопреки воде Леты. Зря, она сотрет все воспоминания. Мужчине придется заново учиться ходить, говорить, познавать мир — как младенцу. У Охотников есть пансионаты для ветеранов. Там ему окажут помощь. Он сможет начать все сначала.

— Почему так получилось… — Алекс влил в себя жидкость. В глазах протаяла тоска. А потом из них ушло все — они остекленели, словно кукольные. Он начал оседать на пол. Данила подхватил его. Вот и все. Я сделала глубокий вдох, прикрыла глаза и явственно ощутила, как в ткани бытия что-то сдвинулось — словно то, что держалось в подвешенном состоянии, летало в ментальном мире, оказалось там, где должно. Клянусь, мне даже был явственно слышен этот щелчок — когда «шестеренки» встали на свои места, и огромный механизм начал движение.

В истории с Алексом поставлена жирная точка. А вот с люмьером все только начинается.

Глава 23 Касание

Гур

Я всматривался в Ось, пытаясь понять, что не так. Другим, кто служил в охране, показалось бы, все в порядке. Но то другим. Они и не замечали уж ее вовсе, попривыкнув. Ну Ось и Ось, чего такого. А я был с ней с рождения. Батька мой службу тут нес. Мамка со мной на руках приходила, приносила ему пожрать. Разложат, помню, снедь всякую с огорода своего, сядут на пригорке, прижмутся плечами друг к другу, и воркуют. А я у матери на руках — во рту сиська ее, а глаза вовсю на Ось таращатся. Нравилась она мне очень, еще с тех лет, как мальцом был. Завораживала. Батька посмеивался, что заместо девок она мне. Может, и прав был. Вот уж какой десяток разменял, а жены не сыскал еще. Самого уж батькой кличут, папку с мамкой в сырой землице схоронил, как пришел их черед, а бобылем кукую.

И вроде все, как всегда — гудит, в небесный свод столбом света упирается, но все же не так, как всегда. Изменилось что-то. И вот, вроде, чую, а словами-то сказать, как положено, не могу. Я вздрогнул и помотал головой. Будто показалось? Ан нет, вот снова! Мигает! Едва видно! Скорее даже, ощутимо! Непорядок!

— Батька Гур, а чего ты тут делаешь? — раздалось за спиной.

— Да твою ж мать, айкой порченую! — схватившись за сердце, охнул я, обернувшись.

— А чего сразу айкой-то? — парень уставился исподлобья. Обиделся. Да, нехорошо получилось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Прости, Малько, — повинился я, переводя дух. — Вырвалось само, с перепугу.

— Ладно.

— Будешь так подкрадываться, рекрут, без батьки Гура останетесь! Помру ведь!

— Не буду, — он виновато шмыгнул носом. — Ты один нормальный тут.

— А что, дружбанов не сыскал себе еще?