Память льда. Том 2 - Стивен Эриксон

Маска вепря оставалась невыразительной, но жрец поднялся так, словно его ударили.

– Времена К’рула, – прошипел Рат’Престол Тени, – давно миновали.

– Он вернулся, – ответил человек в балахоне. – Этот факт должен принести вам определённое облегчение. Ведь отравили не что-нибудь, а саму кровь К’рула. Началась битва, которая не пощадит никого, в том числе и богов, которым вы служите. Если сомневаетесь в моих словах, отправьтесь во внутреннее странствие – услышьте правду от самих богов. Да, они ответят нехотя, словами преисполненными презрения. Но ответят.

– Твоё предложение, – проговорила Рат’Королева грёз, – нельзя рассматривать в спешке.

– Я готов вернуться к нему позже, – с лёгким поклоном отозвался Рат’К’рул. – Но знайте, что времени у нас немного.

– Ты говорил о предательстве…

– Да, Рат’Королева грёз, говорил.

– Ты ранишь Совет расколом.

Человек в балахоне приподнял голову.

– Те, кто знает, что совесть у них чиста, братья и сёстры, объединятся. Тот, кто не может этого о себе сказать, скорее всего, познает гнев собственного бога.

– Тот?

Рат’К’рул пожал плечами.

Брухалиан откашлялся в наступившей тишине.

– С позволения Совета Масок я вынужден вас покинуть. Я нужен своему Кованому щиту.

– Разумеется, – ответил Рат’Худ. – Судя по звукам, что доносятся извне Пленника, стены пробиты, и враг вошёл в город.

А Худ ходит по улицам Капастана. Двусмысленность ситуации, которая могла бы остудить твой тон, жрец.

Смертный меч улыбнулся.

– Мы, Рат’Худ, с самого начала ожидали что стены и ворота захватят. На какое-то время. – Он обернулся к Карнадасу. – Будьте добры пройти со мной. Мне необходимы свежие сведения.

Дестриант кивнул.

Вдруг Хетан встала, её глаза вспыхнули, когда она воззрилась на Рат’К’рула.

– Спящий! Предложение твоего бога в силе? Он и вправду поможет нам?

– Да. Кто из вас согласится?

Женщина широко распахнула глаза и молча указала подбородком на своего брата.

Человек в балахоне улыбнулся.

Рат’Престол Тени будто выплёвывал каждое слово:

– Что теперь? Что теперь? Что теперь?

Карнадас внимательно посмотрел на Кафала и с потрясением заметил, что баргаст по-прежнему сидит, скрестив ноги, но уже – склонив голову на грудь, погрузившись в глубокий сон.

– Вы все, – тихо проговорил Рат’К’рул, – не будите его, если дорожите жизнью.

Из шести с лишним десятков капанцев, которых Остряк повёл на запад от Северных ворот, остались ровно дюжина да один лестийский гвардеец, коротконогий, длиннорукий сержант, который без единого слова принял на себя роль первого помощника Остряка.

Лестийский Дом был одной из самых хорошо укреплённых усадеб Капастана, резиденцией Калана Д’Арле из торговой фамилии со связями в Совете Даруджистана, а также попавшего ныне в немилость лестийского аристократического рода. Массивное каменное строение подпирало северную стену, и его плоская крыша стала опорным пунктом и точкой сбора для защитников стены.

На уровне улицы главный вход представлял собой толстые бронзовые ворота с петлями, утопленными в каменную стену. Над входом нависал широкий карниз, опиравшийся на две мраморные колонны, его покрывала искусная резьба в форме демонических голов с открытыми пастями, из пастей ещё капала кипящая вода, которой окатили воющих скаланди, когда те пытались высадить ворота.

Остряк и его воины ещё не оправились от стычки с пятнадцатью урдомами, которые порубили на куски бо́льшую часть отряда – прежде чем Остряк лично прикончил двух последних паннионцев – когда сзади на них набросилась группа скаланди.

Схватка была быстрой и жестокой. Лишь лестийский сержант проявил милосердие и перерезал глотки тем скаланди, которых сильно ошпарило. Когда их вопли стихли, вокруг воцарилась внезапная тишина.

Остряк сидел на корточках рядом с трупом и вытирал о его тунику клинки своих сабель. Мускулы на руках и плечах налились свинцом, дрожали.

Ночной бриз усилился, запахло солью, дым понесло вглубь материка. В городе пылало довольно пожаров, чтобы разогнать тьму.

– Нет, ты глянь-ка!..

Капитан поднял глаза на сержанта, затем проследил за его взглядом.

На юго-востоке маячила громадина Пленника, всего в нескольких кварталах от них. Вся цитадель была охвачена слабым свечением.

– Что думаешь? – поинтересовался седой солдат.

Чародейство какое-то.

– Я бы сказал, это ритуальная магия, – продолжил сержант. – Защитная, наверно. Видит Худ, нам бы такая тоже не помешала. Сильно нас покромсали, сэр, – я уже мало на что сгожусь, а остальные… – Взглянув на дюжину измотанных, окровавленных капанцев, которые сидели на корточках, стояли на коленях или опирались о стены дома, он покачал головой. – С ними всё.

С юго-запада начали приближаться звуки боя.

Поскрипывание доспехов с крыши Лестийского дома привлекло внимание Остряка. Сверху на них смотрели полдюжины регулярных дружинников-капанцев.

– Хорошо вы их, кто бы вы ни были! – выкрикнул один.

– Что ты оттуда видишь? – отозвался сержант.

– Мы отбили Северные ворота! «Серые мечи», их там худова тысяча. Паннионцы бегут!

– «Серые мечи» – пробормотал себе под нос сержант. Покосился на Остряка. – Это ведь мы отбили ворота…

– Но не мы же их удерживаем? – проворчал Остряк, поднимаясь. Он повернулся к своему маленькому отряду. – А ну взбодритесь, слюнтяи капанские! Мы ещё не закончили.

К нему обратились измученные, недоверчивые взгляды.

– Похоже, Западные ворота снесли. Похоже, защитнички наши дали задний ход. Значит, офицеров убили или они дерьма собачьего не стоят. Сержант, назначаю тебя лейтенантом. Остальные – вы теперь сержанты. Нам надо собрать и построить перепуганных солдат. Пошли – и быстро! – а то застоитесь тут. – Окинув их яростным взглядом, Остряк расправил плечи и со звоном скрестил сабли. – За мной.

Капитан трусцой побежал по улице в сторону Западных ворот. Вскоре остальные последовали за ним.

Два колокола до рассвета. На севере и западе рёв битвы начал стихать. Контратаки Итковиана позволили вернуть ворота и стены; атакующие на тех направлениях потеряли волю к борьбе – на эту ночь, по крайней мере.

Колоколом раньше из Пленника вернулись Брухалиан с Карнадасом. Смертный меч собрал шесть сотен новобранцев, которых Кованый щит держал в резерве вместе с двумя гривами и двумя крыльями, и направился к площади Джеларкана, где, по слухам, более тысячи беклитов грозили сломить внутренние линии обороны.

Ситуация у Западных ворот была ещё более плачевной. Итковиан послал туда трёх вестовых – ни один не вернулся. Западная казарма превратилась в один огромный столб пламени, его отсветы плясали на груде камней, которой стали Западные ворота. Если враги войдут через них и сумеют с боем прорваться на площадь Джеларкана, половина города может быть потеряна.

Кованый щит раздражённо расхаживал туда-сюда. У него закончились резервы. Какое-то время казалось даже, что подразделения Капанталла и «Серых мечей» у Западных ворот попросту перестали существовать и в эту открытую рану хлынет чёрный поток. Затем, необъяснимым образом, воля защитников окрепла. Поток натолкнулся на людскую стену, прибывал, но пока не мог прорваться дальше.

Судьба Капастана теперь зависела от этих защитников. А Итковиан мог лишь беспомощно наблюдать за тем, в какую сторону качнётся чаша весов.

Карнадас спустился вниз, в цитадель. Он испытывал свой Путь Дэнул, боролся с таинственной отравой, поразившей его, но всё равно умудрялся исцелять раненых «Серых мечей». Что-то произошло – и до сих пор происходило – в Пленнике: вся крепость была объята бесцветным сиянием. Итковиан хотел спросить об этом Дестрианта, но возможность пока не представилась.

Шаги на лестнице. Кованый щит обернулся.

Половина лица вестового представляла собой один ужасный ожог, алая, покрытая волдырями кожа на челюсти и скуле бугрилась под козырьком шлема. Глаз с этой стороны выглядел морщинистым и тёмным, как изюм.

Вестовой выбрался на площадку, у него за спиной Итковиан заметил Карнадаса.

Первым заговорил Дестриант, едва высунувшись из люка.

– Он настаивает, что прежде всего должен лично доложить вам, сударь. С глазом я ничего не смогу сделать, но боль…

– Через минуту, – отрезал Итковиан. – Вестовой, докладывайте.

– Прошу прощения, – прохрипел юноша, – что так долго.

Глаза Кованого щита расширились.

– Вы пристыдили меня, сударь. Чуть более колокола назад я послал вас к Западным воротам.

– Паннионцы пробились в Лагерь Тулар, Кованый щит. Лагерь Сэнар пал – жителей перебили. Всех. Детей… сударь… простите, но от этого ужаса я не могу избавиться…

– Продолжайте.

– Башня Джебара была окружена, защитники оказались в осаде. Такова была ситуация на момент моего прибытия, сударь. Наши солдаты рассеяны, дрались кто где, многие были окружены. Нас убивали всюду, куда я мог попасть. – Он помолчал, судорожно вздохнул и продолжил: – Так было на момент моего появления. Когда я уже готов был вернуться к вам с указанными вестями, я получил… другой приказ.