Из "Яффских рассказов" (8 рассказов) - Менахем Тальми

Сидят час, полтора, видят – кто-то начинает нарезать круги вокруг домика Хачуры. Сасон перегибается через перила, чтобы лучше разглядеть, и говорит: «Это сын Абрама-возчика». Вскоре мальчишка тихонько свистит кому-то в темноту, и кто же появляется? Сам Абрам-возчик. Папаша и сынок подходят к окну кухни, и младший, встав старшему на плечи, забирается внутрь через форточку. Изнутри открывает входную дверь и родитель заходит.

– Ах, он, паршивец, – вздыхает старая Хачура. – Когда у этого сопляка была бар-мицва, я спросила у его папаши: что мальчишке подарить? «Скрипку, – говорит этот обормот, – скрипку, чтобы он играл своему отцу по вечерам, когда усталый и раздраженный своей работой и лошадью я возвращаюсь домой». Ну, купила я скрипку – не новую, но в хорошем состоянии. И вот, вместо того чтобы играть и слушать музыку по вечерам, эти двое отправляются бомбить квартиры. О-хо-хо! Да чтоб они треснули!

Полчаса пробыли Абрам-возчик и его сын в доме Хачуры – простукивали стены, двигали мебель, вскрывали пол. Потом мальчишка тихонько выходит во двор, смотрит направо, смотрит налево и говорит отцу: «Ну, пойдем».

Отец и сын, забрав свои инструменты, уходят со двора.

– Скажи, Салмон, – спрашивает Хачура, – вы вот так дадите им уйти после того, как они изуродовали мне стены и пол в доме?

– Сиди себе тихо, – отвечает ей тот. – Все счеты сведем в конце.

Они продолжают сидеть на балконе, грызут орешки, пьют кофе. По прошествии часа во двор въезжает пикап. Из него выходят двое, идут к двери домика и начинают возиться с замком.

– Один – это Бахубута, – говорит Хачура, – второго я не знаю.

– Это его приятель, – добавляет Сасон.

Приятели тем временем входят в дом. Включив фонарик, начинают двигать мебель, простукивать стены в комнате, потом переходят в ванную. Трудятся без роздыху.

– Они разобьют мне ванну, – начинает кипятиться Хачура.

– Расслабься, – говорит ей Большой Салмон, – пусть рушат всё, что хотят. Там что у тебя – новая ванна?

– Да какая она новая, – смеется Хачура. – Осталась еще от прежних хозяев – арабов, только для стирки и годится.

Спустя час в домике наступает тишина. Двое выходят во двор и отряхивают одежду от пыли.

– Чертова старуха! – ругается Бахубута и плюет себе под ноги.

Приятели подходят к пикапу и ставят ящик с инструментами в кузов.

– Вы дадите им вот так уйти? – спрашивает Хачура.

– Расслабься ты, – отвечает ей Салмон, – сведем счеты в конце.

Еще час сидят они на лоджии в темноте и видят: во двор входит еще кто-то.

– Поверить не могу!.. – едва сдерживается от смеха Сасон. – Это же господин Гершон, а у него обувной магазин, да к тому же он староста синагоги.

– Может, зашел помолиться, – тихонько посмеивается и Большой Салмон.

Полчаса провел господин Гершон в домике Хачуры. Светил фонариком, простукивал стены. Потом выходит наружу, плюет себе под ноги и говорит:

– Да пошла она… эта старуха!..

– Вы и ему дадите так просто уйти? – спрашивает Хачура.

– Позже с ним разберемся, – отвечает Салмон.

Жена Сасона ставит новую тарелку с орешками, наливает свежего кофе, приносит теплые бурекас. Не успели съесть бурекас, как во двор заходят еще двое, мужчина и женщина.

– Ого, поверить не могу! – тихо восклицает Сасон. – Это же отец и мать маленького Жожо.

Мать Жожо толкает дверь дома Хачуры и говорит мужу:

– Давай заходи, дверь-то не заперта.

С балкона видно, как они светят фонариком в доме, но очень скоро выходят во двор.

– Болван ты, – говорит мать маленького Жожо мужу, – говорила ведь я тебе: «Пойдем вечером», а ты свое: «Дождемся середины ночи». Пока ты ждал, здесь уже побывали.

– Ну и ну, – отвечает тот, – да это воровской квартал, пойдем домой.

– И этим вы дадите уйти просто так? – тихо спрашивает Хачура.

– Потом разберемся, – отвечает Большой Салмон.

Утром Салмон и Сасон отправляются на блошиный рынок. На углу улицы сидит Абрам-возчик, греется себе на солнышке, покуривает и смотрит на мух, что забираются его лошади под хвост.

– Свободен? – спрашивает его Салмон.

– Для Большого Салмона я всегда свободен, – отвечает тот и бросает окурок на тротуар.

– Есть для тебя большая работа, – говорит Салмон, – нужно привезти кубометр белого песка, полкуба щебня, пять мешков цемента, двадцать квадратных метров отличной керамической плитки.

– Всё это забираем в магазине Моргенштейна? – спрашивает возчик.

– Да мне всё равно где, – отвечает Большой, – главное, чтобы всё было уже сегодня.

– Так вы еще не оплатили?

– Ты всё это оплатишь, дорогой, и доставишь во двор старой Хачуры.

– Я что-то не понимаю… – бормочет Абрам.

– А ты подумай хорошенько, и всё сообразишь, – говорит Салмон и поворачивается уходить.

– Сасон, ради Б-га!... – пытается взывать к тому возчик.

– Чтобы все материалы были на месте сегодня до пяти вечера, понял? – отвечает Сасон. – И смотри не опоздай, а то в последнее время по Яффо пошла какая-то странная эпидемия: лошади мрут, повозки сгорают… В такие времена возчикам нужно быть осторожными.

Бахубуту нашли в обувном ряду – он играл в карты с рыбаком Абу Саидом. Увидев Салмона и Сасона, оба сразу встали со своих стульев:

– Добро пожаловать, уважаемые!

– Как дела, Бахубута? – спрашивает Сасон.

– Да всё по кайфу, – отвечает тот.

– Мы искали тебя вчера ночью, но никто не знал, где ты.

– Мы были на вечерушке в Ор-Ехуда {городок к юго-востоку от Тель-Авива}. А что вы меня искали?

– У тебя ведь есть кореш, у которого большой пикап, верно?

– Точно.

– Сможешь кое-что перевезти для нас? Тут недалеко.

– Да с нашим удовольствием.

– Знаешь магазин Моргенштейна?

– А, стройматериалы, сантехника, керамика? Конечно, знаю.

– Так вот поедете туда, – говорит Сасон, – и купите голубую итальянскую ванну, только чтоб была первого сорта. Еще прикупите двадцать квадратных метров керамической плитки того же цвета, что и ванна. Да не забудьте всякие хромированные трубы, краны и мыльницы. Погрузите всё это в пикап и привезете во двор старой Хачуры. Этой ночью кто-то разнес ей всю ванную комнату…

– Я что-то не понимаю… – начинает Бахубута.

– Да всё ты «по кайфу» понимаешь, – осаживает его Салмон. – В Яффо ведь всё по понятиям, не так, что ли? Развалил ванную, значит, должен без лишних слов сразу всё восстановить.

– Уважаемый Салмон, – плаксиво начинает Бахубута, – вы ведь знаете, сколько сегодня стоит итальянская ванна.

– А почему я должен это знать? – говорит Большой Салмон. – Короче: времени у вас – до пяти вечера, чтобы всё было во дворе у Хачуры.

– А мой тебе совет, – добавляет Сасон, – побыстрее двигай задницей, потому что по Яффо пошла странная эпидемия: что-то очень часто стали гореть пикапы, а водителям и их приятелям ломают кости. Так что нужно беречь себя…

– Какие люди, какая честь! – суетливо вскакивает господин Гершон, когда в его обувной магазин заходят Большой Салмон и Сасон.

– Мы искали тебя вчера ночью, ты был срочно нужен, – начинает Салмон. – Звонили тебе домой без четверти три ночи, но никто не ответил.

– Ночью?.. – напрягается господин Гершон. – А, свадьба… Да, верно… Мы с женой уезжали. Понимаете, двоюродная сестра жены, та, что живет в Хадере {город на севере Израиля, расположен на прибрежной равнине}, не такая уж молодая, наконец-то вышла замуж. Ох и отплясывала же эта старая развалина с молодыми…

– Что, и в три ночи всё еще танцевали? – удивляется Салмон.

– Да только в полвторого начались танцы, а потом, пока вернулись домой… Чем я могу вам сейчас помочь?

– Слушай сюда, – говорит ему Большой, – ты староста синагоги, так, и всего несколько месяцев назад закончили ремонтировать ее здание. Сделали всё отлично, поэтому ты немного разбираешься в ремонте. Так вот, мы хотим, чтобы ты организовал ремонт одного дома – нашел бригаду, которая сделает всё: переложит трубы, поправит стены, ну и покраска, конечно.

– Да без проблем, – говорит господин Гершон. – Наймем бригаду Мизрахи, они работают очень аккуратно. Берут немного дороговато, зато качество отличное.

– Нас цена не касается, – говорит ему Салмон. – Это твоя проблема. Итак, направь их в дом старой Хачуры.

– Я что-то не понимаю…

– Брось, – усмехается Сасон. – Всё-то ты прекрасно понимаешь.

– Послушай, господин Гершон, – продолжает Большой, – вчера, когда в середине ночи вы вернулись из Хадеры со свадьбы этой… Ну, кто выходил замуж?..

– Двоюродная сестра моей жены, – упавшим голосом произносит тот, – ее зовут Брайне.

– Так вот, когда вы вернулись со свадьбы этой Брайне, а там вы, конечно, крепко приняли водки или еще чего такого, я точно не знаю, что пьют ашкеназы на своих свадьбах. И вместо того, чтобы пойти домой, вы, разумеется по ошибке, попали в дом Хачуры. Вошли, немного похозяйничали, вышли, ну, понятное дело, ведь были под градусом. Короче, чтобы не делать из этого большую проблему, ты оплачиваешь рабочих. Стройматериалы – за наш счет.