Опасные манипуляции 2 - Роман Феликсович Путилов

пять под электронное жужжание старого механизма, Жига понял, что под эти звуки вновь уснуть он не сможет. Надежда, что с нежданными посетителями разберется Винт — второй охранник, себя не оправдала. Винт безмятежно храпел, пустив тонкую струйку слюны из приоткрытого рта на несвежую наволочку.

Жига со стоном встал, посетил уборную, заглянул на кухню, где дежурная повариха готовила кашу-размазню для приверженцев учения. Звонок замолк, но буквально через пять секунд завел свою бесконечную песню. В полнейшем раздражении Жига глянул в дверной глазок. У двери стояла молодая девка в сером пальто и белом платке, нагло давящая на зловредную кнопку.

Сомова

Я давила на маленькую кнопку звонка, не отрывая пальца. Звонок заходился в истеричном жужжании, Наверху, уже хлопнула чья-то дверь, и шаркающие шаги медленно приближались. Нужная мне квартира на мои призывы не реагировала, хотя за дверью кто-то был. Слышались шаги, шум воды в туалете, из-за двери доносился неприятный запах какой-то пищи.

Дверь внезапно распахнулась.

На пороге стоял здоровый парень с красной от подушки щекой и в синих спортивных штанах, жеванная футболка довершала его костюм.

— Ты хто? Чё надо?

— Во-первых, здравствуйте.

— И чё?

— Во-вторых, кто вы такой, и что делаете в чужой квартире?

— Пошла ты … — парень попытался захлопнуть дверь, но я успела вставить ногу в щель.

— Повторяю вопрос…

— Ах ты… — парень выбросил руку вперед, ухватил меня за пальто и попытался затащить в квартиру.

В тот момент, когда юноше уже показалось, что он затянул тупую белобрысую девку в квартиру, где он собирался вдумчиво объяснить всю пагубность ее поведения, какая-то злая сила выдернула его молодое, пышущее здоровьем, тело из квартиры, как морковку из грядки. Еще какая-то возня за спиной, захваченная рука пошла на излом, и дальше Жига смотрел на присутствующих снизу вверх.

Тупым оказался не девка, а сам Жига, так как справа и слева от двери девку прикрывали два ловких мужика, которые как ребенка спеленали молодого охранника, один фиксировал его руку и тело, а второй, схватив парня за волосы, задирал вверх его лицо, что делало положение Жиги еще более унизительным…

Понимаю, что вступительную часть знакомства типа «да вы знаете, кто я» и «а вы знаете, под кем я хожу», лучше пропустить, Жига мудро перешел сразу ко второй:

— Пацаны, пацаны, был не прав, все понял, щас старшим позвоню, все решим, все будет в елочку.

— Запомни, мы придем сегодня еще раз, в двенадцать часов дня. Если в этой квартире будет хоть кто-нибудь, кроме хозяина — вам будет очень больно.

Потирая ноющую руку Жига ворвался в спальню, пнул кровать спящего Винта, схватил телефон:

— Алло, это я, не спишь?

— …

— Случилось. Щас приходила девка какая-то, наглая, с ней два бойца серьезных. Сказала, что она теперь хозяйка квартиры, документами трясла.

— …

— Сказала, что в двенадцать придет снова, чтобы никого в квартире не было, кроме хозяина квартиры…

— …

— Понял, сделаю.

Сомова

Остальное я узнала из отчетов старших групп наружного наблюдения детективного агентства «Центурион».

Через час после моего визита, охранники погнали адептов «Белого братства», как бестолковых цыплят, по другим квартирам, распределив всех двенадцать человек по пяти адресам. Затем, помня, что леность есть грех, эти несчастные были разведены по рабочим местам, в основном у входов на станции метро. Там же, облачившись в белые накидки, стали они спасать людей, неутомимо рассказывая им о ста сорока четырех тысячах праведников, которые спасутся, и близком конце света.

А в квартиру Ивана прибыл боевой засадный полк Братства: восемь вульгарных бандитов, и две женщины. Безуспешно прождав меня около часа, боевой отряд разъехался. Бандиты, двигаясь на двух старых иномарках, выехали на базу спортобщества «Жилищник», а серое «Вольво» с дамами и водителем заехало на территорию коттеджного поселка на Дачном шоссе, где в связи с наличием охраны на въезде, наблюдение было прекращено.

Глава седьмая

Ланнистеры всегда гасят свои долги

Клещ

Сергей Викторович Клещов, отзывающийся с детства на кличку Клещ, был обычный пацан с рабочей окраины. Отец ушел из семьи, когда маленькому Сереже было четыре года. Мать, работая на железной дороге в бригаде путевых рабочих, получала приличные деньги, но работать приходилось много и тяжело. Однажды утром она не проснулась. На тот момент Серега был благополучно выброшен из средней школы в связи с окончанием восьмого класса, в комплекте со свидетельством о неполном среднем образовании. В ПТУ парень не пошел, так как стоящим по восемь часов у воющего токарного станка, юноша себя не видел.

К тому моменту страна рухнула, система контроля и учета населения давала сбой за сбоем, принуждать молодого человека получать среднее образование и профессию стало не демократично, и Сергей оказался предоставлен сам себе. С четырнадцати лет, выезжал в компании таких же мелких хулиганов в поселок Ученых или Город, где, зажав в углу очередного зажиточного «ботана», можно было поправить материальное положение, вытряхнув немного денег или отжать модную шмотку. Постепенно Клещ дорос до рядового бойца местной преступной группировки, которому старшие товарищи могли поручить и ответственное поручение.

Однажды, зайдя к шефу, отчитаться о проделанной работе по сбору еженедельной платы на микрорынке и сдать купюры, Клещ понял, что зашел очень не вовремя. Шеф был не один, рядом сидел один из бригадиров, а напротив — две женщины, совсем не похожие на местных шмар. Одна была высокая, яркая, дорого и модно одетая, вторая какая-то серая и незаметная.

Проблемой для Клеща стала большая фотография с изображением молодого мужчины, лежащая на столе. Клещ любил импортные фильмы про гангстеров, и значение фотографии на столе он понял, понял и испугался. Во взглядах присутствующих, скрестившихся на нем, он видел небрежно перебираемые варианты его дальнейший короткой жизни, и эти варианты Клеща абсолютно не устраивали. Интуитивно нащупав выход из стремной ситуации, он шагнул к столу, всмотрелся в фотографию, потом, обведя взглядом всех присутствующих, небрежно сказал:

— Я могу его сделать красиво.

Повисла пауза. И вдруг Клещу невообразимо захотелось