Приключение с Виктором - Карл Фекен

— Я не мог… — заикнулся я и покраснел, устыдившись своей трусости.

— Давайте оставим Виктора и Пауля вдвоём. Пусть они договорятся до конца, — предложил дядя Вилли. — Сегодня, я думаю, наш общий разговор не сможет состояться. А завтра мы встретимся в два часа на телефонной станции.

— Завтра сообща и решим, как можно помочь Виктору, — кивнула фрау Вернер.

— Да, и он должен нам показать, как он это проделывал, сорванец! — закончил дядя Вилли.

Когда все ушли, мы с Виктором взялись за уборку поля битвы и постепенно стали обсуждать сложившееся положение.

Эпизод за эпизодом рассказывал я Виктору, как мы разыскивали его. Особенное удовольствие ему доставила история с Хоппи.

— От меня твой Хоппи также получит сардельку! — воскликнул Виктор. — Но за то, что он не нашёл меня!

— Знаешь что, — предложил я. — Идём ко мне ночевать, тогда мы сможем ещё долго болтать… Мама будет рада видеть тебя…

Виктор уже повеселел.

— Но мой дядя? — сказал он. — Я ещё никогда не уходил на ночь из дому.

— А ты попроси у него разрешения.

— Разрешить-то он разрешит, я всегда могу делать всё, что хочу, — объяснил Виктор не без некоторого самодовольства.

Действительно, Виктор пошёл ко мне.

Мать постелила ему на диване. Прежде чем лечь спать, мы наблюдали за полнолунием. Виктор назвал мне имена больших лунных кратеров.

— На луне мы должны быть одеты в непроницаемые, герметические панцири, — сказал он. — И разговаривать друг с другом сможем лишь по радио.

— Ну, а животные?

— И животные должны быть в панцирях.

— А существуют ли такие панцири для животных? — спросил я.

— Нет, нам придётся сконструировать. Вообще у нас ещё очень много дела, пока мы не приготовимся к полёту.

Луна заглянула в окошко, а мы всё ещё шептались и шептались без конца. Наконец веки наши начали склеиваться, и мы провалились в сон, не успев пожелать друг другу спокойной ночи.

Что будет с Виктором?

Кто-то тронул меня. Я проснулся и прищурил глаза от яркого солнца.

— Виктор исчез, — сказала мама с тревогой. — Он говорил тебе что-нибудь?

— Нет!

Я вскакиваю. Диван пуст, одежды Виктора нет.

Окно раскрыто. Я влез на карниз и прыгнул. На грядках свежий след. Убежал! Я был огорчён и разочарован. Медленно вернулся в дом. Когда я уже сел за стол завтракать, вдруг раздался звонок.

Я кинулся к двери. Передо мной стоял Виктор.

— Доброе утро! — крикнул он. — Я должен был скорее попасть домой. Ведь это был бы первый раз, когда я утром не поздоровался бы с моим дядей!

У меня точно гора свалилась с плеч, моя мать тоже улыбнулась.

Мы позавтракали вместе, а затем каждый из нас пошёл в свою школу.

Под третьим каштаном меня на этот раз ожидал совсем другой приём. Я дал друзьям точную информацию с «фронта» и пожинал зависть и восхищение. Лишь Аннамари умерила мой пыл, заметив:

— Всё это ужасно волнующе, но было бы лучше, если бы ты своевременно открыл рот.

— Чепуха! — крикнул Альфред. — Зато это был бой! Но неужели ты не мог приземлить его одним хорошим ударом!

В этот день мы были на уроках очень невнимательны. Гансик так влип на математике, что нам стало очень стыдно за него. Иногда он так туго соображает, что не в состоянии подсчитать шестью шесть!

Наконец кончился шестой урок… Мы заторопились.

Виктор пришёл аккуратно. Был серьёзен и задумчив. Для него исход переговоров имел большое значение, это понимали мы все.

— Не бойся, — сказал я. — Без нашего ведома они ничего не могут тебе сделать, ведь, в конце концов, поймали тебя МЫ!

— Парень! — крикнул Гансик. — Ну, а как же с вознаграждением — оно уже подлежит выплате?

— Что? — спросил Виктор. — Деньги вы тоже хотите на мне заработать? Вы — продавцы людей?

Мы засмеялись.

— Посмотрим, во сколько они тебя оценят…

…Дядя Вилли встретил нас с озабоченным видом.

— Представьте себе, — пробормотал он, — здесь мне никто не верит. Они смеются надо мной, говорят, что я попался на вашу удочку. Четырнадцатилетний мальчишка не в состоянии так ловко работать, утверждают они, в этом деле должны быть замешаны специалисты.

Мы оскорбились за Виктора.

— Покажи-ка им! — сказал Гансик. — Они хотят как-нибудь выкрутиться и не платить нам! Двадцать фунтов миндальных конфет, на которые я рассчитываю…

Дядя Вилли ухмыльнулся:

— Сперва мы должны доказать, что это был Виктор!

Он привёл нас в помещение с надписью на двери:

ЗАЛ ЗАСЕДАНИЙ

Там мы застали фрау Вернер разговаривающей с тремя мужчинами. Она познакомила нас. Один из них был работник дирекции, оба других — инженеры: старший — лысый, у молодого — усики, как зубные щёточки.

На нас смотрели с любопытством, в особенности на Виктора, который был внешне спокоен и заинтересованно рассматривал цветные таблицы и модели, висящие на стенах.

— Итак, ты разбираешься в телефонах? — спросил лысый инженер.

Виктор кивнул.

— И ещё как понимает! — воскликнул Гансик, но мы ему быстро заткнули рот.

Мы сели за круглый стол. Оба инженера переглянулись.

— Можем мы тебе задать небольшую задачу? — спросил представитель дирекции, худощавый, бледный человек с добрыми глазами.

Виктор снова молча кивнул.

Инженер с усиками подошёл к шкафу, пошарил там немного и принёс на стол провода, микрофоны, магниты, винты. Затем он обратился к Виктору:

— Здесь лежат детали, из которых состоит телефон. Попробуй собрать его.

Виктор потребовал плоскогубцы и отвёртку и молча принялся за дело.

Потом неожиданно взял несколько деталей и положил их на стол перед инженером с усиками.

— Эти детали к телефону не относятся, например, селеновый элемент от телевизора. Из остальных деталей можно собрать телефон.

Инженеры переглянулись.

— Что ж, собирай! — произнёс «зубная щёточка» не без ехидства. — Делай так, как считаешь правильным.

— Да? — откликнулся Виктор тоже не без насмешки. — Только предупреждаю, это будет довольно странный прибор. Ведь детали, которые вы мне дали, от разных систем.

— Чёрт возьми! — вырвалось у старшего инженера. А Гансик захлопал в ладоши, причём мы все усердно помогали ему.

Улыбаясь, я смотрел, на дядю Вилли. Его озабоченное лицо прояснилось.

«Зубная щёточка» засмеялся:

— Первый раз попал в такую историю.

Все заинтересованно следили за работой Виктора. Наконец он сказал:

— Пожалуйста, готово!

Гансик облегчённо вздохнул.

— Безупречно! — сказал лысый инженер с ноткой уважения в голосе.

— У тебя только практические знания или также и теоретические? Я имею в виду физику и математику…

— О да! — быстро ответил Виктор, — математику я очень люблю, а по физике я главным образом интересовался электричеством. Моим учителем был дядя.

— Ну, а как с такой задачей? — спросил худощавый и протянул Виктору бумажку, в которой было что-то написано.

Виктор взглянул.

— Уравнение с тремя неизвестными? Но ведь это очень просто!

Он попросил карандаш.

— Возьми мой! — воскликнул я.

В несколько минут Виктор справился и с этим.

— Правильно!

Полное признание!

— Но вот истории с предохранительным устройством мы всё же не верим, — сказал «зубная щёточка». — Кто его отключал?

— Предохранительное устройство очень плохое, — ответил Виктор, схватил карандаш и на обратной стороне записки набросал эскиз. — Здесь эта крышка должна быть четырёхугольной, тогда никто не сможет отключить предохранительное устройство без того, чтобы оно не сработало. Почему вы не сделаете так?

Три связиста посмотрели эскиз, а затем молча глянули друг на друга. Потом лысый спросил:

— Скажи-ка, мой мальчик, кем ты хотел бы быть?

— Инженером, — спокойно ответил Виктор.

— А по какой специальности?

Виктор бросил взгляд на меня.

— Этого я не скажу, — он засмеялся. Мне стало жарко от гордости за моего друга.

— Но при всех обстоятельствах электричество я хочу изучить основательно, — добавил он.

— Это очень хорошо, — согласился худощавый. — Но мы должны обсудить с тобой ещё один вопрос. Знаешь ли ты о том, что ты причинил почте, являющейся собственностью государства, большой убыток?

— Да, я знаю это, — сказал Виктор, — но я обязательно возмещу убыток. — Он вытащил из кармана курточки тетрадь. — У меня всё записано, это примерно составляет две тысячи марок.

Худощавый открыл папку с актами и посмотрел на нас посерьёзневшими глазами.

— А испорченные аппараты? Это одно даёт десятки тысяч…

— Запишите всё на мой счёт. Я оплачу, как только сделаю моё первое изобретение, — ответил Виктор, протягивая свою тетрадь.