Донская Либерия - Николай Алексеевич Задонский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А все-таки чудное дело вышло, братушки, — тихо сказал кто-то из булавинцев. — То мы с атаманом Кондратием супротив царя стояли, а то вроде за него в бой идем…
— За матку-отчизну, а не за царя! — сурово поправил Колодуб. — Ежели мы шведов и ляхов не осилим, они весь народ заполонят!..
— Гляди, гляди! Пошли шведы-то! — закричали казаки.
— О господи, сила их какая… великая…
Шведская пехота под начальством генералов Рооса и Спарре выполняла приказ короля. Русские не выдержали напора. Первый и второй редуты пали. Вступившая в дело русская конница генерала Рене была смята. Самого генерала, тяжело раненного в бок, насилу спасли от плена.
Заметив замешательство русских, граф Пипер, с позволения короля, двинул в помощь пехоте кавалерию генерала Крейца. Но главнокомандующий фельдмаршал Реншильд, враждовавший с графом, пришел в ярость от такого вмешательства и начал ссору с Пипером. В угоду фельдмаршалу король отменил приказ.
Царь Петр, зорко следивший за действиями неприятельских частей, увидев, что корпус генерала Рооса несколько оторвался от центра шведской армии, приказал Меншикову с десятью конными полками атаковать этот фланг.
И вот, развернувшись веером, дружно вынеслась стройная русская конница, охватывая с трех сторон растерявшихся от неожиданности шведов.
Меншиков скакал в первых рядах. Его рослая, статная фигура в зеленом генеральском мундире была хорошо приметна Петру, по озабоченному лицу которого скользнула усмешка:
— Бахвал… меры не знает…
Вдруг лошадь князя споткнулась. Зеленый мундир исчез из поля зрения. Лицо Петра передернулось легкой судорогой.
— Немедля пошли казачью сотню, — хрипло и отрывисто сказал он стоявшему рядом фельдмаршалу Шереметеву. — Накажи следить за князем… Ежели ранен, принесть сюда… Ежели жив, пусть держится опасливей… Ежели…
Но не успел Петр досказать свою мысль, как зеленое пятно генеральского мундира выплыло вновь.
Под князем убило лошадь. Отделавшись ушибом, Меншиков пересел на коня одного из драгун. Передняя цепь кавалерии, обогнав князя, уже рубила не успевших выстроиться шведов.
— К лесу тесни их, к лесу! — кричал Меншиков, врезаясь в гущу схватки.
— Ваше сиятельство… Ваше сиятельство… Сдаются они, — сказал кто-то сзади.
— Некогда возиться! Бей всех к чертовой матери! Пущай помнят!..
— Знатные персоны, ваше сиятельство, — произнес тот же голос.
Тут Меншиков заметил на опушке леса большую группу спешившихся шведских офицеров, выкинувших белый флаг.
Это генерал Шлиппенбах со всем своим штабом сдавался на милость победителей.
Отправив в тыл пленных и четырнадцать захваченных знамен, князь хотел двинуться в погоню за бежавшими к Полтаве остатками разбитого корпуса, но его остановил подъехавший ординарец:
— Вас требует государь. Остальное приказано довершить генералу Ренцелю.
Меншиков злобно выругался, но ослушаться не решился. Вернулся к Петру.
— Я бы их всех забрал, ваше величество, а мне ходу не дают, — досадливо ворчал князь. — Эх, мне бы еще пехоты тысяч пять. Ей-богу, я б их всех смял…
— Больше побеждает искусство и разум, нежели храбрость и пустословие, ваше сиятельство, — сурово оборвал его царь.
— Да я так только… к слову сказал… — смутился Меншиков.
— Ладно. Будешь со мной. Дела нынче всем хватит.
И, взглянув в глаза любимца, Петр не выдержал, расхохотался:
— Посмотри на кого похож. Весь в грязи да кровище. Морду обмой…
Было девять часов утра.
Русская пехота, выведенная за линию траншей, стояла в непосредственной близости от главных сил шведской армии.
Генерал Боуэр, назначенный на место раненого Рене, спешно приводил в порядок конницу. Генерал Брюс заканчивал осмотр артиллерии. Петр в сопровождении Меншикова, фельдмаршала Шереметева, генералов Адарта, Белинга и свиты объезжал войска, делая последние указания к генеральной баталии.
Лицо Петра дышало решимостью и отвагой. Круглые, чуть выпуклые, красивые глаза его глядели строго и торжественно.
У одного из полков Петр остановился.
— Воины! — раздался его далеко слышный голос. — Вот пришел час, который решит судьбу отечества. Вы должны помышлять, что сражаетесь не за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за отечество… А о Петре ведайте, что ему жизнь не дорога, только бы жила Россия в благоденствии и славе для благосостояния вашего…
А перед шведскими полками, окруженный двенадцатью драбантами и двадцатью четырьмя гвардейцами, появился Карл. Носилки его везли лошади. Узнав о поражении войск генерала Рооса, король едва сдерживал душившую его злобу и, казалось, не мог понять важности минуты, не мог найти слов ободрения для своих войск. Он по-прежнему не верил в силу и мужество русских, считая поражение случайностью, но все же утренняя бодрость была потеряна. Сделав несколько незначительных указаний, король молча кивнул головой генералу Левенгаупту, давая знак начать наступление.
Войска сошлись. Генеральная баталия началась…
XVIII
Тем временем Мазепа, находившийся в королевском обозе, переживал ужасные минуты.
Надежда — схватить короля, выдать его Петру и новым предательством заслужить себе прощение — рухнула еще несколько дней назад, когда Чуйкевич, Лизогуб и ряд полковников, обещавших содействие в этом деле, неожиданно сбежали в петровский лагерь, уведя с собой несколько верных казачьих сотен. К тому же Карл, словно почуявший тайный умысел гетмана, внезапно переменил к нему отношение, не спрашивал, как бывало, его советов, часто отказывал в приеме, окружил старика своими гвардейцами, назначенными якобы для почетного караула.
Мазепа ясно понимал, над какой пропастью он стоит. Правда, закончись бой победой шведов, Мазепа мог
