Приказчик без головы - Валерий Введенский

– Сашич! Ты хоть понимаешь, во что ввязалась?

Тарусова пожала плечами. Расследование пока что представлялось ей веселой лихой игрой, этакими казаками-разбойниками. Что в нем опасного?

– Лешич, не преувеличивай…

– Сашич! Милая, дорогая… – Прыжов запнулся, а потом-таки прибавил: – Любимая! Если ты права и убивал Осетров…

– Вот! Ты тоже догадался, хоть я и не говорила…

– Если убийца Осетров, то следующей его жертвой станешь ты!

Сашеньке вспомнился отвратительный Калина Фомич, его тупые, как у крокодила в зоосаде, глаза. Глаза убийцы!

«А ведь Лешич прав», – подумала Тарусова, и тревога ее, начавшаяся с час назад, сменилась страхом.

Прыжов, почувствовав, что Сашеньку его слова задели, продолжил напор:

– Ты хоть о детях подумай! Как они без тебя? А Диди?

Его зря припомнил! Как раз ради Диди расследование и затеяла. И сразу охвативший было страх показался ей недостойной слабостью. Сашенька решительно встала:

– Я не боюсь! – И подсластила пилюлю Прыжову: – Ведь у меня есть рыцарь, который выручит из любой беды!

Глаза Прыжова увлажнились. В глубине души он считал, что Сашич в свое время совершила ошибку. Ведь он, верный Лешич, любит ее во сто крат больше! Тоже вскочив, протянул руки. Она вложила в них свои ладошки и обреченно закрыла глаза, понимая, что сейчас ее поцелуют.

Чего только не сделаешь ради любимого мужа!

Но Лешич не решился. Только прошептал:

– Я тебя люблю…

Сашенька тоже шепотом ответила:

– Я знаю… Помоги!

– Готов на все!

И, отпустив руки любимой, тут же перешел к делу, откинув простыню с одного из мраморных столиков. Сашенька увидела груду костей без черепа.

– Голова отсутствует по той же причине, что и у Муравкина. Отрублена топором по тому же самому четвертому позвонку!

– Ура! – воскликнула Сашенька.

Жаль, чепчики нынче не в моде. Их давно сменили шляпы с бантами, а то, ей-богу, бросила бы в воздух!

– Не кричи. Здесь морг, – урезонил ее Лешич. – Надо немедленно ехать к Крутилину.

– Э-э!.. Зачем?

– Сашич, если ты права, то Осетрова надо задержать.

– Лешич! Я тебя очень прошу, не надо!

– Но я обязан сообщить в сыскное.

– Сообщить! А вовсе не ездить. Напиши докладную, или как она там называется? Сегодня у нас суббота[20], в понедельник праздник, тезоименитство императрицы, значит, отправишь ты ее во вторник, а Крутилин прочтет в среду, как раз к тому моменту, когда Диди на суде разоблачит Осетрова.

– Сашич!

– Лешенька! Миленький! Если ты поедешь к Крутилину, все лавры достанутся ему. А надо, чтоб Диди. Очень надо!

У Тарусовой выступили слезы, она отвернулась.

Сашенькиных слез Лешич больше двадцати секунд не выдерживал. Начинал мириться.

«Восемь, девять», – отсчитывала княгиня.

На двенадцатой ее обхватили за плечи:

– Сашич! Сашуленька!

– Что? – спросила она, улыбаясь (все одно не видит), но на всякий случай продолжая всхлипывать.

– Сделаю, как просишь, – промямлил Лешка. – Но ты должна обещать…

Тарусова развернулась. Условий не любила, но в такой ситуации готова была из любопытства выслушать.

– …что больше в расследование не полезешь!

– Как скажешь, – кротко сказала она, встала на цыпочки и поцеловала в щечку. – А ты сегодня расскажешь Диди про Пашку. Заодно и поужинаем вместе.

– Хорошо. Спасибо. Но постой! Откуда я про Пашку знаю? Как я это объясню Диди?

– Лешич! Лешич! Ты ведь такой умный! Придумай сам!

– Клянешься сидеть дома?

– Клянусь!

Сашенька смотрела самым своим невинным взором. Прыжов догадывался, что она лукавит, знал, что, если любимая взяла быка за рога, оторвать ее от них невозможно, но перечить ей не умел.

– Пирожки! Пирожки с ливером!

Сашенька почувствовала, что проголодалась. Кивнув поджидавшему извозчику, что на секунду, только лакомство купит, двинулась к разносчику. Рассчитываясь, подняла глаза…

Утром! Сегодняшним утром она видела этого юношу с тонким лицом и длинными русыми волосами.

– Кваску не желаете, барыня? – учтиво спросил он.

Страх, оказывается, не испарился. Он дал маленькую передышку, чтобы изготовиться к решающему прыжку. Сердце Тарусовой заколотилось с неслыханной доселе скоростью.

Он! Он наливал на Стрелке[21] квас. Орлиный нос, уши чуть оттопырены, зубы белые как мел, узкое лицо.

Вероятно, и около дома Живолуповой он прохаживался – Сашенька вспомнила долговязую фигуру в конце улочки. Очень похож! И на Сенной, да, именно этот хрипловатый голос так разволновал ее. Но разум тогда не смог вычислить причину волнений…

Прав, ох и прав Лешич! Не в женское она ввязалась дело.

Юноша смотрел на Тарусову безразлично, будто видел в первый раз. Но Сашенька не могла отвести глаз, и паренек, не выдержав, через пару секунд смутился и покраснел.

«Дура! Выдала себя! – мысленно выругалась Тарусова. – Что ж, карты сброшены. Придется идти в наступление. Иначе решит, что боюсь. А я ведь и вправду боюсь!»

Но голос не дрогнул, после первых слов успокоилось и сердце.

– Зачем ты за мной следишь?

– Я… – Юноша испугался не меньше.

– На Стрелке квас у тебя пила!

Паренек кивнул.

– Кто приказал следить?

– Э… – Юноша запнулся.

– Осетров? – строго спросила Тарусова.

– Ага! – с облегчением кивнул тот в ответ.

– Не говори, что в морг ездила! На вот…

Она сунула юноше серебряный рубль. Тот поклонился.

– И про Живолупову не говори!

– Как скажете!

– Звать тебя как?

– Глебка!

– Завтра тоже будешь следить?

Юноша улыбнулся:

– Как прикажут!

Дома ее ожидал бедлам. Пол в прихожей был залит водой, будто после пожара. Танечка и Евгений выбежали мокрые, но счастливые. Наперебой рассказали страшную историю:

– С час назад в Таврическом саду у Тани подвернулась нога…

– Представляешь, мамочка, на мосту через пруд…

Сашенька сразу же поняла, что нога подвернулась не случайно, а в соответствии с планом, который шкодливые подростки обсуждали день назад.

– Танька… – попытался перебить сестру Евгений.

– Не танькайся, – обиделась она. – Иначе стану женькаться…

– Прекратить! – прикрикнула Александра Ильинична.

– Татьяна, – продолжил Евгений, – чтоб равновесие не потерять, оперлась…

Сашенька, подозрительно прищурясь, перебила:

– На Наталью Ивановну?

– Да! Откуда знаете, маменька?

– От верблюда! И вы вместе полетели в воду?

– Да, – неохотно, уже отводя глаза, подтвердили дети.

– Женя Наталью Ивановну вытаскивал. Не ошиблась?

– Подслушивать нехорошо! – разозлилась Татьяна и ринулась к себе в комнату.

– Куда? – крикнула вдогонку мать.

– Переодеваться! – бросила дочь через плечо.

– Тогда рассказывай ты. Кто же нашу строптивицу извлек? – повернулась Сашенька к виновато потупившемуся Евгению. – Подозреваю, что и по ее душу кавалер нашелся!

– Да! – резко ответил сын. – Зовут Юрием Кондратовым. Мерзкий и гнусный тип!

– Твой соперник по Наталье Ивановне и мечта Танькиных грез? – догадалась Сашенька.

– Вы тоже не танькайтесь, маменька! – Хитрая дочь ушла недалеко: подслушивала за дверью.

– А ну марш переодеваться! – вконец разозлилась Тарусова.

Диди, узнавший про купание до Сашенькиного прихода, успел дать согласие на приглашение Таниного спасителя в гости. Сашенька рявкнула на мужа (что случилось второй или третий раз за совместную жизнь) и отправилась к Наталье Ивановне.

Выяснилось, что пару недель назад к ним на прогулке подсел молодой красавчик, упоминавшийся уже Юрий Петрович Кондратов. Студент, но не из бедных, обходительный, вежливый, смотрел томно, говорил цветисто, в общем, за первое общение подчистую деморализовал обеих барышень – Наталью Ивановну и Татьяну Дмитриевну.

К чести обольстителя, никаких авансов малолетней наследнице стрельцовских капиталов Кондратов не делал, чем, видимо, еще более распалил ее романтическое сердце.

Внимание свое ухажер сосредоточил на более зрелой из прелестниц и быстро достиг серьезных результатов. В отгульный день они с Натальей Ивановной ездили в Павловск слушать музыку, а потом молодой человек был зван на ужин к престарелой матушке гувернантки, которой тоже очень понравился. Со дня на день ожидалось предложение, но сегодняшний казус, девушка понимает, ставит крест на ее желании заработать к свадьбе денег. Потому что Евгений, вытащив Наталью Ивановну из воды, самым наглым образом пытался оказать первую помощь, а когда та с силой толкнула наглого подопечного, упал на колени и признался в любви.

Господин же Кондратов был напуган состоянием Татьяны, которая никак не желала приходить в себя, и свистнул в свисток, случайно оказавшийся у него в жилете.

Подоспевший городовой поймал извозчика и отправил промокших отроков с гувернанткой по указанному ими адресу.