Империя сердца - Крейг Джэсмин

В седельных мешках купца отыскался и котелок, в котором Люси разогрела воду. Беглецы с наслаждением стали пить драгоценный китайский чай, любимый напиток Хасим-хана. Ароматный дымок поднимался голубоватыми струйками, приятно щекоча ноздри.

Наевшись и согревшись чаем, Люси подобрала колени к подбородку и стала смотреть на угли костра. Впервые за последние два года она наелась досыта.

— Так откуда ты узнал про пещеру, господин? — спросила она, и на сей раз купец ответил на ее вопрос.

— У меня был компаньон, кочевник из-под Джелалабада. Его семья гоняла отары через эти горы каждую весну. За несколько часов до того, как моего напарника убили, он показал мне пещеру, которая нам так пригодилась.

Люси зевнула.

— Нам повезло, господин.

— Да, повезло. — Купец поднялся. — Помой котелок, англичанка, а я займусь одеялами. Уже поздно, на рассвете мы тронемся дальше. Как знать, не отправит ли Хасим-хан в погоню более толковых преследователей.

Когда Люси вернулась от ручья, костер был выложен по краю камнями, а сам купец сладко спал, завернувшись в одеяло. В пяти шагах от него лежало второе одеяло, аккуратно свернутое.

Люси проверила, нет ли поблизости змей или ядовитых пауков, после чего стала устраиваться на ночь. Она сняла чадру, вытряхнула из нее пыль и свернула в комок — получилась маленькая подушка. С довольным вздохом девушка закрыла глаза.

Голос купца заставил ее вздрогнуть.

— Спи спокойно, англичанка.

— Спасибо, господин. Да ниспошлет тебе Аллах добрых сновидений.

— Я тоже на это надеюсь.

Как странно он с ней разговаривает. Что-то здесь не так — то ли тон, то ли слова… Надо бы над этим как следует поразмыслить.

В следующий миг Люси уже спала.

Следующие три дня прошли без особых приключений, если не считать мелких неприятностей вроде нападения свирепых муравьев и одной бесприютной ночи, когда поблизости не оказалось никакого топлива для костра. К счастью, у беглецов было вдоволь еды — орехов и сушеных фруктов, да и воды в горах хватало. На второй день они свернули от речки в сторону, но на горных склонах было достаточно снега, так что жажда им не грозила.

Купец безжалостно гнал лошадей с рассвета и до заката. Но еды и зерна в мешках было предостаточно, так что лошади за ночь успевали подкрепиться, да и купец с девушкой не чувствовали себя измотанными. Впервые за два года Люси ела три раза в день, и ее тело крепло не по дням, а по часам.

— Хорошо, что ты догадалась взять чай, — сказал купец на четвертый день, когда Люси за обедом к черствой лепешке и сухим фруктам подала ему ароматный напиток. — С чаем трапеза куда как веселей.

По правде говоря, эта реплика девушку несколько обидела. Что же получается, без чая купцу в ее обществе было бы тоскливо? В пути они друг с другом почти не разговаривали, но зато у костра без устали болтали о всякой всячине. Люси рассказывала ему об Англии, о своем беззаботном детстве, проведенном в богатом отцовском поместье. Индиец слушал с интересом. О своей жизни он рассказывал гораздо меньше, но оживлялся, когда речь заходила об Индии.

Купец был на удивление хорошо осведомлен о международных делах. Люси знала от отца и других британских чиновников, что туземцев обычно совершенно не интересовало все происходившее за пределами их родной местности, не говоря уж об иных странах. Должно быть, полная опасностей жизнь торговца оружием пробудила в этом человеке интерес к внешнему миру. Ведь должен же он, в конце концов, знать, кто воюет, а кто нет, — иначе ему не сбыть свой товар.

— Почему ты молчишь, англичанка? Или я тебя чем-то обидел?

Люси сердито покосилась на индийца. Она уже привыкла к его невероятной способности угадывать ее мысли и настроения, однако временами это все же действовало ей на нервы.

— Нет, господин. Просто я расстроилась, что моя жалкая стряпня не пришлась тебе по вкусу.

Купец налил себе еще чаю, глаза его весело блеснули.

— А ты заметила, что «господином» ты меня называешь, лишь когда сердишься?

— О, господин, как мог ты вообразить, что я, исполненная глубочайшей благодарности…

— Лучше помолчи, Люси, — оборвал ее купец.

У девушки от удивления челюсть отвисла. Он назвал ее по имени! В его устах ее имя прозвучало как «Лю-си», с легкой паузой посередине, но такое произношение, пожалуй, даже было по-своему привлекательным.

Люси обхватила колени и уставилась на купца поверх чадры.

— Так ты запомнил мое имя?

— Конечно.

— Однако прежде ты его не употреблял.

— Мы не англичане, которые слишком быстро сходятся с людьми, не задумываясь о последствиях. У нас на Востоке полагают, что всему свое время.

— И ты решил, что нам пора… сойтись поближе?

— Нет, я всего лишь решил, что, с твоего позволения, могу теперь называть тебя по имени.

— Конечно, я не имею ничего против, — запнувшись, ответила Люси, ибо в глубине души ей даже нравилось, как он зовет ее — «англичанка», с легким оттенком иронии.

Купец заварил чай и протянул ей.

— Спасибо, господин.

— Меня зовут Рашид.

4

Так они продолжали свой путь еще неделю. Потом едва заметные тропинки, петлявшие по горным склонам, слились в одну тропу, ведущую на юг. Впервые за последние дни Люси ощутила приступ страха. Внизу была долина, по которой река Кабул неспешно несла свои воды к северной границе Индии. У девушки на душе скребли кошки, и даже мысль о том, что она почти дома, не приносила успокоения. Солнце сияло все так же ярко, но Люси дрожала от озноба.

Она поглядывала в сторону купца почти с ненавистью, ибо Рашид, казалось, совершенно не понимал надвигающейся опасности. Он весело покачивал головой, и Люси ничуть не удивилась, если б он еще и вздумал запеть. Такая беззаботность приводила девушку в ярость. Неужто купец не понимает, что впереди Хайберский перевал, где кишмя кишат разбойники. До сих пор беглецы двигались неприметными тропами, где шанс столкнуться с воинами народа африди был не так уж велик. Другое дело — перевал. Скоро придется ехать через открытую долину, где любой путник может стать случайной жертвой дикаря, которому взбредет в голову пострелять по живой мишени.

Пока Люси не видела ни единого афридия, но от этого страх ее не убавился. За последние несколько дней все шло слишком уж гладко, а теперь каждый новый поворот дороги таил в себе опасность. И чем сильнее нервничала Люси, тем больше раздражало ее невозмутимое спокойствие купца.

Когда вдали действительно раздался стук копыт, девушка содрогнулась от ужаса. Погоня! Сзади приближается отряд всадников, несущихся галопом. Наверняка это люди Хасим-хана. Теперь, вкусив свободы, Люси ни за что не согласилась бы вернуться к положению рабыни. Охваченная холодным отчаянием, она заставила коня ускорить шаг.

— Ты слышишь? — крикнула Люси, догоняя Рашида. — Я знала, что Хасим-хан так легко нас не отпустит! Он послал за нами целый отряд! Господи, где же нам спрятаться?

— Не нужно прятаться. Это не люди Хасим-хана.

Странное дело — Люси сразу же поверила купцу и вздохнула с облегчением. Лишь минуту спустя она сообразила, что такой оптимизм ничем не оправдан, и тогда облегчение сменилось гневом.

— Откуда ты это знаешь? У тебя что, волшебные уши? Разве можно по стуку копыт различить, кто скачет?

— По стуку копыт нельзя, — рассеянно согласился купец. — А по сбруе можно. У этих коней уздечка без колокольчиков.

— Неужели из-за каких-то колокольчиков ты можешь быть уверен, что это не воины Хасим-хана?!

Люси не слышала себя со стороны, не то она испугалась бы собственной дерзости. Разве можно говорить в таком тоне с человеком, от которого зависит ее жизнь?

— Тебе должно быть известно лучше, чем мне, что воины Кувара очень гордятся серебряными колокольчиками, которыми они украшают сбрую своих коней. К тому же хочу обратить твое внимание, что всадники движутся с запада, а Кувар находится на северо-востоке. — Тем же тоном Рашид добавил: — По-моему, вон у той скалы мы сможем сделать привал. Там песок и очень удобные валуны.