А я дура пятая! - Екатерина Вильмонт

– Марфуша, девочка моя!

И когда уже я перестану вспоминать все это? Может, и никогда…

Платье получилось офигительное! Мы с Олей обе пришли в восторг.

– Как вам идет, Карина!

– Оля, вы волшебница!

– А я люблю вам шить, это всегда интересная задача, а то так устаёшь от подёнщины…

Я даже сама удивлялась, почему я так радуюсь этой свадьбе? Отчего-то мне кажется, что там мне будет хорошо, уютно, весело…

Лёня обожал всякие письменные и почтовые принадлежности. Из-за границы всегда привозил наборы каких-то умопомрачительных конвертов и почтовой бумаги, хотя в наше время это уже анахронизм, но он где-то все это выискивал, и меня всегда забавляло, как он долго обдумывал, в какой конверт лучше вложить ту или иную бумагу, если ее предстояло отправить по почте.

– Лео, это смешно, наконец! – иногда сердилась я. – Какая разница!

– Ну, может же гений позволить себе маленькую слабость! – хохотал он.

– Ты так уверен, что ты гений?

– Нет, абсолютно уверен, что не гений, но когда помру, обязательно назовут гением. Так что почтовые изыски будут сочтены прихотью гения!

И мы вместе начинали хохотать. Та к вот, я полезла в ящик, где хранились эти «прихоти гения», и обнаружила там невероятной красоты лиловый конверт, куда и вложила денежки, предназначенные в подарок молодым. И цветы тоже надо купить не абы какие, а чтобы они подходили к моему туалету. И в результате я купила большущий букет роскошных садовых ромашек. Пусть это не свадебные цветы, не «богатые», но зато врядли кто-то еще решится купить столь простые цветы. А моему сердцу они милее всего!

И когда я вошла в автобус, который должен был отвезти часть гостей за город, я поймала несколько насмешливых взглядов, но мне не привыкать! У остальных гостей в руках были в основном розы, лилии и даже хризантемы, хотя хризантемы в начале июля, на мой взгляд, нонсенс!

– Оригинальная дамочка! – заметил кто-то.

– Это вдова Корецкого! – объяснила какая-то незнакомая женщина.

– Та самая?

Я уже открыла рот, чтобы сказать: «Да-да, та самая, которая его сгубила»! Но тут в автобус поднялись супруги Балахнины, Таня и Аркадий, старые знакомые Лёни.

– Карина! – воскликнула Таня. – Боже, какой туалет! Как я рада тебя видеть!

– Я тоже рада, Танечка!

Аркадий расцеловал мне ручки. Таня села со мной рядом, а Аркадий сзади. Та к что я оказалась под надежной защитой от всяких перешептываний.

– Каринка, выглядишь чудесно, платье просто отпадное! Надеюсь, ты телевизор не смотришь?

– А что, еще что-то было?

– Ага, значит, видела эту прелесть?

– Знаешь, ко мне приходил Антип, извиняться за мамашу.

– Да? Меня это даже не очень удивляет. Он хороший добрый парень. И прекрасный ветеринар. Он нашу кошку буквально спас! – тараторила Таня. – Скажи, а чего ты замуж не выходишь? Пора уж… Пять лет прошло!

– Так не за кого! Тем более после Лёни.

– Да, понимаю, но все равно надо! Похоже, тебе ужасно надоели эти разговоры, да? Ой, а что ты даришь молодым?

– Денежки.

– Да? А я никак не могу к этому привыкнуть. Мне все кажется, что это как-то неприлично… Но, с другой стороны, а что сейчас дарить, не кастрюли же? Вот Аркаша меня уговорил тоже деньги подарить.

– А что, это, с одной стороны, самое простое, а с другой – самое нужное! Всегда сгодится!

– Все понимаю, но… старые предрассудки, куда денешься, – тяжело вздохнула Таня.

Но тут мы приехали. У автобуса нас встречали Евгения Памфиловна с мужем.

– Добро пожаловать, гости дорогие! Вот по этой тропинке идите и дойдете до стола с подарками! У кого конвертики, опускайте в зеленый ящик! А цветы невесте! О, Каринка! Какое платье! Обалдеть! Выглядишь чудесно!

Я пошла куда было велено и опустила в зеленое подобие почтового ящика свой конверт.

– Ой, Карина! – воскликнула невеста и повисла у меня на шее.

– Боже, Дуська, какая ты чудесная! – искренне восхитилась я.

Невеста выглядела очаровательно. В простом, но очень изящном платье жемчужного цвета, без фаты, только несколько жемчужин в темных волосах.

– А жених где?

– Денис, поди сюда!

Молодой человек, слегка смущенный, подошел, поздоровался. У него было милое приятное лицо, обаятельная улыбка.

– Очень рад, Карина Георгиевна! – произнес он.

Я удивилась.

– А я иногда ходил на ваши лекции, просто из любопытства. Это всегда было так интересно!

– О, спасибо! Я тронута!

– Карина Георгиевна, вот, познакомьтесь, это мой дядя…

Я обернулась. Это был Кузьма Филиппович.

– О, а мы немного знакомы с вашим дядей! – не удержалась я от насмешливой улыбки.

Он обаятельно рассмеялся:

– Да уж, правда, обстоятельства знакомства были… как бы это сказать…

– Слегка экстремальными, – подсказала я.

– Да, именно так!

– Звучит очень загадочно, – засмеялась Дуська.

Но тут к ним подошли новые гости. А Кузьма вдруг спросил:

– А не хотите квасу?

– Квасу? Очень хочу! А что, хороший квас?

– Мне очень нравится! Я попробовал его в Питере, пришел в восторг и заказал на свадьбу два больших бочонка!

– Интересно, что за квас такой?

– Попробуйте!

Он подвел меня к столику, где стоял красивый бочонок, большие стаканы и кто-то уже наливал себе явно второй стакан, так как на дне еще оставалась пена. Кузьма аккуратно налил мне полный стакан. Подал. Квас и вправду был отменный.

– Ох, вкусно!

– Называется «Толстый фраер»!

– Шутите?

– Да нет, истинная правда. Карина Георгиевна, я страшно рад вас видеть! Вы сегодня изумительно выглядите. Вы какая-то… совсем особенная, не похожая на других…

– Спасибо. А вы, я слышала, вырастили Дениса?

– Так получилось.

– Но… Простите, сколько же вам лет?

– Сорок один. Мне было двадцать, когда Денька осиротел. Его родители погибли при крушении поезда. Ему три года было. Ну, я просто не мог допустить, чтоб его в детский дом отдали…

– А что, двадцатилетнему парню доверили такого малыша?

– Это было непросто… Но в результате доверили. Мне и моей тогдашней жене. Жена вскоре меня бросила. Но я упросил ее не разводиться пока. И Денька остался со мной. И вот он уже женился! Я счастлив, семья уж очень хорошая…

– Что верно, то верно.

– Карина! – бросилась ко мне знакомая дама, заключила меня в объятия и оттеснила Кузьму. Он растворился в толпе гостей. Жаль. Он мне понравился. В нем была какая-то обезоруживающая искренность. Да и выглядел он весьма импозантно.

– Милочка, откуда такой сногсшибательный туалет? – осведомилась немолодая, но молодящаяся дама. – Париж?

– Нет, Милан, – спокойно ответила я. Не рассказывать же ей про Олю! Не поймет!

– Каринка, как я рада, что ты приехала, – обняла меня Евгения Памфиловна. – Я видела, что наш Кузьма Филиппович вокруг тебя вертелся…