Память льда. Том 2 - Стивен Эриксон

Бошелен и Бук увидели, как старик рванулся к одному из вставших урдомов. Риз подобрался к огромному воину, протянул руку, ухватился за ворот кольчуги, отчаянно потянул, отодвинул доспех и куртку под ним. Засунул руку за пазуху мертвецу – глубже, ещё глубже.

Эмансипор начал потрясённо бормотать. Отдернул руку, неуклюже отступил назад.

– Но… но… – Его морщинистое лицо повернулось к Бошелену. – Этот… этот человек, Корбал… у него… он сказал… я сам видел! У него их сердца! Он их сшил вместе – кровавая куча на кухонном столе! Но… – Старик развернулся и ткнул урдома в грудь. – Никакой раны нет!

Бошелен приподнял тонкую бровь.

– Разумеется, поскольку ты со своим другом Буком стали мешать обычным ночным занятиям Корбала Броша, моему коллеге пришлось изменить свои привычки, свой modus operandi, если угодно. Теперь, дорогие мои, ему уже нет нужды покидать свою комнату, чтобы добывать материалы. Тем не менее, должен сказать: пожалуйста, воздержитесь в дальнейшем от подобных ошибочных предприятий. – Взгляд невыразительных глаз некроманта нашёл Бука. – Что до любопытных чар Керули, которые ныне обретаются в тебе, любезный слуга, не используй их. Мы не слишком любим компанию, когда принимаем облик одиночников.

Бук чувствовал, что ноги у него вот-вот подогнутся.

– Эмансипор, – тихо проговорил Бошелен, – будь добр, подставь плечо нашему охраннику.

Старик подошёл к Буку. Глаза у него были распахнуты так широко, что тот видел белки со всех сторон от радужки. По морщинистому лицу тёк пот.

– Я тебе говорил – это безумие! – прошипел слуга. – Что с тобой сделал Керули? Будь ты проклят, Бук…

– Заткнись, Манси! – прорычал Бук. – Ты знал, что они одиночники. И ничего не сказал – но Керули тоже знал.

Бошелен направился к главному дому усадьбы, тихонько напевая что-то себе под нос. Бук развернулся и схватил Эмансипора за грудки.

– Теперь я могу за ними следить! Это – дар Керули. Я могу попасть вслед за ними куда угодно!

– Они тебя убьют. Раздавят, Бук! Ах ты Худом проклятый идиот…

Бук с трудом ухмыльнулся.

– Худом проклятый? Верно, Манси: все мы. Не так ли? Худом проклятые, о да.

Далёкий, ужасный рёв прервал их, этот звук раскатился по всему городу, навалился со всех сторон. Эмансипор побледнел.

– Тенескаури…

Но внимание Бука было приковано к квадратной башне дома, распахнутому окну на верхнем, третьем этаже. На подоконнике сидели два грача.

– О да, – прошептал он, оскалив зубы. – Я вас вижу. Полетите за ним, да? За первым ребёнком от Мёртвого Семени. Анастером. Полетите за ним.

Грачи спрыгнули с насеста, расправили крылья, промчались низко над усадьбой, а затем, тяжело и громко хлопая крыльями, взмыли над стеной. И полетели на юго-восток.

Бук оттолкнул Риза.

– Я могу успеть за ними! О да. Сладкий дар Керули…

Мой, личный образ одиночника, форма крыльев, ветер свистит надо мной и подо мной. О боги, какая же свобода! То, чего я желаю… обретает форму…

Он почувствовал, как тело изменяется, сладкое тепло наполняет руки и ноги, пряный запах кожи, покрывшейся перьями. Тело уменьшилось, приняло другую форму. Тяжёлые кости утончились, стали легче.

Сладкий дар Керули, больше, чем он мог себе вообразить. Лететь! Прочь от всего, чем я был! Избавиться от всякого груза! О, я смогу догнать этих двух ужасных тварей, этих крылатых чудовищ. Могу! И там, где они медлят и трепыхаются в невидимых потоках неба, я верчусь, лечу, мчусь, как молния!

Стоя посреди двора, Эмансипор Риз слезящимися глазами смотрел, как превращается Бук. Фигура размылась, провалилась в себя, воздух наполнился сильным пряным запахом. Ястреб-перепелятник, который был прежде Буком, взмыл в небо, начал по спирали набирать высоту.

– Да, – пробормотал старик. – Можешь летать вокруг них кругами. Только когда они решат тебя раздавить, дорогой Бук, это не будет дуэль в небесах. Будет чародейство. Этим тяжеловесным грачам не нужна скорость, не нужна ловкость – эти дары ничего тебе не дадут, когда придёт время. Эх, Бук… бедный дурень…

Высоко в небе над Капастаном нарезал круги ястреб. Два грача – Бошелен и Корбал Брош – были далеко внизу, но прекрасно различимы для глаз хищной птицы. Они тяжеловесно летели сквозь облака дыма на юго-восток, за Восточные ворота… Город ещё кое-где горел, выбрасывая к солнцу толстые колонны дыма. Ястреб смотрел на осаду с такой точки зрения, за которую отдали бы жизнь генералы обычного мира. Смотрел, кружил, ждал.

Тенескаури окружили город толстым, бурлящим кольцом. Треть миллиона, возможно, даже больше. Такого количества людей Бук никогда прежде не видел. И кольцо начало сжиматься. Странная, бесцветная удавка, людская петля вокруг немощных, разбитых стен города и горстки его защитников.

Штурм было не остановить. Эту армию гнала вперёд не отвага, но нечто куда более смертоносное, нечто неодолимое: голод. Эта армия не могла себе позволить сдаться, в отступлении её ждала лишь мучительная смерть.

И сейчас она пожрёт Капастан.

Паннионский Провидец – настоящее чудовище. Такая тирания нужды. И болезнь расползётся дальше. Победить его? Придётся убить в мире всех мужчин, женщин и детей, которые испытывают голод, всех, кому страшна жуткая ухмылка голодной смерти. Началось всё здесь, в Генабакисе, но это лишь сердце. Волна разойдётся. Заразит все города, все континенты, пожрёт империи и государства изнутри.

Теперь я тебя вижу, Провидец. С такой высоты. Я понимаю, что́ ты такое, и чем станешь. Мы проиграли. Воистину, мы побеждены.

Эти мысли рассеяла зловещая вспышка чародейства на востоке. Потоки знакомой магии сплетались над маленькой частью орды тенескаури. Черные волны, пронизанные болезненно-лиловыми прожилками, катились вперёд, сотнями губили вопящих крестьян. В ответ взвились серовато-дымные чары.

Глаза ястреба различили в самом центре магической бури двух чёрных птиц. Из рваных порталов на равнину выбирались демоны, крошили и сминали тела, прорывались через вопящие от ужаса ряды тенескаури. Колдовство ударило в ответ, охватило демонов.

Грачи спустились вниз, к маленькой фигурке верхом на вставшей на дыбы чалой лошадке. Волны магии столкнулись в полуночной вспышке, грохот взрыва докатился даже на ту высоту, где кружил Бук.

Клюв ястреба распахнулся, испустил пронзительный крик. Грачи отступили. Чародейство молотило, преследовало в их поспешном бегстве.

Фигурка на лошади была цела и невредима среди груды тел, к которой уже устремились другие тенескаури. Чтобы съесть.

Бук вновь торжествующе закричал, изогнул крылья и спикировал к земле.

Он добрался до двора усадьбы задолго до Бошелена и Корбала Броша, спустился по спирали, замедлил полёт, молотя крыльями воздух. Завис на кратчайший миг, прежде чем превратиться, вернуться в человеческий облик.

Эмансипора Риза нигде не было видно. Неупокоенные урдомы по-прежнему стояли на тех местах, где впервые поднялись с земли.

Чувствуя себя в собственном теле тяжеловесным и неуклюжим, Бук повернулся, чтобы рассмотреть их.

– Шестеро из вас – к воротам. – Он указал пальцем. – Ты и те, что за тобой. А ты – на северо-западную башню. – Бук продолжил отдавать приказы бессловесным воинам, расставляя их так, как предложил Бошелен. Когда он пролаял последнюю команду, две тени пронеслись по брусчатке. Грачи приземлились посреди двора. Перья их были изодраны, от одной из птиц валил дым.

Бук посмотрел на превращение, улыбнулся, увидев Корбала Броша – броня изорвана в клочья, зловонный дым валит от одежды – а затем Бошелена, бледное лицо украшал здоровенный синяк на челюсти, кровь запеклась на усах, измазала седую бороду.

Корбал Брош потянулся к воротнику плаща, его пухлые, мягкие ручки дрожали так, что чародей никак не мог совладать с застёжкой. Чёрный кожаный плащ упал на землю. Корбал принялся топтать его ногами, чтобы погасить последние тлеющие места.

Стряхивая пыль с рук, Бошелен покосился на Бука.

– Какое терпение – ждать нашего возвращения.

Быстро смахнув улыбку с губ, Бук пожал плечами.

– Вы его не взяли. Что случилось?

– Похоже, – пробормотал некромант, – нам необходимо доработать свою тактику.

Инстинкт самосохранения вдруг исчез, и Бук тихо рассмеялся.

Бошелен замер. Бровь приподнялась. Затем он вздохнул.

– М-да, что ж, доброго дня и тебе, Бук.

Бук смотрел, как чародей вошёл в дом.

Корбал Брош продолжал топтать свой плащ ещё долго после того, как последние огоньки погасли.

Глава пятнадцатая

Во сне я встречаюсь лицом к лицус мириадом своих отражений,незнакомых и странных. Без умолкуони говорят на чужом языке,идут по неведомым мне местамс друзьями, которых я никогда не встречал.

Шагаю во сне по мирам,где мне леса по колено,а небо почти закрытосеребряной коркой льда.Бурым потоком илатекут по равнине стада,бивни, рога, копыта… Узри же! Всё этопамять моей души,миграция воспоминаний.

Скворец приподнялся в седле, когда его конь перепрыгнул острый выступ, венчавший холм. С громким стуком копыт скакун вновь пустился галопом, пересёк плоскую вершину горы и замедлил шаг, лишь когда малазанец натянул поводья и снова уселся в седле. На легком галопе он подъехал к дальней стороне плато, затем резко остановился у самого края.