Принцесса для киллера - Анна Гур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я его с детства люблю! – рявкаю, провоцирую, но не могу удержаться.
– Не зли меня, девочка, – отвечает рвано.
– Ты задал вопрос. Я ответила. Всю жизнь! Сколько себя помню! Всегда он был. Влюбилась с пеленок!
Рука на горле делает неопределенное движение, сильные пальцы жмут на какую-то точку, заставляя замолчать.
– Заметано. Только вот опыта в тебе не почувствовал. Губки сладкие, но неопытные, руки дрожат, не знаешь, куда деть, тело сочное, горячее, но…
Отпускает меня. Прикусывает кровоточащую губу. Молчит.
Ошалело смотрю в графиты и, наконец, прихожу в себя.
– Ты хоть понял, что натворил?! – выталкиваю слова из пересохшего горла. – Тебя за этот поцелуй на лоскуты порвут, если я отцу скажу!
Вдруг мысль в голове ракетой проносится, и я продолжаю:
– Я ничего не скажу об этом, если ты смолчишь о моем свидании!
Жду, что испугается, стушуется, но на меня смотрит спокойная свинцовая гладь. Ни отголоска на мою угрозу.
Улыбается и опять на бесшабашного пацана становится похож. Пальцами, забитыми под завязку, по лини моей челюсти проходится.
– Красивая, шустрая лисичка, умненькая и хитрая…
Слова нежностью пропитаны, а во взгляде теплота, приподнимает бровь и приближает лицо к моему, а потом я слышу фразу, от которой все внутри сворачивается в жгучий пульсирующий узел:
– Маленькая сучка хочет меня сейчас на понт взять, ммм? – шепчет вопрос практически мне в губы, и меня обдает жаром.
Теряюсь от подобной наглости.
Не боится. Вижу.
Все боятся, а он спокоен.
Отца моего, которого все Кровавым Ваней зовут – не боится!
Понимает мой ошалелый взгляд. Руки с прядками медными играют, убирают с мокрых висков и пропускают сквозь пальцы.
Проходит по ощущениям вечность, прежде чем отвечает:
– Я смертник, малыш. Тварь с косой за мной по пятам ходит. Век короткий у таких, как я. Каждый день может быть последним. Так что я очень давно перестал бояться. Может, привык, а может, и псих с напрочь отбитым чувством самосохранения… как знать…
Смотрю с широко распахнутыми глазами и понимаю, что откровение сейчас слышу и боль. Глубоко под броней сильного мужчины живет что-то мучительное. Я ведь ничего не знаю об этом парне. Несложно предположить, как попадают на подобную тропу, через что проходят, чтобы завоевать отметки уважения…
– Не заполняй голову херней, – подмигивает вдруг, словно понял, о чем сейчас думаю. Суровое лицо меняется, добродушным каким-то становится, игривым.
– И вообще, получить поцелуй красавицы и умереть – тема стоящая, хотя секс лучше, после этого хоть на плаху. Я готов.
Голод проскальзывает в каждом слове. А подо мной исправное доказательство того, насколько он готов…
Мотаю головой. Бесстрашие на грани с помутнением…
Грубый палец продолжает нежно-нежно играть с моим локоном, а губы, изуродованные шрамом, улыбаются совсем иначе. И не пугает оскалом волчьим. Наоборот, что-то внутри в ответ на такую теплоту как-то надрывно звенит.
Моргаю, прогоняю странные ощущения. Не очень понимаю, что именно сейчас происходит между мной и этим агрессивным мужчиной, за секунду сменившим амплитуду своего настроения.
– Они убьют его, понимаешь?! – вдруг жалобно скулю и меня прорывает. Слезы текут по щекам, оглушая меня откровением, которое рвется из глубин сознания. – Отец с Серебряковым в ссоре, а Даня… Он совсем другой… Он не такой, далекий от все этих тем.
Джокер закрывает глаза на мгновения и совсем другим становится, когда вновь взгляд серый встречаю.
– Любишь пацана своего, да? – спрашивает тихо и в глаза мои впивается, ответы ищет, и я говорю то, во что верила всегда… до последних минут, проведённых с другим мужчиной в салоне автомобиля, но об этом я не готова сейчас думать…
– Очень. Больше жизни… – выдыхаю на грани слышимости.
– Понятно, – отвечает скупо и замолкает. Взгляд отводит.
Гринвуд рассматривает машины, выезжающие с парковки, а я не могу отвести взгляд от профиля, резкого и грубого. Пальцы колет от желания провести по темно-русым волосам, хочется обнять, но я сжимаюсь вся и гоню прочь все сомнения, все чувства, навеянные близостью киллера.
Кажется, что Фил задумался о чем-то своем, далеком, о том, что причиняет боль.
– Я на редкость везучий парень… – усмехается странно и ссаживает меня с себя на соседнее сиденье, заводит машину. Мотор отзывается глухим рокотом.
Глава 13
Мэри Кац
Джокер играет пальцами, а я изучаю татуировки. Заслужил он каждую из них. На пальцах отметины уважения. Здесь историю жизни прочесть можно, если захотеть. Сложной жизни, наполненной утратами, потерями и болью.
Опять смотрю на крепко сбитого парня с широкими плечами и бицепсами с меня размером. О чем думает? Где сейчас? И почему мне это до жути интересно?
Фил Гринвуд не оставляет равнодушной к себе. Повадки у него уличные, грубиян и хам. Но вместе с тем. Чувствую его. Он естественный. Честный. Что думает, то и говорит. Без двойного дна.
Простой. Понятный. Надежностью от него веет. Такой дружит до последнего дыхания и защищает свое до смерти.
Откуда все эти мысли в моей голове… Я не знаю. Просто внутри какое-то тепло, родство чувствую.
Никогда прежде ничего подобного не ощущала.
Разворачивается ко мне корпусом уже собранный, отстраненный.
– Значит так, Рыжик, сегодняшний твой фортель с мудаком останется между нами.
В груди расцветает радость и вырывается наружу моей улыбкой до ушей. Джокер смотрит на мои губы и щурится болезненно.
– Но на этом все. Больше послаблений не будет. Еще раз сбежишь от меня, или еще че выкинешь, сдам с потрохами отцу, пусть сам с тобой все решает.
– Хорошо, Джокер.
– Меня зовут Фил. Оставь кликуху для пацанских разборок.
– Хорошо, Фил, – повторяю, как болванчик.
– Лады, Маша. Еще с кем встретиться хочешь или погулять где? – иронизирует, а в глазах черти самбу танцуют.
– Давай домой…
Смотрит на меня с теплотой.
Вроде всего лишь слово, а звучит как-то интимно в полутемном салоне автомобиля рядом с сильным мужчиной, который всего мгновения назад хозяйничал у меня во рту.
Стоит вспомнить, как мурашки пробегают по всему телу.
Отворачиваюсь к окну, и машина трогается с места.
Глава 14
Высокий лощенный брюнет, одетый в дорогой костюм-тройку с кипенно-белой хрустящей рубашкой, стоит посередине торгового центра и приковывает к себе внимание прохожих.
От этого молодого симпатичного мужчины с правильными, немного приторными чертами лица веет властью и уверенностью, которая сквозит в слегка узковатых губах с легкими мимическими морщинками по краям, выдающими в нем привычку поджимать губы
