Девять месяцев по контракту (СИ) - Джокер Ольга

— Спасибо за пирог, Яна. Я, пожалуй, уже поеду. Дел по горло.

— Хорошо…

Плетусь за ним под пристальным взглядом мамы. Она смотрит на меня так… будто я что-то украла или кого-то убила.

На улице слышен детский визг и смех, среди которого я с точностью распознаю Лизкин. Только она умеет так забавно хохотать, вызывая у меня умилительную улыбку. Я подхожу к калитке и открываю её. Сухо прощаюсь с Багримовым, впрочем, он тоже не слишком красноречив. Мы будто оба понимаем, что эти посиделки за чаем и пирогом были ошибкой. Да, именно ошибкой. Мы не должны были переступать отношения заказчика-исполнителя. В следующий раз, когда встречусь с ним, возьму с собой скотч, чтобы заклеить себе рот и больше не болтать лишнего.

— Кто этот Тимур? — спрашивает мама, когда подходит к воротам.

Его автомобиль скрывается за поворотом, оставляя после себя облако из пыли.

— Заказчик, мам, — отвечаю ей.

— Я уж подумала, что отец Лизкин объявился. Так похож, что мне дурно сделалось.

Я ничего не отвечаю ей, потому что не знаю, что сказать в таком случае. Правду или опять соврать? Лучше умолчать. Уверена, что мама не пустила б Багримова на порог, если бы узнала правду о том, что заказчик и отец Лизы — один и тот же человек.

Глава 12.

Яна

Я выхожу на улицу раньше договоренного времени и сажусь на лавочку в ожидании водителя. Лизка в саду, а мама ушла в поликлинику, поэтому я специально вышла заблаговременно, чтобы подышать свежим воздухом.

Последние две недели Багримов не приезжал за мной лично, и я надеюсь, что в этот раз в клинику меня отвезет тоже не он.

Срок моей беременности перевалил за тридцать семь недель, и предстоящие роды пугают меня не болью и схватками, а расставанием с малышом. Всё же быть суррогатной матерью не так-то просто. Не смогла я абстрагироваться, не чувствовать, быть равнодушной. Я полюбила, прониклась и не хочу отпускать. И, конечно же, убедилась в том, что ещё раз на данную процедуру не соглашусь, хотя в клинике отличная бонусная программа для повторного суррогатного материнства и даже платят за это значительно больше.

На улице ярко светит солнце, и я не сразу замечаю, что к подъезду направляется Димка. После нашего с ним свидания мы виделись с ним ещё два раза. Пересекались в лифте и магазине поблизости, перебрасываясь любезными фразами и улыбками.

— Привет, Ян.

Димка присаживается рядом и щурится от солнца. На нем светлые джинсы и белая льняная футболка. И так он привычнее что ли, чем в деловом костюме и рубашке.

— Привет.

— Отличная сегодня погода.

— Да, просто прекрасная, — соглашаюсь с ним.

— Ян, не знаю, как тебе, но мне понравилось наше прошлое свидание, и я хотел бы его повторить. Если ты, конечно, не против, — произносит Димка.

— Мне тоже понравилось.

Если бы ещё не присутствие Багримова, то всё прошло бы куда лучше и спокойнее. Но это однозначно не вина соседа.

— Сегодня ты занята? Я приглашаю тебя и Лизу на прогулку в парк. Там есть сладкая вата, вкусное мороженое и развлечения…

Мне приятно, что Дима думает о Лизке. Это определенно цепляет и заставляет меня проникнуться к нему ещё больше. Я уже говорила, что он идеальный? К чёрту, скажу это ещё раз.

— Отличная идея, Дим, — улыбаюсь ему. — Думаю, что дочка будет в восторге.

— Тогда я зайду за вами в пять вечера.

Не успеваю ничего ему ответить, как слышится рёв мотора, и у нашего подъезда притормаживает чёрный внедорожник Багримова. Все мои внутренности тут же напрягаются, а вдоль позвоночника проходится легкий холод. Я беспечно надеялась на то, что Тимур опять пошлёт за мной водителя, как и в прошлые две недели, и совершенно не была морально готова к тому, что сегодня мы с ним снова встретимся.

— Ого, какая тачка, — присвистывает Димка и поправляет на переносице очки.

Тимур выходит из машины и направляется в нашу сторону. Его рубашка расстегнута на верхние пуговицы, а рукава закатаны до локтя. Он выглядит злым и уставшим, поэтому, чтобы предотвратить его знакомство с Димкой, спешно поднимаюсь с лавочки. К сожалению, Багримов оказывается шустрее меня и быстро преодолевает расстояние, которое нас разделяет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Здравствуй, Яна, — произносит серьезным тоном.

Я на него не смотрю. Боюсь. Киваю и бормочу себе под нос приветствие, мечтая о том, чтобы поскорее отсюда уйти. Не надо ему знакомиться с Димкой… Я просто чувствую, что в моих глазах идеальный сосед сейчас сбавляет несколько очков. Потому что он пялится на внедорожник Багримова так открыто, что даже мне становится стыдно. А я не хочу, чтобы Димка терял очки. Он их честно заслужил.

— Дмитрий, — сосед протягивает руку в знак приветствия.

Его ладонь значительно меньше, а кожа на несколько тонов бледнее. Я замечаю этот контраст, когда Багримов крепко сжимает его руку в ответ.

— Тимур, — бросает ему.

Мне даже кажется, что я слышу хруст костяшек соседа. Тимур в этот момент не сводит с меня глаз. Сверлит, мечет в меня молниями, но не прекращает смотреть. Я это чувствую.

— Яна, ты готова? — произносит собственническим тоном Багримов. Наверное, имеет право, потому что на девять месяцев он взял моё тело в аренду. — Нас уже ждут в клинике.

— Да, готова, — киваю ему. — Пока, Дим.

— Ага, я заскочу за вами с Лизкой вечером.

Чёрт, надеюсь, что Тимур никак не сопоставит последнее предложение Димы с моим семейным положением. Или хотя бы не услышит. Сосед остается стоять на месте, раскрыв рот. Подумаешь, машина как машина. Зачем на неё так пялиться?

Багримов по обычаю помогает мне забраться на заднее сиденье. Протягивает свою руку, после чего обходит машину и занимает водительское место.

Я перевожу взгляд в окно и замечаю, что Димка машет мне рукой на прощание. Хороший он всё же. Вот даже Лизку на прогулку позвал, хотя не должен был. Другие мужчины, которые встречались на моем пути, никогда так не делали. Не думали о чужих детях, заботились лишь о своих интересах. Близко я их так и не подпустила. Не смогла.

Машу соседу в ответ и слышу рёв двигателя. Спустя секунду худощавая фигура Димки исчезает из виду, и я отвожу взгляд в сторону, случайно пересекаясь с дьявольскими глазами Багримова, которые наблюдают за мной в зеркало заднего вида.

— Он же не твой муж, — произносит, усмехаясь.

Язык прилипает к нёбу, а сердце бьется внутри словно сумасшедшее. Он всё слышал.

— Не мой муж. Но мы встречаемся, — отвечаю Тимуру с вызовом.

Глава 13.

* * *

— Как прошел день? — спрашивает Димка, когда мы гуляем по парку втроём.

Лиза держит меня за руку и с опаской смотрит на соседа. Странно, но гулять с ним она не сразу захотела, хотя обычно легко находит общий язык даже с малознакомыми людьми.

— Всё хорошо, — отвечаю. — Весь день провела в клинике.

Сомневаюсь, что Димке интересно об этом слушать, поэтому не развиваю тему дальше.

Сначала я сдавала анализы крови — самый жуткий мой кошмар наяву. Удивительно то, что Багримов пошёл в манипуляционную вместе со мной. Увидел, как меня колотит от страха, и даже пытался поддержать. Своими методами, правда, но его присутствие отрезвляло меня. А когда я поймала пик своей нервозности он неожиданно взял меня за руку. Просто сжал мою ладонь в своей огромной ручище, и внутри меня так сладко заныло, что я сама испугалась своей реакции. Одернула руку, но уже в тот момент, когда иголка, высасывающая из меня кровь, покинула мою вену. Такой реакции не было ни с кем. Только с ним вот, с Тимуром. И это было плохо. Очень-очень плохо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Динка права, нормальной женщине нужен мужчина, а я так долго вела затворнический образ жизни, что теперь готова растечься лужицей у ног первого встречного. У ног человека, который когда-то растоптал и унизил меня.

После забора крови мы отправились к Варваре Степановне. Она осмотрела меня на кресле и сказала, что раскрытие шейки уже на целый сантиметр. Это значит, что роды близко, и при первом признаке схваток или отхождения околоплодных вод, я должна буду звонить Багримову. Он в свою очередь заберет меня из дому и доставит в роддом, где доктор Семенова примет малыша и передаст его законным родителям. Прямо в родзале я должна буду подписать договор суррогатной матери, согласно которому в свидетельство о рождении впишут, конечно же, не меня, а Лену и Тимура. Как законных родителей.