Гибель миссии «Инкассация» - Александр Зубенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Для начала неплохо, покопавшись в памяти, облегчённо вздохнул Ефимов. Если будут слишком расспрашивать, он знает, как повести разговор. Необходимо вкратце передать всё это Алексею. Что он, собственно, и сделав, улучив минуту, когда Серафима принялась окликать свою собаку.
Теперь дело обстояло не так скверно. Они хотя бы знали, в какие времена их занесло. Облегчало ещё то, что могилки с товарищами и закопанным сейфом остались неподалёку в лесу.
******** (пауза) ********
Миновал полдень, когда они приблизились к селению в сопровождении Серафимы. Пройдя снежное поле, Алексей и девушка из XVIII-го века, казалось, уже были знакомы несколько лет. Она щебетала ему что-то на своём давнем диалекте, смеялась и строила глазки. Он, как порядочный цивилизованный человек середины XX-го века, старался держаться солидно, но улыбался ей в ответ, совершенно забыв о своём старшем товарище.
Первая хата на околице деревни была обнесена солидным забором. Было видно, что селение небольшое, но содержится Морозовым в образцовом порядке. Оно и не мудрено: северная столица-то рядом! Дома и дворы шли друг за другом по одной деревянной мостовой.
Мостики через широкие замёрзшие ручьи. Лай собак. Крик петухов и мычание коров в стойлах. За снежными крышами проглядывался невысокий шпиль часовни. Кругом бегали ребятишки в перешитых овчинных тулупах. Стояли телеги. Лошади, из ноздрей которых вырывался пар, жевали в торбах сено. У общего колодца сгрудились местные девицы с вёдрами. Когда оба незнакомца в непонятном одеянии вошли в село, от одной из пристроек отделился мужик с чёрной бородой, в кушаке и поношенном тулупе.
- Наш кузнец Прохор, - шепнула Фима, открывая калитку в свой двор. – Я живу сама, - печально добавила девушка. - Вот Прохор ко мне и сватается. Папенька с маменькой упокоились три года тому, когда по селениям прокатилась чума. Многих тогда эта лихая беда унесла на погост.
Андрей Петрович вспомнил, что всю Московию в XVIII-м веке поглотила странная болезнь, докатившаяся и до Петербурга. Помнится, кто-то из братьев Орловых (Алексей, кажется), даже был удостоен императорского ордена за подавление эпидемии. Нужно будет покопаться в памяти, освежив события тех времён, подумал командир экипажа, переступая порог просторного деревянного сруба.
- Вы пока располагайтесь на лавке, осматривайтесь, барин, а я задам корм коровам, подкину хвороста в печь и примусь за угощения.
- Я тебе помогу, Фима, - вызвался Руднев, отчего у девушки зарделся румянец.
- Скоро сюда пожалует сам Морозов, - предупредила она Ефимова. – Вас уже видели и побежали ему докладывать. А может, он и покличет вас к себе. Но на вечер я всё равно сварю кашу и заколю гуся. Когда вернётесь почивать, кушанье будет готово.
Они ушли в сени и Андрей Петрович остался один.
Печь пылала жаром. Было тепло, тихо и уютно. Посреди горницы стоял дубовый стол с двумя лавками. По бревенчатым стенам в углах висели иконки с лампадами. Слюдяные оконца были занавешены расшитыми занавесками. Солнце пробивалось сквозь них, играя на стенах пляшущими зайчиками. В бадье вода, на крышке кувшин. На полу циновки из рогожи. В опочивальне две деревянные кровати. На печи всякая утварь. В сенях оглобля, косы, бочки с квашеными огурцами и капустой. На верёвках сушёные грибы и травы. Во дворе будка с собакой, хлев с двумя коровами, сарай.
Всё это Ефимов окинул своим цепким взглядом, прежде чем стянуть набухшие снегоступы, которые пришли в негодность. Сняв куртку, он присел на лавку и протянул озябшие руки к печи. Хоть они и нашли в грузовом отсеке уцелевшие рукавицы, однако морозец за окном крепчал.
Что теперь?
Необходимо подготовиться к встрече с местным помещиком (или как их там величали)? Возможно, придётся врать всё, что придёт на ум. Какие к чёрту они путешественники? Какая карета? Какой указ государыни о частушках и былинах? Морозов не деревенщина. Сразу пошлёт в лес за якобы оставленными слугами и каретой. Тот же кузнец Прохор изъявит желание отремонтировать выдуманные ими повреждения. К следующему вечеру станет известно, что никакие они не уполномоченные государыни императрицы. И начнутся неприятности. Вот тогда-то уже будет гораздо труднее объяснить местному люду, каким-таким образом два незнакомца из XX-го века оказались в ИХ временах.
За окнами послышался гомон голосов, заскрипела калитка, залаяла собака.
Начинается, поднялся со скамьи Андрей Степанович.
Что ж… чему быть, тому не миновать.
Глава 3
Берег Ладожского озера.
Зима 1942-го года.
22 часа 08 минут по местному часовому поясу Земли.
- Синявин, ты точно уверен, что видел с высоты этот непонятный лес, взявшийся ниоткуда?
- Так точно, товарищ полковник! Не только я видел, пролетая над тем квадратом. Младший лейтенант Миронов шёл за мной тем же курсом. Спросите у него.
В столовой эскадрильи после ужина остались командир авиаполка Рябцев, начальник штаба Костин и четверо лётчиков, принимавших участие в дневных боях над Ладогой. Керосиновая лампа коптила, женщины из кухни убрали посуду, оставив группу лётчиков наедине. На столе была разложена подробная карта Кронштадта, Ленинграда и его пригородов. Рябцев водил циркулем по указанной Синявиным территории, но совершенно был сбит с толку. Миронов сидел рядом со своим ведущим, два других лётчика Одинцов и Куликов склонились над картой по другую сторону стола.
- Ни черта не понимаю! – озадаченно откинулся на спинку скамьи командир авиаполка. – Ты что-нибудь понял из того, что нам рассказывают? – обратился он к начальнику штаба. – Откуда, бес его возьми, в нашем квадрате, над которым мы летали сотни раз, мог появиться этот массивный участок леса?
Костин лишь пожал плечами:
- Давай послушаем Миронова.
- Дело было так, - оживился младший лейтенант. – Как вы знаете, прошло уже довольно много времени после исчезновения Руднева.
- Дальше,
