Счастье в награду - Кэтрин Стоун

Трудно было представить две большие противоположности, чем Адам и Уолли. И контраст этот вновь необычно ярко проявился сейчас. Адам выглядел свежим, отдохнувшим, буквально излучающим уверенность в себе. А Уолли? Какой-то невзрачный, растерянный тип, производящий впечатление крайне усталого и взвинченного человека, находившегося на грани нервного срыва.

— Уолли? У тебя все в порядке?

— Ох!.. Да, конечно, Гален. Спасибо. Это потому, что я всю ночь проторчал у телевизора. Представляешь, я так переживал из-за этих малышек, как будто одной из них была моя Анни!

— Так насчет чего ты ошибся? — вернул разговор к интересующей его теме Адам.

— Поль считает, что мой эксклюзив с Лукасом Хантером — просто очередная уловка прирожденного хитреца, которому во что бы то ни стало нужно было спровадить настырную, болтливую репортершу и заставить ее держать рот на замке.

Адам, было, помрачнел, но тут же взял себя в руки:

— Ну, если это и так, то выглядеть некрасиво будешь не ты, а он. Так что смелее, Гален. Постучи к нему в трейлер, войди и заставь ответить на самые крутые вопросы!

Глава 5

Самые крутые вопросы… Гален запоздало спохватилась, что так и не удосужилась продумать интервью. А может, эти вопросы возникнут сами собой? Например, как действуют на тебя самого, Лукаса Хантера, бесконечные часы общения с опасными безумцами? Разве чужое сумасшествие не заражает твои сердце и душу? И что ты чувствуешь при мысли о Монике, Марсии и Кей? Об этих ослепительных женщинах, которых ты любил — любил! — и которые погибли только потому, что убийца хочет добраться до тебя? Мучает ли тебя скорбь об утраченной любви? Или вместо нее осталась лишь боль и ярость в ответ на жуткое приглашение к игре, вырезанное ножом маньяка на телах твоих возлюбленных?

Гален точно знала, что Лукас не покидал трейлера.

И что остался там один.

На протяжении долгой ночи она не пропустила ни одного полицейского из тех, что входили и выходили с командного пункта. На ее глазах дежурная бригада покинула трейлер. Вышли все, кроме него.

Словно бродвейская суперзвезда, Лукас не спешил покидать свое убежище, пока не был уверен в том, что у дверей больше не толпятся оголтелые фанаты. И как настоящему трагическому актеру, Лукасу требовалось время, чтобы прийти в себя после изнуряющего спектакля и вернуться из вымышленного мира в реальность. Или, как это было в случае непобедимого лейтенанта, из атмосферы безумия — к нормальной жизни.

Только вот к жизни ли? Внезапно Гален поняла, что за порогом трейлера Лукаса поджидает смерть. Те самые убийства, из-за которых он так спешил вернуться в Манхэттен. Чтобы отомстить.

— Похоже, птичка все-таки упорхнула, — заметил Поль, когда на робкий стук Гален в ответ не раздалось ни звука.

— Нет. Он все еще там, я знаю. Наверное, просто не слышит.

Однако не успела Гален постучать во второй раз, как дверь распахнулась.

А в следующий миг она могла считать, что получила ответы на все свои вопросы. Вынужденные путешествия в мир безумия отнимают у лейтенанта все силы. Они выжимают его досуха. Они становятся для него настоящей пыткой.

Его кожа приняла какой-то землистый оттенок, а в глазах застыла темно-серая мгла. И вдруг в этой серой пропасти мелькнула серебристая искра, как будто он обрадовался, увидев Гален.

— Привет. — Голос Лукаса прозвучал неожиданно мягко. — Пора давать интервью?

Однако ей было уже не до интервью. Разве можно задавать вопросы, возвращавшие его к таким мукам и боли? Тем более сейчас, когда он смотрит на Гален как на…

Но этот удивительный миг миновал, и его хрупкое очарование развеялось без следа. Серые глаза снова сверкнули холодной сталью, как только обратились на Поля.

— Я вас знаю.

— Я раньше делал снимки для полицейского департамента.

Лицо Лукаса Хантера оставалось неподвижным, словно высеченное из гранита.

— Верно. Нам с Гален требуется побеседовать наедине, прежде чем интервью можно будет записать. Поэтому, если вас не затруднит…

— Конечно! — Поля не порадовала такая отставка. Его выразительный взгляд лишний раз напомнил Гален о том, что ей недолго предстоит оставаться репортером. — Если что — я буду тут, рядом!

Наконец Лукас и Гален остались вдвоем, в обволакивающей тишине погруженного в сумрак трейлера. Где-то далеко за окном нехотя разгоралось зимнее утро. Где-то в другом мире. Слабые лучи солнца не могли пробиться к автостоянке из-за массивного здания больницы.

Однако Лукас отлично видел ее лицо. Наверное, это работала профессиональная привычка действовать в потемках. Возможно. Но его не покидало ощущение, что от Гален исходит чистый, сияющий свет.

Ее непослушные волосы, покрытые капельками влаги казались огненным венцом, украшенным бриллиантами. Короной, венчавшей бледное как снег лицо, и окружавшей искристым ореолом ее глаза.

И опять ее глаза поразили Лукаса своей синевой. Таким ярким могло быть весеннее, ничем не замутненное небо, согретое первым теплом, полное надежды и обещания любви Чистая юная лазурь, не успевшая потускнеть от бурь и невзгод.

Но вот синева глаз неуловимо изменилась. И Лукасу осталось лишь гадать, куда же делось это ощущение надежды и вера в грядущее счастье? Остался лишь зимний беспощадный, равнодушный холод, убивший прежнюю веру.

Для женщины Гален была довольно высокой. И Лукас сам не заметил, как принялся гадать, что она чувствовала в школе, когда была девочкой и вдруг переросла всех в классе. С тревогой и сочувствием он думал о том, что ей наверняка пришлось нелегко.

И все же она выжила и осталась такой, как есть — сияющим созданием из пламени и снега. Хрупкой, но стойкой. Целеустремленной. И в то же время способной уступить.

— Похоже, никакого интервью не состоится, — тихо обронила она. — Это верно?

Что будет, если он признается, что она угадала? Станет ли она возмущаться? Устраивать сцены? Нет, вряд ли. Скорее всего, она, молча, кивнет — снисходительно и величаво, как королева, увенчанная своей пламенной короной, — и с достоинством признает, что ничего не может с этим поделать.

— Неверно, — возразил Лукас. — Интервью состоится.

— Хотя на самом деле оно не предвиделось. — Она и не пыталась скрыть удивления.

— Да. Не предвиделось.

Так что же успело измениться за эти ночные часы? Впрочем, ей не составило большого труда догадаться. Наверняка кто-то из офицеров рассказал лейтенанту, кто она такая. А может, даже раздобыл пятничный выпуск «Горячих новостей».

— Но вам стало меня жалко. И вы решили сделать одолжение.