Ее дикие звери - Э. П. Бали

Я настолько накрутил себя, размышляя об этом, что к тому моменту, как Рубен снова распахивает двери, я превращаюсь в рычащее месиво.

— Тише, щенок, — посмеивается он. — Тебе разрешат выйти, как только мы войдем внутрь.

Меня не называли щенком с тех пор, как в три года запихнули в мою первую бойцовскую клетку, и это приводит меня в ярость.

Но цепи знают свое дело, и я слышу только стон металла, когда меня выкатывают наружу. Мне хорошо видны красивые чугунные ворота с позолотой вокруг школы-тюрьмы. Даже сквозь мешок я замечаю, как золото сверкает на солнце… Пока меня не разворачивают, и взгляду открывается настоящий карнавал веселья, который ждет меня внутри.

Приемный блок Академии Анимус — это что-то среднее между тюрьмой и зоопарком.

Когда я был маленьким, Коса рассказал мне все об академии (скорее, угрожал). Самому главному зданию более ста пятидесяти лет, оно было построено в середине девятнадцатого века, когда наши предки впервые прибыли в эту страну во время золотой лихорадки. В то время как основное здание представляет собой древнее готическое чудовище, напоминающее мне нечто среднее между логовом дракона и замком ведьм, они продолжали обновлять это место по последнему слову техники, расширяя его по одному крылу за раз, пока оно не превратилось в огромный комплекс, построенный для содержания подающих надежды преступников внутри.

Очередь студентов проходит через металлодетекторы, охраняемые не менее чем двенадцатью здоровенными охранниками, большинство из которых вооружены автоматами или дротиковыми винтовками. Двое студентов затевают драку, но трудно сказать из-за чего именно, скорее всего, одному анимусу не понравился запах другого анимуса. Меня охватывает чувство ностальгии, потому что атмосфера напоминает федеральную тюрьму, за исключением того, что звери там старше и злее… и поблизости нет симпатичных анима, которые действительно могли бы нас трахнуть.

Как только заключенные проходят проверку безопасности, их направляют в медико-ветеринарный центр, где медперсонал проверяет на наличие блох, чесотки, клещей и других паразитов, которых наш вид, как правило, подхватывает, когда мы немного дичаем.

Пара переживающих родителей ждут прямо за стальной решеткой, пытаясь увидеть, все ли в порядке с их детьми. Их дети — мелкие бандиты, которые будут укрощены. Они завершат свою трехлетнюю программу и вернутся в любящий дом, чтобы устроиться на постоянную работу, найти свою пару и жить долго и счастливо.

Многие преступники среди нас этого не понимают. Хорошо, что у меня есть Коса, иначе я, наверное, был бы заперт в клетках с бешеными, вроде тех, что рычат и плюются в приемном отсеке.

В шести прочных металлических клетках на колесиках содержатся пойманные звери. Два покрытых шрамами тигра, два волка, питон и гиена. Тигры были усыплены и храпят на дне своих клеток, но остальные смотрят друг на друга оценивающе.

Сведите нас, диких и бешеных, вместе, и что вы получите? Бардак.

Внезапно я не могу больше ждать.

Весь отсек замолкает, когда целая флотилия из охранников выстраивает нас в шеренгу у раздвижных стеклянных дверей, ведущих в медицинское крыло. Коса просто проходит, и два охранника-медведя у дверей пропускают его.

Берни и Эрни работают на нас и бесконечно преданны. Я называю их Близнецами-Погрузчиками, потому что, несмотря на довольно скромные умственные способности, оказаться с другого конца их кулаков — это конец пути для тебя. Однажды я попросил Эрни поднять переднюю часть полуприцепа, и он даже не вспотел, пока я подсовывал взрослого льва под шины.

В нескольких метрах от меня выстроилась очередь из зверей в человеческом обличье, где-то около тридцати самцов и пяти самок. Их либо привели сюда, либо они пришли сами по указанию Совета, и в настоящее время они смотрят на меня и моих братьев так, словно мы сделаны из взрывчатки.

Скоро они поймут, что не ошибаются, но эти звери меня не интересуют. Я хочу знать, кто там уже есть и могут ли они нанести достойный сокрушительный удар в нос. Мое тело как пружина, я только и жду шанса выплеснуть свою ярость. Я хочу запачкать руки кровью, и это место ничуть не хуже любого другого, чтобы получить желаемое.

Довольный, что эта школа-тюрьма, возможно, не так плоха, как казалось поначалу, я откидываюсь на спинку каталки, устраиваясь поудобнее в ожидании, когда нас выпустят.

Звери внутри — ветеринары и врачи, и два охранника академии проводят нас к ним за несколько минут. Думаю, в основном потому, что мы пугаем родителей.

Мы проходим сквозь две стальные двери, которые запирают за нами, прежде чем они отводят нас с Ксандером в кабинеты, разделенные занавесками, где еще больше вооруженной охраны. Бежать нет смысла, ясно как божий день. Коса, вероятно, сможет выбраться, но если Аурелия здесь, я не могу уйти, пока не похищу ее и не верну туда, где она должна быть по праву.

Рубен снимает с меня мешок и подкатывает к стене с измерительной шкалой роста, чтобы сделать мою фотографии знаменитости. Охранник держит лист бумаги с напечатанным текстом прямо у меня под подбородком. Кажется, там написано мое имя и удостоверение заключенного.

— Скажи «сыр», — ворчит Рубен, поднимая большой черный фотоаппарат.

— Соси мой член! — кричу я, высовывая язык набок и подмигивая, когда мелькает вспышка.

Он качает головой, передает фотоаппарат охраннику и начинает отстегивать мои многочисленные обсидиановые цепи. Выходит довольно долго, и пятеро охранников все это время держат свое оружие направленным на меня. Я остаюсь в простых металлических наручниках на руках и ногах, навевающих всевозможные воспоминания, от которых мне становится тепло и пушисто.

— Погонщик, я хочу вернуть Юджина, — говорю я, похрустывая шейными позвонками.

— Да кто он такой? Петух твоей эмоциональной поддержки? — Рубен говорит серьезно, но серые глаза сверкают над рыжей бородой, пока он возвышается надо мной и всеми остальными в комнате. Вот почему его назначили судьей моих подростковых матчей.

— Что-то в этом роде, — я пожимаю плечами и пытаюсь не смеяться над полной экипировкой охранников.

Их лица закрыты черными балаклавами, как в настоящей тюрьме.

— Что-то вроде наушников Ксандера, — вру я. — Если он не со мной, я впадаю в неистовство и начинаю убивать. Ты понимаешь, что я имею в виду?

К моему удивлению, Рубен кивает, и я чувствую, как он передает мысленное сообщение другому волку из своей команды. Через несколько секунд я слышу вопросительное кудахтанье.

— Я здесь, Юджин!

Цыпленок появляется в объятиях волчицы со взъерошенными перьями, и я выхватываю его у нее из рук.

— Веди себя подобающе с доктором, щенок, — предупреждает Рубен, — и я позволю оставить тебе петуха. Если нет,