Несломленная - Алеся Троицкая

Не знаю, услышал он меня или нет, и что за этим последовало, но перед тем, как отключиться полностью, я услышала гулкий выстрел.

***

За окнами смеркалось – вернее, за маленьким, решетчатым и запыленным окошком, которое находилось под самым потолком.

Я сидела на узкой металлической кровати, прикрученной к стене и прикрытой старым заплесневелый матрасом, запах которого наводил на самые мрачные мысли.

Помещение, в котором я оказалась, было настолько маленьким, что больших передвижений по нему совершить было нельзя. И вмещало оно в себя тоже немногое: кроме узкой кровати, в углу примостилось ржавое ведро – как я понимала, альтернатива унитазу, что меня не очень радовало. Опорожняться там, где неизвестно сколько придётся находиться, было для меня невыносимо. Поэтому, в очередной раз поежившись от сырости, которая наполняла помещение, я спрятала нос в горловину куртки, тем самым защищаясь от неблагоприятных факторов, и, поборов брезгливость, легла на затхлый матрас, не забыв накрыть голову капюшоном.

Через пару часов, измучавшись неизвестностью и терзающими душу догадками, я попыталась в очередной раз докричаться до моих тюремщиков. Но, как и прежде, все было бесполезно. Дело дошло до того, что мой голос просто напросто охрип, а ноги, не перестававшие долбить широченную железную дверь, начали болеть.

– Выпустите меня отсюда! Эй, меня кто-нибудь слышит?! Вы не имеете права меня здесь держать! – Я обессиленно рухнула обратно на кровать.

– И что за жизнь у меня началась?! – Я горько усмехнулась. – Интересно, это когда-нибудь закончится? – спросила я у пустоты, и сама себе ответила: – Нет, – и удрученно покачала головой. – Ничто уже не будет как раньше. Теперь все мечты о нормальной жизни можно выкинуть в мусорное ведро. Я никогда не окончу школу, не поступлю в институт, не найду хорошую работу, не полюблю нормального парня и не выйду замуж. Не нарожаю кучу шумных ребятишек и не заведу собаку… ну ладно, без собаки я еще смогу обойтись. Короче говоря, многое из моего списка никогда не сбудется.

Я хмыкнула. В нынешнем моем положении мне только остаётся верить, что я проживу больше, чем один день, и не умру с мыслью, что моей семье, друзьям и близким угрожает опасность.

С тех пор, как я очнулась в этой камере, прошло, по моим ощущениям, не меньше суток, хотя, может быть, и меньше, но на горизонте появился свет нового дня. Лучик солнца хотел протянуть мне свой дружественный свет, но не смог пробиться сквозь грязное стекло.

В томительно-нервозном ожидании минуты превращаются в часы пытки, от которых я начинала сходить с ума. За все время я не смогла сомкнуть глаз, так как где-то за стенами слышала шуршание какой-то живности, которого я панически боялась. Если бы Лидка в детстве не пугала меня тем, что ночью могут прибежать крысы и отгрызть мои конечности, то, может, я была бы чуточку спокойнее. А так я находилась на пределе.

Услышав очередной характерный шум, я с испугом посмотрела на дверь и не сразу сообразила, что это не крысы, а человек, который подошёл к моей камере и остановился. Не зная, бежать ли к двери и орать или ничего не предпринимать, я выбрала второе: отползла к противоположному углу и с бешено колотящимся сердцем устремила взгляд на дверь.

Ключ в замочной скважине сделал пару оборотов, замок с глухим щелчком отворился, и на пороге я увидела сероглазого.

Парень был не менее высок, чем Велиар, и потому его присутствие заняло все пространство помещения, даже я сама показалась себе лишней. Он был без маски, и я смогла полюбоваться его на удивление приятными и решительными чертами лица.

Внимательные серые глаза, в которых читался ум и рассудительность, прямой нос и интересная линия губ – верхняя губа была чуть уже нижней, но это практически не замечалось, так как парень плотно сжимал их, превращая в одну горизонтальную линию. Его короткие волосы были светло-русыми, аккуратно подстриженными. Между его светлых бровей наметилась складка.

Если бы он не держал меня в камере и не стрелял усыпляющими дротиками, я бы описала его как симпатичного парнишку примерно двадцати с небольшим лет. Но так как я была его пленницей, то позиционировала его как угрозу, непонятно что мне сулившую.

Парень тоже с любопытством меня рассматривал, и под его взглядом я немного смутилась, понимая, что мой вид производит отталкивающее впечатление. Запачканные вещи явно с чужого плеча, ботинки на голые ступни и полное безобразие на голове, которое невозможно исправить без расчёски.

Парень достал свое оружие и направил на меня, на что я криво усмехнулась и угрюмо спросила:

– Боишься, что мои глаза начнут стрелять молниями, или что я плюну в тебя ядовитой слюной?

Парень задумчиво прищурился:

– А ты можешь?

Я равнодушно пожала плечами:

– Возможно.

Тюремщика мои слова явно позабавили, но не впечатлили. Он ровным и бесстрастным голосом проговорил:

– Поднимись и вытяни перед собой руки. – В его левой руке звякнули наручники.

Тяжело сглотнув, я опасливо тряхнула головой.

– Не заставляй меня повторять дважды. – Он демонстративно перезарядил обойму, тем самым демонстрируя мне, что настроен решительно и, если понадобится, выстрелит, не задумываясь.

Под таким давлением я осторожно приподнялась на деревянных ногах.

– Кто вы? Зачем вы меня здесь заперли?

– Здесь мы задаем вопросы. – Парень приблизился ко мне и ловко зацепил наручники на моих запястьях.

– Где Велиар? Что вы с ним сделали? Зачем нас схватили?

Парень меня проигнорировал. Убрав пистолет за пояс, он вывел меня из помещения, придерживая за предплечье, и направил в подвальную темноту.

Только сейчас, оглядевшись по сторонам, я поняла, где на самом деле мы находились. Это помещение когда-то было домом для заключенных, но давно заброшено и полуразрушено.

– Почему тюрьма? – Я искоса посмотрела на парня.

– А тебе что, пятизвёздочный отель подать?

– Нет, просто очень странный выбор. Прямо какими-то «Секретными материалами» попахивает. Тебя случайно не Фоксом Малдером зовут? – насмешливо поинтересовалась я и получила в ответ удивленный, но не злой, а иронический взгляд.

– Значит, ты землянка, – сделал вывод парень.

– Конечно. А ты думал, я монстр в обличии человека? Прибыла с другой планеты, чтобы сожрать твои мозги?

– Очень хорошо. Надеюсь, на контакт с нами ты пойдешь более охотно, особенно учитывая твою непомерную болтливость.

– Мечтай! – оскорбившись, фыркнула я и через секунду добавила: – Получается, что с Велиаром вы не смогли договориться?

Парень не ответил.

– Ну да, куда уж вам до него, – съязвила я.

Мы осторожно переступали мусор и торчащие из земли куски арматуры, а потом нырнули в соседний коридор, освещенный искусственный светом.

– Шевелись быстрее.

– Иди ты… – зашипела я, чуть ли не теряя равновесие при каждом шаге. – Сам бы провел в вонючей камере сутки, питаясь святым духом… я бы посмотрела, как бы ты ходил!

Парень нахмурился и задумчиво почесал затылок. Этот мимолётный жест был настолько мальчишеским, что тут же убил в нем всю его напускную серьезность.

– Мы думали, ты не оклемаешься до утра, поэтому не стали беспокоить.

– Да, радушное гостеприимство, ничего не скажешь.

– Девочка, не путай гостеприимство с пленом. За то, что вы чуть не сделали с Азалией… – многозначительно проговорил парень и, нахмурившись, замолчал. А я уцепилась за его слова:

– Так девушка жива?! – Меня эта новость приятно удивила. – Но подожди, я точно помню выстрел… Кто же стрелял и в кого? – Я попыталась заглянуть парню в глаза, но с его ростом это было проблематично, да и парень явно не собирался говорить.

– Помолчи, мы уже подошли.

Тревожные колокольчики начали играть внутри меня неприятную мелодию, как обычно, когда начиналось что-то непонятное и пугающее. Я попыталась переключить свое внимание с невесёлых мыслей на окружающую меня обстановку.

Мы остановились возле деревянной двери, в которую парень два раза стукнул. Дверь отворилась, приглашая нас внутрь. Яркий солнечный свет вперемешку с густым сигаретным дымом окутывал помещение. Мне пришлось зажмуриться и наморщить нос.

– Что так долго? – услышала я недовольный голос той самой Азалии, темноволосой худощавой девушки с короткой стрижкой. Она держала дверь распахнутой до тех пор, пока мы не прошли внутрь.

На девушке не было увечий, и я тщетно пыталась их отыскать. Она была более чем жива и источала яд в моем направлении. И это не удивительно: я прекрасно понимала, как должно быть она себя чувствовала, когда жизнь ее висела на волоске и зависела от чужой воли. Я попыталась ободряюще ей улыбнуться, но та скривилась, как от вида кислого лимона, и отошла в сторону.