Честное волшебное! или Ведьма, кошка и прочие неприятности - Кристина Зимняя

– Я…

– Вымыть! – распорядился Эдгард, возвращая животное хозяйке и брезгливо отряхивая вымазанные сажей ладони. – Чтобы у себя в кабинете, спальне и на рабочей территории я это мелкое чудовище не видел! – проговорил он тоном, не терпящим возражений. Потом развернулся и направился к двери, но на пороге чуть помедлил, сказав: – Ах да, ведьма! Через полчаса жду тебя в кабинете. Дело есть по твоей специальности.

«Неужели опять будет выспрашивать про иллюзии и утверждать, что тот рыжий парень на рынке – лиловый маг? – с грустью подумала девушка, глядя на захлопнувшуюся дверь. – Или ему после вскрытия трупа требуется уборка?»

Вздохнув, она посмотрела на прижатую к груди кошку и улыбнулась.

– Ничего, Вишенка, уж вдвоем-то мы этого непробиваемого дьера как-нибудь да заставим признать наши таланты. Да?

Ви согласно мяукнула, мигнув тем самым глазом, что был в обрамлении темно-бордового, словно переспелая вишня, пятна, более светлого, чем остальной угольно-черный мех.

– А что это ты принесла? Из моей комнаты утащила? – начала щебетать ведьмочка. – Как там Этьен? Он в порядке? А как… – Джемма замолчала, держа в руке грязный чулок, внутри которого мерно поблескивало ее ожерелье. То самое, что подарил ей опекун несколько месяцев назад. То, которое она так хотела забрать с собой в гроб, но дьера Ганн запретила. И вот оно здесь, с ней… благодаря Вишенке. – Спасибо! – В порыве чувств девушка крепко обняла кошку, чмокнула ее в нервно дернувшееся ухо и, лишь услышав сдавленный писк четвероногой любимицы, нехотя отпустила.

Еще через пару часов

В Готрэйме уже светало, а в стенах похоронного бюро «Последний цветок» все еще горел свет. Джемма приладила к траурному венку последнюю ленточку с надписью «От скорбящих правнуков» и отошла на пару шагов, любуясь проделанной работой. Несмотря на навалившуюся усталость, ведьмочка была счастлива. Прошло чуть больше суток с момента преждевременного пробуждения, не предусмотренного планом, а у нее уже есть крыша над головой, бесплатное питание и возможность на практике применять свои магические способности. Жаль только, что денег нет. Небольшой мешочек с десятком золотых трэймов[25], зашитый в подушечку, что лежала в ее лиловом гробу, бесследно исчез – наверняка, пока она спала «мертвым» сном, кто-то особо ушлый в лечебнице его заметил и вытащил. Деньги, конечно, дело наживное, но сейчас ведьме даже чулки было не на что купить.

Девушка покосилась на заштопанную наспех прореху на черно-лиловой коленке и тяжело вздохнула. Ничего! Лиха беда начало! Если подумать, то у нее есть все шансы на достойную оплату труда в недалеком будущем. Это с виду дьер гробовщик такой суровый, а в действительности человек хороший. Вишенку вон позволил оставить! Сокровище, а не работодатель! А что запретил кошке по дому бродить – так это конечно же временно. Джемме он тоже сперва сказал, что ее место – кухня, а дело – тряпка да кастрюля. И где сейчас тряпка, а где ведьма? Правильно – в рабочем зале ПБ. И не полы намывает, а профессионально растет!

Ведьмочка улыбнулась, потянулась, разминая затекшую спину, и покосилась на стойку с лентами, за которой на стене располагался рычаг подъемника. Посмотреть, что ли, как он работает? Нет, лучше дьера Дорэ не сердить понапрасну излишней инициативой. Во всяком случае, пока он дома. С этими мыслями девушка вышла из зала и направилась к лестнице. Но вопреки намерению подняться в свою комнатку, чтобы потеснить оккупировавшую матрас Ви, Джемма зачем-то пошла в подвал. Любопытство у них с кошкой было общей чертой, и, как надеялась ведьма, отнюдь не той, которая их погубит.

«Я только одним глазком взгляну, и все, – убеждала себя девушка, бесшумно спускаясь по деревянным ступеням. Туфли она по привычке сняла и теперь несла их в руках, намереваясь надеть внизу, чтоб ноги не сильно мерзли на холодных плитах каменного пола. – Ведь отчет о выполненном поручении – это достойный повод для позднего… вернее, раннего визита к хозяину, правда?»

Зеленоватый свет ламп в подвальных помещениях уже не пугал, а воспринимался неотъемлемой частью интерьера, который радовал чистотой, – можно было по праву гордиться проделанной за день работой. Ведьма уверенно шагала к приоткрытой двери, за которой несколько часов назад остался гробовщик в компании рыжеволосого трупа, и не боялась наступить в какую-нибудь подозрительную лужу.

– Повторяю: это твоя проблема! – долетел до слуха девушки голос хозяина. – Ты парень сообразительный, справишься!

Хм… это он так заработался, что с покойником беседует? Или слегка тронулся от одиночества в своей мрачной конторе? Если первое, то чашка травяного отвара, бутерброд и сон решат вопрос. А если второе – то она, Джемма, очень вовремя появилась в местном царстве скорби и уныния. Осталось только донести эту свежую мысль до дьера Дорэ, и можно смело требовать повышения жалованья! Ну или для начала хотя бы появления этого самого жалованья в виде небольшого аванса.

Ведьмочка хотела постучать, но потом передумала, надеясь увидеть незабываемую картину «беседа мастера вскрытия с подопытным» во всей красе. Однако мечтам ее не суждено было сбыться: толкнув не запертую на засов дверь, она узрела отполированную до блеска поверхность, излучающую слабое мерцание. Взгляд девушки скользнул выше по забранной в белый металл шее, по гладкой коже подбородка, бледным губам и наконец добрался до лазурных глаз, обрамленных белоснежными ресницами. Джемма растерянно моргнула – и незнакомец тут же исчез.

Девушка шарахнулась назад в коридор и прижалась к стене. Эдгард, отложив тетрадь, в которую что-то записывал, устало потер переносицу и повернулся к ведьме.

– Ну что еще тебе надо, дьера Мне-не-сидится-на-месте?

– Я это… закончила оформление гробов к утренней церемонии, – осипшим голосом проговорила она и невольно уставилась на блеснувший на пальце гробовщика перстень аза. Он по-прежнему был прозрачным, скрывая цвет магии, которой владел мужчина. Но ведьма не сомневалась больше в специфике его дара.

– Так иди спать, пока есть возможность! Дрыхнуть до обеда не дам! – распорядился хозяин, возвращаясь к своим записям. Поспать в это время он планировал сам, ее же хотел оставить принимать заказы.

– Дьер Эдгард, а вы… – Джемма помедлила, но все же рискнула продолжить: – Вы ведь маг душ? Да?

Он поднял на нее вопросительный взгляд, чуть нахмурившись.

– Ну-у-у, – продолжала бормотать ведьма, – вот это вот странное, белое, с которым вы недавно разговаривали, это же душа?

– Белое? – вновь отложив тетрадь и развернувшись всем корпусом в сторону девушки, с неожиданным любопытством уточнил гробовщик.

– Это? – в унисон с ним возмутился незнакомый мужской голос.

– Мама! – пискнула Джемма, прижав к груди туфли. – Оно разговаривает, – в ужасе прошептала она, озираясь по сторонам, но кроме живого хозяина и неживого мертвеца никого в комнате не увидела.

– Шла бы ты, девочка, спать, – покачал головой первый. – А то тебе уже не только души, а еще и мама мерещится! – изогнув губы в ироничной ухмылке, проговорил гробовщик.

– Брось, Гард! – возразил бесплотный голос. – Она меня видела.

– А ты заткнись.

– Видела-видела, – вопреки требованию не унимался невидимка. – Это такая редкость!

Щеки девушки коснулось что-то холодное… Ладонь? Нет? Джемма замерла, временно перестав дышать. Незримые пальцы скользнули к подбородку, запрокидывая ее голову.

– Скажи, ведьмочка, ты уже умирала? – Шепот, коснувшийся уха, больше походил на шелест осеннего ветра, играющего жухлой листвой. И то ли из-за возникшей ассоциации, то ли еще по каким причинам, но девушке почудилось, что в комнате и правда пахнуло осенью. Не той ранней, что была на дворе, а холодной и пасмурной, мрачной и серой… осенью из далекого прошлого, которое она почти не помнила.

– Я не… – сглотнув, начала Джемма.

– Эл, отстань от нее! – Гробовщик весь подобрался, будто готовился к прыжку. Черные глаза его сузились, черты лица заострились, а руки сжались в кулаки. Однако, несмотря на напряженную позу, мужчина не двинулся с места. Он просто смотрел на застывшую у стены девушку и кого-то еще… того, кого мог видеть только он, а не она.

– Не будь таким жадным, Гард. С друзьями принято делиться! – В голосе призрачного собеседника, словно грани первых льдинок в осеннем озере, сверкнули острые интонации далеко не мягкой иронии. – Когда еще мне выпадет шанс пообщаться со столь прелестной особой. Тем более без нарушения правил. Она ведь уже поцелована смертью.

– Подавай в отставку и общайся сколько влезет! – мрачно проговорил гробовщик и, оттолкнувшись от края стола, направился к ним.

– Завидовать нехорошо!

– Зариться на чужое тем более, – не меняя тона, заявил Эдгард.

– Да кто зарится-то? Я же так… просто поговорить, – примирительно сказал голос.