Муля, не нервируй… Книга 3 - А. Фонд

никаких секретарш не было. Поэтому Глориозов принялся обслуживать гостя, то есть меня, лично. Он не стал заморачиваться пирожочками и нежными тарталетками. А просто полез в один из боковых шкафов и вытащил оттуда коробочку с золочёнными вензелями.

— Шоколад, — улыбнулся он и добавил, — бельгийский.

Я удивился, но виду не подал. Бельгийский, так бельгийский. В послевоенной Москве бельгийский шоколад — это словно само собой, да, я так и поверил.

А Глориозов тем временем вытащил из бокового ящика стола очередную пузатую бутылку и принялся деловито разливать по бокалам.

Пока он разливал, я вспомнил детали разговора с Капраловым-Башинским.

— Иммануил Модестович, вы же понимаете, наш театр — это не какой-то там захудалый театр Глориозова. Это настоящий храм искусства! А что мы видим? Крыша течёт, полы скрипят, а в гримёрках зимой даже иней на стенах бывает. Комитет обещал выделить деньги ещё в прошлом году, но всё как в болото уходит, — Капралов-Башинский тяжко вздохнул, достал платок из кармана и промокнул взопревший лоб, пальцы его при этом чуть подрагивали, — вы же у нас мастер на все руки, знаете, как достучаться до всех этих чиновников. С Козляткиным, говорят, дружите даже…

В этом месте я усмехнулся.

— Выбьете и мне финансирование — я вам вечный абонемент на все премьеры, место в первом ряду и… — он заговорщически понизил голос, — главную роль в моём новом спектакле!

— Главную роль? Я? Ну, знаете, Орест Францевич, я как-то больше по части документов… да даже ремонта и переговоров, но вот на сцене…

— Ой, не скромничайте, Иммануил Модестович! У вас харизма, обаяние, народ вас полюбит. Спектакль будет про простого человека, который всех объединяет. Вы же у нас как раз такой — и с рабочими умеете поговорить, и с начальством. А ещё… — он с видом фокусника достал из стола конверт, — вот вам билеты на гастроли нашего театра в Крым. Буду рад вас там видеть. Там два билета. Так что можете с девушкой приехать.

Я взял увесистый конверт. И что-то он явно был тяжёлый, как для двух билетов на спектакль. Не выдержав, я открыл конверт и заглянул: если там и были билеты на спектакль в Крым, то они затерялись в пачках купюр.

— Я посмотрю, что можно сделать, — вздохнул алчный я и добавил, — готовьте смету. Только реальную. Сами понимаете, фантастическую сумму вам никто не даст.

Капралов-Башинский понимал.

— И главную роль, я, пожалуй, приму, — сказал я и мстительно добавил, — только не для себя. А для Раневской.

Капралов-Башинский побледнел, но нашел в себе силы согласно кивнуть.

Ну, а что, как говорится: любишь кататься, люби и остальное…

— И вот, Иммануил Модестович, я и говорю, — до меня, как сквозь вату донёсся голос Глориозова, — нужно ещё обновить костюмы и декорации. Для этого надо закупить материал. Особенно парчу и атлас. И ещё софиты и прожектора поменять. Эти уже еле-еле работают.

Я тяжко вздохнул.

— Выбьете ещё финансирование — я вам не только вечный абонемент на все премьеры, но и… — он заговорщически понизил голос, — помогу провести, если что надо будет, через наши театральные счета. У нас тут контракты, гонорары, расходы на декорации — всё можно красиво оформить.

Я внимательно посмотрел на него. А он на меня. Если бы не предательская капля пота, которая сбежала по его виску, я бы решил, что он что-то мутит и пытается мной манипулировать. А так я понял, что он пошел ва-банк и сейчас отчаянно боится, что я его сначала продинамлю, а потом куда надо сдам за отмывание денег.

Но я же не такой. Тем более, человек он тоже полезный. Да и не сделал мне ничего плохого. Поэтому я улыбнулся ему и ободряюще сказал:

— Вот и договорились. А теперь давайте выпьем за искусство!

Расстались мы совсем уже лучшими друзьями.

А днём я сидел и меланхолично перебирал папки с бумагами, размышляя, как правильно поступить: пойти на обед с столовку, или же сбегать домой — там Дуся обещала голубцов накрутить. А я ужас, как люблю голубцы. Она их так вкусно делает — пальчики оближешь.

Этот вопрос настолько меня увлёк, что я чуть не подпрыгнул, когда дверь кабинета без стука открылась и туда заглянула чья-то голова:

— Бубнов, к тебе там пришли! На проходной.

— С-спасибо, — ошеломлённо пробормотал я, хотя голова уже скрылась, и заторопился на выход.

Я совершенно не знал, кто это может быть. Хотя ситуация с последним визитом (когда мужик за деньгами приходил), показала, что от Мули можно ожидать чего угодно.

На проходной, где обычно сидел седоусый не то сторож, не то швейцар, дядя Вася, стоял… Адияков (!).

Я аж глаза протёр.

Он был в неизменно хорошем, добротном костюме, дорогой обуви. Вид, в общем, имел довольно представительный. Не зря Наденька в него так когда-то влюбилась. И пронесла эту любовь через время и расстояние. Муля по сравнению с биологическим родителем выглядел простовато. Но это пока ещё так. Я скоро всё окончательно исправлю.

Не ожидая от визита ничего хорошего, я, тем не менее, вежливо поздоровался и сказал:

— Может, пойдём ко мне в кабинет?

— Нет, сын, — покачал головой Адияков, — разговор у нас будет с тобой серьёзный. А в твоём кабинете кто угодно подслушать может. Сейчас у тебя обед же будет?

Я согласно кивнул.

— Я тут знаю одно место, где можно вполне недурно пообедать, и никто нас не подслушает. Пошли?

Я быстренько сбегал, запер кабинет: я сегодня был там сам-один, остальные коллеги находились на плановых выездах по театрам и циркам с проверками.

И мы отправились в «одно место».

Адияков отвёл меня в неприметную столовую, на углу. Самое обычное кирпичное здание, без особых распознавательных знаков. И даже без вывески. Незнающий человек, так с первого раза и не заметит, что тут можно пообедать.

В помещении, несмотря на начало обеденного времени, было практически пусто, если не считать какой-то женщины пожилого возраста в шляпке и с внучкой, которые с аппетитом ели пирожные «картошка» и запивали их лимонадом «Колокольчик».

Мы подошли к раздаче и выбрали себе борщ и тушенную капусту с мясом на обед. Я усмехнулся — у нас с Адияковым были одинаковые вкусы на еду. Хотя было отличие: я взял ещё и компот с сахарной булочкой, а Адияков — зелёный чай и мятный пряник.

— Интересное место, — задумчиво сказал я и потащил нагруженный поднос к отдалённому столику.

— Ведомственная столовая, — пожал плечами Адияков и последовал за мной. — Кто знает, те обедают только здесь.

Я согласился. Цены здесь были