Газета Завтра 425 (2 2002) - Газета Завтра Газета

В таком случае, как довольно едко пишет один из авторов доклада, России будет предоставлена “роль сторожа экономических интересов других стран в регионе”. В эту крайность все еще чрезвычайно легко скатиться, между тем именно экономическое сотрудничество должно быть приоритетным для Москвы, поскольку отвечает интересам всех стран региона, а военные аспекты могут играть только вспомогательную роль.

Весьма положительно оценивается политика России в Таджикистане, а также динамика отношений с Узбекистаном, который, удалось привлечь к сотрудничеству через механизмы “шанхайской инициативы”. В то же время отношения с Азербайджаном и Грузией характеризуются как “игра на грани фола”. “Перед Москвой — очень нелегкий выбор. Либо по вопросам региональных конфликтов (Абхазия, Осетия, Нагорный Карабах) она должна строго придерживаться международных норм относительно территориальной целостности государств, либо она должна следовать более гибкому подходу, исходя из реальных условий, которые складываются в данном регионе”,— пишут эксперты СИПРИ.

Комментарий НАМАКОН.

Ситуация, с которой приходится сталкиваться РФ на всем постсоветском пространстве, в том числе и в каспийском регионе, лучше всего выражается пословицей “снявши голову, по волосам не плачут”. Приниципиальный курс нового российского руководства на “независимость” и отказ от финансирования “национальных окраин” СССР за счет России, по большому счету, не принес никаких дивидендов, а в стратегическом отношении его, пожалуй, можно охарактеризовать как историческую катастрофу, смену вектора развития цивилизации (в данном случае — русской цивилизации).

Все конфликты, в которые по-прежнему так или иначе вовлечена Россия на постсоветской территории, от Таджикистана до Приднестровья, теперь являются уже не внутренними делами второй сверхдержавы мира, но международными проблемами, в которых заинтересованные стороны всегда обращаются к поддержке третьих стран. Учитывая, что на территории “большой России” расположено приблизительно 60% мировых запасов минерального сырья, а дезорганизованное “реформами” население РФ составляет приблизительно 2% населения Земли, по периметру наших национальных границ в интересах третьих стран постоянно будут зажигаться “горячие точки” с заходом на “субъекты Федерации” (самый показательный пример — развитие “зеркальных” конфликтов в Абхазии и Чечне).

Поиски адекватной новым историческим условиям стратегии действий, неверно определяемой как “национальная идея России”, проходят в обстановке постоянных “проверок на прочность” со стороны внешних сил, которые наносят удары с разных, порой самых неожиданных сторон. По нашим данным, Россия вступает в один из наиболее рискованных периодов своего исторического бытия, поскольку выбранная российской “элитой” после серьезных колебаний 1998-2000 годов стратегия “многовекторного сотрудничества” на деле реализуется как подвариант горбачевской “интеграции в сообщество цивилизованных стран” и грозит распадом России на несколько квази-государственных образований.

Поэтому комплименты СИПРИ, высказанные в адрес путинского Кремля по “каспийскому узлу” проблем, не должны вводить в заблуждение. Их прагматическое обоснование действительно существует и действительно отличает современную Россию от РФ “эпохи Ельцина”. Однако фундаментальных вопросов, связанных с произошедшим в 1989-1991 годах “великим переломом”, эти отличия по-прежнему не касаются. Разумеется, “объединенная Европа”, чьи позиции в значительной мере выражает исследование СИПРИ, ни в коей мере не сочувствует подчинению стратегических потенциалов России интересам США. Но это вовсе не значит, что она приветствует сколько-нибудь значительное усиление России, а тем более — ее трансформацию в подобие прежнего СССР или Российской империи. Наоборот, распад РФ с активной конфронтацией США с КНР на Востоке и втягиванием “новейших независимых государств”, вплоть до Западной Сибири, в сферу европейского влияния вполне отвечал бы чаяниям идеологов ЕС.

[guestbook _new_gstb] На главную 1

2

3 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="

"; y+=" 18 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--

19

[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]

Евгений Чебалин ЖИВОЙ НАРОД

УТРОМ ГУЛКО И ВСПОЛОШЕННО затарабанили в ворота, доставая до костей. Затихло, но через секунды костяной грохот возник заново.

Опыт подсказывал: пощады и отсрочки не будет.

У ворот стоял Василий с камнем в руках. Слово "стоял" оказалось бессильно-худосочным в данном случае. Мужик в кепке, он же — сосед-плотник, он же хронический гудило — не "стоял". Он не "находился" у ворот и не "ждал". Две его ходулины, упакованные в бурую замызганность штанин, подбрасывали бесплотное тело в рваном переплясе.

Это было неповторимо славянское "па-де-де", похмельная трясучка, недоступная никакому гению европейского балета.

Ваську бил могучий колотун, наработанный днями запоя. Под сизой сливой носа, в сивой щетине разверзлась беззубая яма рта. Из нее скрипуче вытекло многолетне родимое, слитное.

— Василичподыхаю.

— Давно?

— Чево?

— Спрашиваю: давно подыхаешь?

— Да уж третий ден.

С чугунно вспухшего лица шильным укором кололись зрачки.

— Непорядок, Василич,— озвучил он укоризну.

Делать было нечего. В Васькину ладонь перекочевал тридцатник — десятка лишнего за учиненный соплеменнику моральный ущерб. Не первый и не последний тридцатник, поскольку незыблемо высились за спиной сработанные на совесть Васькины ворота и калитка, цементно змеились по саду отлитые его руками дорожки, надежно покоили в погребе картоху, морковь и свеклу сколоченные плотником ящики.

...Он уже отчаливал в сторону сельмага, шкандыляя к заветному Эдему куцым зигзагом, когда за дощатой твердью ворот хрястнул тяжкий грохот и будто лопнула басовая струна.

То, что открылось глазам в огороде,— вырубило не хуже нокдауна. Корабельная, в полтора обхвата вековая сосна, еще вечером подпиравшая небеса, теперь лежала. Мохнатая вершина порвала и сплющила рабицу забора до земли, содрав ее со столбов. Еще трепеща в агонии, дыбилась хвоя, продрав, накрыв полтеплицы и несколько грядок с зеленью.

В зеленом колыхании веток перепуганно выныривали и снова прятались две хорьковые рожицы — Петро с Зинаидой. Вот кто тюкал с вечера и всю ночь топором по сосне — с малым перерывом перед самым утром.

Две трети полигамного семейства (второй штатный сожитель Зинаиды, инвалид Костя, азартно зыркал снизу из кособокого сортира) подгрызли сосну, чтобы завалить на чужой огород. За каким дьяволом?! Этой слипшейся троице с инвалидным сердечником накануне ведь доставили машину дров.

— Ты что накурочил?!

— Да она, с-сука, не туды легла! Василич... слышь, Василич, не бзди! Седня же... вот этими руками все, как было, заделаю.

От Петра пер густопсовый сивушный тайфун. Зиночка вообще не вязала лыка, сомнамбулически сдувая хвойную иглу, каким-то образом прилипшую под носом.

— Я спрашиваю: на кой х... ты ее завалил в огород? Вам же привезли дров.

— Дак это... Василич... два гнезда на ней.

— Какие гнезда?

— Грачиные.

— Ну и что?

Петро на глазах оживал. Пенделя, которые заслуженно вломил бы ему за покореженные забор и теплицу любой другой абориген — отодвигались.

— Ты что, Василич, в натуре не секешь иль придуряешься?

— ???

— Так в каждом гнезде по кило алюминки. Четвертак, а то и поболее. И с кого взять на халяву постольку?

Вот оно что. Грачиное племя, шастая весной по дворам, тащило в конструкцию сооружаемых гнезд любую блестку. В том числе — куски алюминиевой проволоки, придающей гнезду нерушимую крепость при верховых ветрах.

— Дошло, че ли?

Петро цвел и пахнул. Как не дойти, дошло. За четвертную на опохмелку, запрятанную в двух гнездах, рухнули вековая сосна, теплица и забор. Нормальный русский фарт — халява.