Розалина снимает сливки - Алексис Холл

Розалина, это место ужасно не подходило для приготовления пищи, поскольку залу было двести сорок лет, он был огромный, гулкий и предназначался для того, чтобы в нем танцевали. Сейчас здесь было неприятно холодно. И, если учесть десять мини-кухонь и осветительную установку, то примерно к половине десятого здесь станет некомфортно жарко. А к полудню станет невыносимо жарко.

Неудивительно, что в прошлый раз один из конкурсантов разрыдался над своим шербетом.

Наконец, им разрешили пройти к ряду табуретов, где они расположились и стали ждать дальнейших инструкций. Последний инструктаж проводила продюсер шоу. Дженнифер Халлет оказалась высокой женщиной лет тридцати, с длинными песочно-каштановыми волосами и поведением, которое, в целом, говорило о том, что она не приемлет глупостей.

– Для начала, – сказала она им. – Нужно запомнить некоторые моменты. – Она начала загибать пальцы. – Вокруг будут камеры: старайтесь не обращать на них внимания, пока кто-нибудь не задаст вам вопрос. Если вам задают вопрос, старайтесь ответить так, будто вы не отвечаете на вопрос. Иногда мы будем просить вас сделать что-то еще раз – вас это будет раздражать, но смиритесь, котята, это телевидение.

Она прервалась, чтобы сделать небольшой вдох.

– И последнее, помните, что это семейное шоу, так что выкиньте из своего организма «говнюк» и «ублюдок» до того, как мы включим камеры, потому что вы запорете мне материал, а если я что-то, к хренам, ненавижу, так это когда мне портят материал. Кажется, что четырнадцать часов – это долго, но давайте будем реалистами, недоумки: десяток людей будут печь торты в шикарном доме, и девяносто пять процентов происходящего будет смертельно скучным. Так что если какой-нибудь сукин сын испортит наш единственный хороший кадр с шатающимся тортом или заматерится над разбитой посудой, я лично брошу его сиськи и/или яйца в блендер.

Пробегая взглядом по ряду конкурсантов, она целенаправленно устанавливала зрительный контакт с каждым, чтобы подчеркнуть, что предельно серьезна.

– Это все, что я смогла сейчас вспомнить. Но позвольте напомнить вам, что вся моя ссаная работа зависит от того, посчитает ли вас британская публика очаровашками, поэтому застенчивые улыбки и слащавые веселые истории о ваших семьях – на вес золота, но, черт возьми, держите свое мнение о Боге и премьер-министре при себе. Удачи, веселья, и не заговаривайте со мной, если только не будете заживо гореть.

С этими словами она ушла, оставив Розалину в раздумьях, какой ее считать: пугающей или сексуальной. В этот момент помощник Дженнифер, нервный Колин Тримп, взял на себя командование, и их наполовину уговорили, наполовину принудили занять соответствующую телегеничную позицию перед появлением судей.

Двух судей сопровождала давняя ведущая шоу, Грейс Форсайт, чья работа, насколько Розалина могла судить по просмотренным сериям, заключалась в том, чтобы привносить в происходящее смесь старой доброй эрудиции и откровенной пошлости. Она была из тех ведущих, которым сходило с рук многое из того, что обычно не позволяли другим, поскольку она была национальным достоянием – то есть выглядела как двоюродная бабушка, одетая как трансвестит, и любила хвастать тем, как принимала наркотики в Букингемском дворце.

– Таллихо, пиф-паф! – Она приветствовала конкурсантов, как будто они были стипендиатами в престижной школе-интернате для девочек. – Добро пожаловать в теплые, сдобные объятия нового сезона «Пекарских надежд». В течение следующих восьми недель вы будете соревноваться, чтобы поразить судей своим кулинарным мастерством в погоне за, с позволения сказать, довольно вульгарным денежным призом в десять тысяч фунтов. И, что еще важнее, вы сможете забрать домой гравированный кусочек торта, на котором будет написано, что вы победили в конкурсе.

Камера определенно была направлена в сторону Розалины, и она надеялась, что выглядит подобающе радостной от того, что находится здесь, а не уставшей, растерянной, ошеломленной и размышляющей, не зря ли ела кукурузные хлопья.

– Как всегда, – продолжила Грейс Форсайт, – вас будет судить дедушка нации, невероятно талантливый Уилфред Хани, и великолепная Марианна Вулверкот, которая покорила страну своими булочными.

– Здесь уместнее термин «кондитерские магазины», – сказала Марианна Вулверкот. Она была из тех женщин, которые могли протяжно произнести практически все, даже слова без долгих гласных, и каждый ее жест выглядел так, будто при этом в руке был мундштук.

– Торт останется тортом, дорогая, как его ни назови. – Послушно отшутившись, Грейс Форсайт хлопнула в ладоши, как хозяйка игры. – Итак, первый наш раунд, как всегда, – выпечка вслепую. Вы проверите свою… черт, простите, дорогие, я запорола хренову строчку.

Прошло мгновение, прежде чем все начали заново.

– Как всегда, наш первый раунд – выпечка вслепую. Сегодня мы проверим ваши кулинарные способности с помощью классического лакомства, которое, по легенде, было впервые приготовлено для Марии Стюарт, королевы Шотландии. Но на самом деле его придумала мармеладная компания из Данди.

Ох, не может быть, чтобы Розалине так повезло. Она оглянулась в поисках Алена, которого из-за роста отсадили назад, и они заговорщически переглянулись.

– Все верно. – Грейс Форсайт кивнула. – Мы просим вас приготовить идеальный, классический с сухофруктами, миндальной верхушкой и капелькой виски, – последнюю часть она произнесла с заметным шотландским акцентом, что, по мнению Розалины, было чересчур, – Данди-кейк.

Да. Они смотрели его рецепт сегодня утром. Он был в «Тортах от Миллов».

– И он будет по моему рецепту, – добавил Уилфред Хани, – поэтому я надеюсь, что вы будете особенно внимательны. Потому что, если все выйдет как надо, обещаю, это будет высший класс.

* * *

«Бланшируйте миндаль», – гласила первая строка хайку, которое служило инструкцией.

И вдруг Розалину захлестнула огромная волна нереальности происходящего. Какого черта она, собственно, тут делает? Каким образом докатилась до того, что вообразила, будто выпечка Данди-кейка перед камерами исправит ее жизнь? А сейчас, глядя на чайник и миску с орехами, отчетливо осознала, что это ничего не исправит.

Чуть меньше десяти лет назад она училась в одном из самых престижных университетов мира. И если бы продолжила учиться, то через три года стала бы квалифицированным неврологом, кардиологом или еще каким-нибудь впечатляющим специалистом. Спасала бы жизни или расширяла границы человеческих знаний. И у нее были бы заботы важнее, чем вопрос, как долго нужно бланшировать миндаль – две минуты или пять.

А в самом деле, бланшировка миндаля занимает две минуты или пять? Имеет ли это вообще какое-то значение?

Хуже всего было то, что она дошла до такого состояния сама. У нее были все преимущества. Превосходные школы. Состоятельные родители. Хорошие зубы и стопроцентное зрение на оба глаза. Но ничто из этого не компенсировало ее способность принимать поистине чудовищные решения.

В конце концов, она могла бы отреагировать на измену Лорен как взрослая женщина и