Руби - Вирджиния Эндрюс

– Никуда Пол не упадет, бабушка! – заявила я с такой непоколебимой уверенностью, что в бабушкином взгляде вспыхнула тревога.

– Ты ведь не глупая девочка, верно, Руби?

– Надеюсь, бабушка!

– Тогда не забывай, что случилось с твоей матерью!

Выражение бабушкиного лица было суровым и не предвещало ничего хорошего. Я даже испугалась, что наш званый обед пройдет в угрюмой и напряженной обстановке. Однако кухонные хлопоты отвлекли бабушку от тревожных размышлений. Несмотря на свое намерение приготовить самый заурядный обед, она все же решила блеснуть кулинарным мастерством. Стряпать она любила больше всего на свете, особенно для тех, кто мог оценить ее искусство. Мы взялись за одно из самых вкусных каджунских блюд: джамбалайю. Бабушка объявила, что на десерт будет торт с заварным кремом.

– Мама тоже хорошо готовила, да, бабушка? – спросила я.

– Очень, – ответила она, улыбнувшись воспоминаниям. – Когда дело касалось стряпни, ей не надо было ничего растолковывать. Габриелле еще девяти лет не было, а она уже варила гумбо. А в двенадцать готовила такую вкусную джамбалайю, что с ней никто не мог соперничать. Тогда дедушка Джек еще не утратил человеческого облика. Он брал Габриеллу на болота, показывал, что там есть съестного. Она все схватывала на лету. Знаешь, как про нас говорят: каджуны едят всех, кто не ест их.

Бабушка рассмеялась и принялась мурлыкать любимую мелодию. По воскресеньям мы делали в доме большую уборку. Это воскресенье было к тому же особенным, и я взялась за дело с особым рвением: вымыла до блеска все окна, надраила полы так, что они засверкали, и протерла всю мебель, не оставив нигде ни пылинки.

– Можно подумать, сегодня вечером к нам пожалует король французский, – подтрунивала надо мной бабушка. – Руби, прошу, не пускай пыль в глаза этому мальчишке. До добра это не доведет.

– Я не собираюсь никому пускать пыль в глаза, бабушка, – возмущалась я. – Еще не хватало!

Но в глубине души я, конечно, рассчитывала про извести впечатление на Пола. Может, он даже расскажет родителям, какие мы с бабушкой замечательные хозяйки, и они поймут, что зря противились нашей дружбе.

К концу дня наш маленький домик сверкал чистотой и полнился соблазнительными ароматами. По мере того как стрелки часов приближались к шести, мое волнение возрастало. Я надеялась, что Пол придет пораньше, и где-то за час до назначенного времени устроилась на галерее, высматривая, не появится ли он. Стол был накрыт. Я надела свое лучшее платье, сшитое бабушкой, – белое с широкой кружевной каймой, кружевной вставкой на груди, кружевными рукавами-фонариками до локтя и шелковым голубым поясом.

– Удачный фасон мы выбрали! – заметила бабушка, оглядев меня с головы до пят. – Благодаря этой вставке грудь у тебя как у взрослой. Ну-ка, повернись! – Она расправила складки на моей юбке. – Надо признать, Руби, ты превращаешься в настоящую красавицу. Ты даже красивее, чем была твоя мать в эти годы.

– Хотела бы я в твоем возрасте быть такой же красивой, как ты сейчас, бабушка!

– Вот уж придумала! Да такой старой карге только птиц на болоте распугивать! – рассмеялась бабушка, но я видела, что слова мои ей приятны.

Когда часы пробили шесть, я вся извелась от ожидания. Напрасно я напрягала слух, пытаясь уловить треск мопеда. Вокруг стояла тишина. Бабушка тоже вышла на галерею и бросила взгляд в сторону дороги. Потом сочувственно посмотрела на меня и вернулась на кухню – завершить последние приготовления. Сердце мое сжималось от беспокойства. Ветер крепчал, раскачивая верхушки деревьев. Где же он?

К семи часам я не знала, что и думать. По лицу бабушки, вновь вышедшей на галерею, я поняла: она считает дальнейшее ожидание бессмысленным.

– Пол никогда не опаздывает! – сказала я. – Надеюсь, с ним ничего не случилось.

Бабушка Кэтрин не ответила, да в этом и не было необходимости – взгляд ее говорил яснее слов.

– Идем в дом, Руби. Будем обедать. Не пропадать же нашей стряпне.

– Бабушка, давай подождем! – взмолилась я. – Он обязательно придет. Просто его что-то задержало.

Бабушка кивнула и ушла в дом, но еще через четверть часа вновь появилась в дверях:

– Мы не можем ждать его до утра.

Я встала и побрела в дом. Есть мне не хотелось совершенно. Бабушка молча подала на стол и села напротив меня.

– Джамбалайя сегодня удалась как никогда, – сказала она и добавила: – Хотя мне и приходится самой хвалить себя.

– О, все замечательно, бабушка. Просто у меня нет аппетита. Я… я так волнуюсь из-за Пола…

– Ну, волноваться ты можешь и на сытый желудок, – усмехнулась бабушка.

Сделав над собой усилие, я взялась за еду. Надо признать, торт с заварным кремом был так хорош, что я, несмотря на все свое уныние, уплела несколько кусков. После обеда мы с бабушкой вымыли посуду и я вернулась на галерею. Какая же причина вынудила Пола отказаться от вечера, который мог стать таким прекрасным?

Прошел еще почти час, прежде чем я услышала треск приближающегося мопеда. Пол мчался по дороге на максимальной скорости. Соскочив с мопеда, он бросился к дому.

Я вскочила со своего места:

– Что произошло?

– Руби, я так виноват перед тобой. Мои родители… В общем, мне запретили идти к вам. Я отказался обедать с ними, и отец запер меня. Хорошо, что мне удалось вылезти в окно и приехать. Надо извиниться перед твоей бабушкой.

Я сбежала по ступенькам галереи:

– Но почему тебя не пускали к нам? Из-за дедушки? Из-за его вчерашней выходки?

– Да… и не только. Они жутко разозлились, но мне наплевать! – Он сжал мою руку.

– Бабушка говорила, что так и будет, – кивнула я.

– У них ничего не выйдет! Им не удастся нас разлучить. Они просто не имеют права. Они… И я…

– Пол, это твои родители, – сказала я сухо. – И тебе придется их слушаться. Так что возвращайся домой.

Казалось, что сердце мое превратилось в ком болотной глины. Все вокруг потускнело, словно нашу бухту накрыла темным покрывалом сама неумолимая Судьба. Она не жалует влюбленных и не знает к ним снисхождения, это часто повторяла бабушка Кэтрин.

Пол покачал головой. Ничего не осталось в нем от взрослого парня – сейчас он казался мне беспомощным и беззащитным, как семилетний ребенок.

– Не позволю нас разлучить, – упрямо повторил он. – Я знаю, что всем им обязан, но пусть забирают то, что дали. Не буду жить по их указке.

– Если ты будешь противиться родителям, они лишь возненавидят меня еще сильнее, – прошептала я.

– Ну и плевать! Мы будем вместе, а это главное. Пожалуйста, Руби, скажи, ведь я прав? – взмолился он, сжимая мою руку еще крепче.

– Ты прав, Пол, – вздохнула я. – Но я боюсь.

– Не бойся! – воскликнул он и коснулся губами моей макушки. – Я никому не дам тебя в обиду.

Я смотрела в его огромные задумчивые глаза. То, что творилось у меня на душе, трудно было объяснить словами. Я беспокоилась не за себя, а за него. Человек, бросивший вызов судьбе, навлекает несчастье на тех, кого любит. Так учила меня бабушка Кэтрин. Бороться с судьбой – все равно что пытаться удержать волну, говорила она.

– Ты мне веришь? – настаивал Пол. – Веришь?

В ответ я лишь тяжело вздохнула.

– Решено, – заявил он. – Пойду извинюсь перед твоей бабушкой.

Я осталась сидеть на ступеньках. Через несколько минут Пол вернулся.

– Похоже, я пропустил настоящий пир! А все из-за них! – воскликнул он, бросив в сторону дороги взгляд, почти столь же горький, как у дедушки Джека.

Я молчала. Мысль о том, что из-за меня Пол возненавидит своих родителей, казалась мне невыносимой. Ведь это такое счастье – иметь семью, отца и мать, дом. Он должен бы дорожить этим. Разве можно рисковать семейным согласием из-за какой-то девчонки вроде меня?

– Мои предки совсем спятили! – не унимался Пол.

– Они беспокоятся о тебе, – вздохнула я. – Хотят, чтобы тебе было хорошо. Думают, как будет лучше для тебя.

– Руби, самое лучшее для меня – быть с тобой! – выпалил он. – И моим родителям придется это понять. – В глазах его сверкала решимость. – Ладно, поеду домой. Еще раз прости, что испортил вам вечер.

– Хватит об этом, Пол, – махнула я рукой, поднимаясь со ступеньки.

Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза. Почему все-таки родители Пола так решительно настроены против наших встреч? Неужели боятся, что дурная кровь Лэндри, текущая в моих жилах, испортит жизнь их сыну? Или считают, что ему следует водить компанию только с девушками из состоятельных семей?

Пол взял меня за руку:

– Клянусь, я не позволю им причинить тебе боль!

– Пожалуйста, Пол, не ссорься из-за меня с родителями, – взмолилась я.

– Я с ними не ссорюсь, это они ссорятся со мной, – возразил Пол. – Спокойной ночи!

Он наклонился, быстро коснулся губами моих губ, подбежал к валявшемуся на земле мопеду, вскочил на него и тут же исчез в темноте. Поднявшись на галерею, я встретила пристальный взгляд бабушки Кэтрин.