Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности - Самюэль Хантингтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Указанные тенденции наглядно проявились в ходе выборов 2000 года. В таблице 18 показано, что распределение голосов избирателей в соотношении с частотой посещений церкви во многом пересекается с распределением голосов по уровню доходов и принадлежности к социальным группам (но не по расовым признакам).
Таблица 18
Источник: Himmelfarb, p. 22. Paper by Karlyn H. Bowman, AEI, Jan. 2001, and report by Ethics and Public Policy Center, based on research by John Green et al. University of Akron.
Внутри конфессий существуют различия в интенсивности религиозного чувства, также проявляющиеся в политических симпатиях верующих. По результатам выборов 2000 года, голоса, поданные за Буша, распределились следующим образом.
Таблица 19
Эти различия соответствуют различиям во взглядах относительно социальных проблем, — например, проблемы абортов, поправки о равных правах, контроля за личным оружием, прав гомосексуалистов и т. д. В 1996 году 56 процентов делегатов Республиканской партии и только 27 процентов делегатов-демократов заявили, что правительству следует активнее пропагандировать традиционные ценности; восстановление в школах общих молитв при этом поддержали 57 процентов республиканцев и 20 процентов демократов{586}.
В-четвертых, выборы засвидетельствовали совершенно новый уровень накала религиозных страстей в предвыборных дебатах кандидатов в президенты. Подобно остальным тенденциям, этот тренд сформировался в предыдущие десятилетия. Джон Ф. Кеннеди стремился разграничить вероисповедание и политику, заявляя, что верит в президента, «чье отношение к религии остается его личным делом». Джимми Картер предпочел иную тактику и при любом удобном случае подробно рассказывал о своих религиозных убеждениях; его примеру следовали другие президенты, исключая Джорджа Буша-старшего. «С избрания Джимми Картера президентом в 1976 году, — писал в 2000 году Уилл Макклей, — табу на выражение религиозных пристрастий становилось для американских политических лидеров все менее суровым и обременительным; в итоге в ходе текущей предвыборной кампании кандидаты на президентский пост обращались в своих выступлениях к Богу и Иисусу Христу едва ли не чаще, чем в дни Уильяма Дженнингса Брайана». Если не считать Билла Брэдли, все кандидаты-2000 старались потворствовать изменившемуся отношению общества к религии и религиозности и упоминали о собственной вере, едва момент казался им подходящим. Особенно отличился, пожалуй, Джозеф Либерман, который повсюду рассказывал о своей приверженности религии, цитировал Ветхий Завет и утверждал, что «в американской действительности должно найтись место для веры. Как нация, мы должны возродить нашу веру и подтвердить союз с Господом»{587}.
Высказывания других кандидатов сводились к тому, что все эти люди, в отличие от прежних национальных лидеров, стремились подчеркнуть свое христианское вероисповедание. Они не просто демонстрировали приверженность абстрактному богу американской гражданской религии и американской валюты — нет, они изъяснялись в любви Иисусу Христу и Богу Отцу. Чем большие обороты набирала президентская гонка, тем активнее становились изъявления. Республиканцы воспользовались теледебатами, чтобы объявить о любви к Христу на всю страну. Отвечая на вопрос, кто является для него образцом политического философа, Джордж У. Буш ответил: «Христос. Он заставил меня взглянуть на мир иначе… Когда обратишься к Христу сердцем, когда примешь Христа-Спасителя, жизнь становится иной. И не только жизнь, а весь мир вокруг. Именно так и произошло со мной». Стив Форбс сказал: «Я верю, что Иисус Христос — Господь и Спаситель. И я верю в то, что Господь сотворил этот мир». Оррин Хэтч и Гэри Бауэр, подобно Бушу, признали Христа крупнейшей исторической фигурой. Алан Киз пошел еще дальше: «Я не восхищаюсь Христом. Я перед ним преклоняюсь. Он — живой Сын живого Бога». Что касается демократов, Эл Гор на встрече с избирателями рассказывал, что провел год в церковной школе, где «постигал глобальные вопросы мироздания — о предназначении человека, о связи человека с Господом, о духовных обязательствах людей друг перед другом». Свой рассказ он закончил так: «Предназначение человека — восхвалять Господа. Моя вера служит мне опорой в жизни». Когда ему предстоит принять нелегкое решение, он, по его словам, спрашивает себя: «Как бы поступил на моем месте Христос?»{588}
На выборах 2000 года, в которых принимал участие кандидат-иудей, остальные кандидаты отказались от «разговоров о Боге» в пользу «разговоров о Христе» и заменили рассуждения о религиозном благочестии выступлениями, подтверждающими их христианскую идентичность. Тем самым они имплицитно соглашались с большинством американцев в том, что Соединенные Штаты Америки — христианское государство. Эти высказывания ознаменовали собой кульминацию процесса религиозного возрождения в Америке и окончательное возвращение религии в общество. Сохранит ли религия отвоеванные позиции, сказать сложно. На выборах, в ходе которых электорат будет более интересоваться экономикой, неужели моралью, кандидаты с большей вероятностью станут рассуждать об экономических реалиях, а не о приверженности «слову Христову». Впрочем, учитывая укрепление религиозности американцев, ни один кандидат не рискнет произвести на избирателей впечатление человека, равнодушного к религии. Вдобавок за пределами страны значимость религии также неуклонно повышается, а это восстанавливает веру в качестве ключевого элемента американской национальной идентичности и позволяет надеяться, что американцы и впредь будут считать себя религиозной и христианской нацией.
Глобальное возрождение религии[33]
На протяжении почти трех столетий вера в мировой политической системе находилась в положении изгоя. В XVII столетии, после более чем ста лет кровавых религиозных войн, европейские государства заключили Вестфальский мирный договор, который предусматривал уменьшение влияния религии на международную политику. В следующем столетии философы Просвещения возвысили разум над верой как источник
