Стрекоза в янтаре. Книга 2 - Диана Гэблдон

Голубые глаза по-кошачьи сузились, сверкая на мертвенно-бледном лице.

Роджер почувствовал сильное желание выскользнуть за дверь, прежде чем она заметит его присутствие и обратит свой пламенный гнев и на него. Кроме ощущения неловкости, в нем нарастало чувство благоговейного страха — девушка, стоявшая на каминном коврике, кипевшая и брызгавшая слюной в защиту своего происхождения, пылала той неистовой силой, которая заставляла шотландских воинов бросаться на своих врагов, подобно яростным банши — злым, черным духам; тень удлинила и без того длинный, прямой нос, глаза, как у разъяренной кошки, превратились в узкие щелочки — она была точной копией своего отца, и стало совершенно очевидно, что ее отцом был совсем не тот темноволосый, благообразный ученый, чей портрет украшал переплет книги, лежавшей на столе.

Клэр открыла было рот, но тут же его закрыла, с нескрываемым восхищением глядя на свою дочь. Крупное тело, широкий разлет приподнятых скул. Роджер подумал: она видела все это много раз, но не в Брианне.

С неожиданностью, заставившей их обоих вздрогнуть, Брианна крутанулась на каблуках, быстро собрала со стола пожелтевшие газетные вырезки и швырнула их в огонь. Потом схватила кочергу и стала злобно сгребать их в кучу, не обращая внимания на поток искр, вылетавших из камина и сыпавшихся ей на ноги.

Отвернувшись от быстро почерневшей массы сгоревшей бумаги, она поставила одну ногу на камин и, глядя на мать, закричала:

— Сука! Ты ненавидела меня? А я ненавижу тебя! — Брианна отвела назад руку с зажатой в ней кочергой, и Роджер инстинктивно напрягся, готовый броситься на нее. Но она круто развернулась и, словно метательница копья, швырнула кочергу в высокое, до потолка окно.

Подернутое ночной темнотой стекло, перед тем как треснуть и превратиться в черную пустоту, отразило облик разъяренной молодой женщины.

В комнате воцарилась тишина. Роджер, вскочивший было на ноги, так и остался стоять посреди комнаты. Он смотрел то на свои руки, как будто не знал, что с ними делать, то на Клэр. Она сидела совершенно неподвижно, затаившись в кресле, словно животное, загипнотизированное промелькнувшей тенью хищника.

Через несколько секунд Роджер подошел к столу и прислонился к нему.

— Я не знаю, что сказать, — произнес он.

Губы Клэр дрогнули.

— Я тоже.

Несколько минут они сидели в полном молчании. Старый дом поскрипывал, будто устраиваясь поуютнее, с кухни доносился звон кастрюль — Фиона готовила что-то к обеду. Потрясение и смущение, охватившие Роджера, постепенно уступили место новому ощущению, у которого еще не было названия. Его руки были холодные как лед, и он потер их о брюки, чувствуя согревающую ладони теплоту вельвета.

— Я… — Он замолчал и только растерянно покачал головой.

Клэр глубоко вздохнула, и он осознал, что это было первое ее движение после того, как Брианна выбежала из комнаты. Взгляд у нее был ясный и прямой.

— Вы мне верите? — спросила она.

Роджер задумчиво посмотрел на нее.

— Будь я проклят, если знаю, — наконец произнес он.

Это вызвало у нее быструю мимолетную улыбку.

— Это же сказал и Джейми, когда я впервые спросила его, откуда, по его мнению, я взялась.

— Не могу винить его за это. — Роджер помедлил, затем, решившись, отошел от стола и, пройдя через комнату, приблизился к Клэр. — Можно? — Он наклонился и, взяв ее безжизненную руку, повернул к свету. Настоящая слоновая кость отличается от искусственной тем, что она теплая на ощупь, вдруг вспомнилось ему. Ладонь у нее была нежно-розовая, но тонкая линия буквы «J» у основания большого пальца была белой, словно кость.

— Это ничего не доказывает, — сказала Клэр, наблюдая за его лицом. — Возможно, результат какого-то несчастного случая или я могла сделать это сама.

— Но ведь вы этого не делали, не так ли? — Он осторожно, словно хрупкое произведение искусства, положил ее руку назад на колени.

— Нет, но я не могу это доказать. Жемчуг… — Ее рука потянулась к матово блестевшему ожерелью на шее. — Он настоящий. Это можно проверить. Но разве я могу доказать, откуда он у меня? Нет, не могу.

— А портрет Элен Макензи? — начал было он.

— То же самое. Случайное совпадение. Плод моей фантазии. Вымысел. — Она говорила довольно спокойно, но в голосе звучала горечь. Теперь на щеках ее появился легкий румянец, она очнулась от своей неподвижности. Словно статуя, пробуждающаяся к жизни, подумал Роджер.

Он встал и начал медленно ходить взад-вперед, ероша волосы.

— Но ведь для вас это важно, не так ли?

— Да. — Клэр поднялась и подошла к столу, где лежала папка с его научной работой. Она положила на нее руку с таким благоговением, будто это был могильный камень. — Мне нужно знать. — Голос ее дрогнул, но она упрямо вздернула подбородок, подавляя нахлынувшее на нее волнение. — Мне нужно знать, спас ли он своих людей или погиб ни за что. И я должна буду рассказать об этом Брианне. Даже если она не поверит, не поверит никогда. Джейми был ее отцом. Я должна была сказать ей об этом.

— Да, я понимаю вас. На пока доктор Рэндолл, г-м… ваш муж, я имею в виду Фрэнк, — уточнил он, покраснев, — был жив, вы не могли этого сделать.

По лицу ее скользнула улыбка.

— Все нормально. Вы можете называть Фрэнка моим мужем. В конце концов, он был им в течение многих лет. И Бри тоже права. Он был ее отцом так же, как и Джейми.

Клэр посмотрела на свои руки и вытянула пальцы, на них блеснуло два кольца — золотое и серебряное. Роджера осенило.

— Ваше кольцо, — сказал он, снова подходя к ней. — Серебряное. Нет ли на нем метки изготовителя? Некоторые шотландские мастера серебряных дел восемнадцатого столетия ставили на них свои клейма. Это, конечно, не может быть исчерпывающим доказательством, но все же…

У Клэр был озадаченный вид. Ее левая рука невольно прикрыла правую, пальцы осторожно потирали широкий серебряный ободок шотландского плетения с цветами чертополоха.

— Я не знаю, — сказала она. Щеки ее ярко вспыхнули. — Я никогда его не снимала. И не заглядывала внутрь. — Она медленно повертела кольцо на суставе. Пальцы были тонкие, но от долгого ношения кольца на пальце осталась небольшая круглая вмятинка.

Клэр заглянула внутрь кольца, затем встала и направилась к столу; стоя рядом с Роджером, она повернула серебряный кружочек так, чтобы на него упал свет настольной лампы.

— Здесь какие-то слова, — с удивлением произнесла она. — Я не знала, что он… О Боже милостивый. — Ее голос дрогнул, кольцо выскользнуло из пальцев и покатилось по столу с легким металлическим звоном. Роджер торопливо подобрал его, но она отвернулась, крепко прижимая кулаки к груди.