Маленький подарок Антона (сборник) - Анне-Катрине Вестли

Она напустила на себя равнодушный вид, но в глубине души была немного испугана: ведь ещё ни разу здесь вечером не проехал ни один автомобиль.

— Это, наверно, Уле-Александр со своим папой едут к нам в гости! — вдруг радостно воскликнула она.

— Нет, нет! Это не их автомобиль! Я их автомобиль хорошо знаю, — перебил её Мадс.

— Ладно, я самый старший, — сказал Мартин, — вы все должны меня слушаться. Бабушка и дети вернутся в дом, погасят свечи и притворятся, что в доме никого нет. А мы с Мадсом спрячемся в грузовик и выясним, в чём дело. Если всё в порядке, мы вернёмся домой и зажжём свет. Лампочка во дворе пусть горит, а то мы не увидим, кто приехал.

— Хорошо, — послушно сказала бабушка; она была очень рада, что Мартин взял на себя роль старшего.

Они вошли в дом и погасили свет, потом унесли Самоварную Трубу в бабушкину каморку и накрыли её одеялом.

Шум автомобиля послышался теперь совсем близко. Внезапно сноп света осветил стволы деревьев. Они вспыхнули красным и снова исчезли в темноте. Наконец показался самый автомобиль. Два горящих глаза мчались к воротам. Ближе, ближе, ближе…

— Сейчас он увидит, что заехал не туда, куда нужно, и повернёт, — сказала бабушка с напускным спокойствием.

Но автомобиль и не думал поворачивать. Он остановился, не выключая фар, и из него вышел человек. Человек нёс плед, два чемодана и множество свёртков. Следом за ним из автомобиля вышел ещё один человек — это был шофёр — и начал выгружать из багажника чемоданы и саквояжи.

Фонарь на столбе возле ворот раскачивался от ветра, так что и бабушка и дети с трудом различали, что происходит на дворе. Да и Мадсу с Мартином, которые сидели в грузовике, было видно не лучше.

— Это такси, — прошептал Мартин.

— Кто же мог приехать к нам на такси? Пойдём посмотрим! — предложил Мадс.

— Нет, подождём ещё немного. — Мартин был очень взволнован. — Может быть, это какой-нибудь жулик или контрабандист?

Такси уехало, а незнакомец со всеми чемоданами остался возле калитки. Минуту он постоял в раздумье, глядя на дом, а потом сделал нечто очень странное. Он закрыл калитку, отошёл на несколько шагов назад, разбежался, перепрыгнул через неё, затем повернулся, снова разбежался и снова перепрыгнул через калитку. Так он повторил несколько раз.

— Кажется, он сумасшедший, — тихо пробормотала бабушка; она вместе с детьми наблюдала из окна за этой сценой.

— Бабушка, ты боишься? — спросил Мортен.

— Н-нет, просто я не люблю иметь дело с сумасшедшими. Смотрите, он идёт к дому! Не бойтесь, дверь заперта!

— Жалко, что Мартин и Мадс остались в грузовике, лучше бы они сейчас были с нами, — вздохнула Марта.

— Но ведь кто-то должен был пойти на разведку, — возразила бабушка.

В дверь постучали. Не получив ответа, приехавший начал дёргать ручку двери. Но не так-то просто войти в дом, если дверь на запоре. Вдруг в бабушкиной комнате залаяла Самоварная Труба. Незнакомец за дверью кашлянул.

— Садитесь на корточки, сейчас он заглянет в окно! — приказала бабушка.

И верно, едва успели все присесть на корточки, как за стеклом показалась тёмная голова. Незнакомец долго стоял у окна, стараясь разглядеть, что делается в доме, но отошёл, так ничего и не увидев.

— Он идёт к сараю! — Милли не удержалась и снова выглянула в окно.

Незнакомец подошёл к сараю, потом к уборной, обошёл вокруг грузовика, но, к счастью, внутрь кабины не заглянул. Потом он начал по одному переносить к дому свои чемоданы.

— Наверно, он хочет устроить здесь засаду, — прошептала бабушка.

Когда весь багаж выстроился возле дома, незнакомец сел на крыльцо и опустил голову на руки. Посидев так немного, он засвистел, подражая разным птицам.

— По-моему, он подаёт кому-то сигнал, — сказала бабушка. — Мне это уже надоело. Сейчас я выйду и поговорю с ним как следует!

— Нет, нет, не надо! — закричала Марта.

— Нет, надо! Не могут же Мадс и Мартин всю ночь сидеть в грузовике! Пора прекратить это представление!

— А если он нападёт на тебя? — спросила Марта.

— А мы сейчас все вооружимся. Мортен возьмёт швабру, Мина — совок для мусора, Милли — кочергу, Мона — молоток, Марта — доску для хлеба, а Марен станет за дверью с верёвкой наготове. Ну, всё в порядке? Раз, два, три! Открываю!

Бабушка открыла дверь и молча остановилась на крыльце. Она думала, что её молчаливое появление испугает незваного гостя. Надо не кричать, не говорить, а молча грозно смотреть на этого негодяя. К тому же бабушка боялась, как бы у неё не начал дрожать голос, если она заговорит.

Но незнакомец нисколько не испугался. При виде бабушки он бросился к ней на шею с громким воплем:

— Мамочка! Мамочка! Это я! Я вернулся домой! Где отец? Где все остальные?

— Это ещё что за комедия? — воскликнула бабушка. — Какая я тебе мамочка? Вы только послушайте, что говорит этот сумасшедший!

— Мамочка! Неужели ты не узнаёшь меня? Да ведь это я, твой старший сын Антон! Я виноват, я должен был писать тебе письма, но я так не люблю их писать. И потом, мне очень несладко жилось первые годы! Зато теперь у меня дела пошли превосходно! Видишь, это всё мои чемоданы! Я приехал, чтобы вместе с вами отпраздновать Рождество, и привёз много-много подарков. Но самый главный подарок я приготовил тебе. Все эти годы я мечтал подарить тебе… Нет, пока это секрет. Его привезут сюда только на Рождество…

— Да, да, да, очень хорошо, но всё-таки ты не мой сын, — перебила его бабушка. — Иди сюда, к свету, и ты увидишь, что вовсе не знаешь меня! У меня есть только дочь, но она вместе со своим мужем пошла на юбилей духового оркестра шофёров, а все эти дети — мои внуки.

Незнакомец вошёл в кухню и внимательно осмотрел бабушку и детей, которые приготовились к борьбе. В это время в дом вбежали Мартин и Мадс.

— Тебе помочь, бабушка? — крикнули они в один голос, засучивая рукава.

— Нет, нет, садитесь. И ты тоже садись, — пригласила бабушка незнакомца.

Его круглые от удивления глаза перебегали с одного на другого.

— Это всё мои племянники? — робко спросил он наконец. Лицо у него было такое печальное, что бабушке стало его жалко.

— Ну пусть племянники, если тебе так хочется. Только скажи нам всё-таки, кто ты такой? Тебя зовут Антон? — спросила бабушка.

— Мы будем звать его дядя Антон, — тут же предложила Мона.

— Но почему ты решил, что я твоя мать? — продолжала допрашивать бабушка.

— Потому что ты здесь живёшь, — ответил Антон. — А я родился в этом доме, и если бы ты только знала, сколько раз он мне снился и как я мечтал снова увидеть его!

— Я понял! — закричал Мадс. — Ты сын старика и старушки, которые жили здесь до нас.

— Да, да! А где же они? Неужели умерли? — встрепенулся незнакомец, и на глазах у него показались слёзы.

— Не волнуйся, Антон, — сказала бабушка. — Твои родители живы и здоровы. Просто жить одним в лесу им было одиноко и трудно, поэтому они продали дом папе, маме и детям, а сами переехали в город, в их квартиру.

— Значит, они больше не живут здесь? Значит, этот дом уже не наш и мне следует уйти?

— Зачем же тебе уходить? На дворе ночь, оставайся у нас ночевать. Мы тебя уложим в гостиной на диване. Дети, помогите Антону внести свёртки, а я пока постелю ему постель.

Бабушка угостила Антона вафлями и какао. Ей казалось, что если человек приехал из такой дали, как Америка, то он непременно должен был проголодаться в пути.

— Нет, я ехал недолго, я прилетел на самолёте, — объяснил бабушке Антон, — но я действительно хочу есть.

— Идите спать, дети, уже поздно, — сказала бабушка.

— Как же мы пойдём спать, когда у нас в доме незнакомый человек? — шепнул бабушке Мадс. — А если он обманщик?

— Кто, Антон-то? Не может этого быть, но, если ты так боишься, я постерегу его, пока не придут папа с мамой.

Дети и Антон ушли спать, а бабушка уселась в папину качалку и, слегка покачиваясь, думала о том, сколько удивительных вещей случается на свете.

Постепенно глаза её закрылись, и она сладко заснула. Заснули и Самоварная Труба, и все восемь детей.

Не спал только Антон.

Лошадка в лесу

Папа и мама возвращались домой уже после полуночи. Рука об руку шли они по лесной дороге, весёлые и счастливые.

— Как приятно иногда развлечься! Я уж думала, что совсем разучилась танцевать! — говорила мама.

— Ты танцевала лучше всех! И твоё платье было самое красивое! — говорил папа.

— Т-ш-ш… Не кричи так громко! Наши уже спят, и мы должны идти тихо-тихо, а то Самоварная Труба услышит нас, залает и всех разбудит.