Три судьбы - Нора Робертс

Салливан сидел за угловым столиком, пил кофе и читал книгу. В черной пластмассовой пепельнице дымилась сигарета. «У него романтическая внешность, – подумала Клео. – Кто он? Художник? Или писатель? Нет, пожалуй, поэт. Непризнанный поэт, сочиняющий темные эзотерические верлибры[5] и приехавший в большой город за вдохновением, как до него делали многие».

Внешность зачастую бывает обманчива, насмешливо фыркнула она.

Когда Клео села за столик, Гедеон поднял взгляд. От таких кристально-голубых глаз у любой женщины могло захватить дух. «К счастью, у меня иммунитет», – подумала Клео.

– Вы чуть не опоздали, – уронил он и продолжил чтение.

Она только пожала плечами и обратилась к подошедшей официантке:

– Кофе. Три яйца всмятку. Бекон. Тост. Спасибо. – Увидев, что Гедеон изучает ее поверх книги, Клео улыбнулась: – Я проголодалась.

– Похоже, ваша работа возбуждает аппетит.

Он запомнил страницу и отложил книгу в сторону. Йитс[6]. Это произвело на Клео впечатление.

– Ради этого я и работаю, не правда ли? Чтобы возбуждать аппетит. – Клео вытянула ноги и стала ждать, пока официантка нальет ей кофе. – Тебе понравился мой номер?

– Больше, чем все остальные. – Она не сняла сценический грим и в ярком здешнем свете выглядела броско и сексуально. Судя по всему, это было сделано сознательно. – Почему вы этим занимаетесь?

– Слушай, Ловкач, ты случайно не охотник за новыми талантами с Бродвея? Это мое личное дело. – Клео посмотрела ему в глаза и красноречиво потерла кончики пальцев.

Гедеон вынул из кармана половинку банкноты и сунул ее под книгу.

– Сначала поговорим. – Он уже прикинул, как лучше перейти к делу, и решил, что прямая – кратчайший путь к цели.

– У вас есть предок по материнской линии. Некий Саймон Уайт-Смит.

Слегка сбитая с толку, Клео сделала глоток крепкого черного кофе.

– Ну и что?

– Он коллекционировал картины и другие произведения искусства. В его коллекции был один экспонат. Маленькая серебряная статуэтка женщины. В греческом стиле. Я представляю сторону, которая заинтересована в приобретении этой статуэтки.

Клео молча следила за тем, как на столе расставили ее заказ. То, что за него не нужно было платить, улучшало ей настроение. Она съела яйцо и подцепила кусочек бекона.

– Зачем твоему клиенту понадобилась эта статуэтка?

– По личным причинам. Один человек в тысяча девятьсот пятнадцатом году плыл в Лондон, чтобы приобрести ее у вашего предка. Но, к сожалению, неудачно выбрал судно, – добавил Гедеон, тоже взяв ломтик ветчины. – Купил билет на «Лузитанию». И вместе с ней пошел ко дну.

Клео изучила набор джемов, выбрала черносмородиновый и щедро смазала им тост, размышляя над услышанным. Ее бабушка со стороны матери, единственный член семьи, обладавший терпимостью и чувством юмора, была урожденной Уайт-Смит. Так что его рассказ имел смысл. По крайней мере до сих пор.

– И ваша заинтересованная сторона больше восьмидесяти лет ждала возможности обладать этой статуэткой?

– Некоторые люди сентиментальны сильнее прочих, – невозмутимо ответил Гедеон. – Можно сказать, что статуэтка решила судьбу этого человека. Моя работа заключается в том, чтобы определить местонахождение статуэтки и, если она осталась в вашей семье, предложить за нее разумную цену.

– А при чем тут я? Тебе следовало поговорить с моей матерью. Так было бы проще.

– До вас было ближе. Но если вы ничего не знаете об этом произведении искусства, я полечу в Штаты.

– Ловкач, похоже, твой клиент изрядный хитрец. – Она скривила губы и откусила кусочек тоста. – Что, по его мнению, означает разумную цену?

– Я уполномочен предложить за статуэтку пять сотен.

– Фунтов?

– Фунтов.

«О боже, – думала она, продолжая есть и пытаясь сохранить при этом спокойствие. – Такая сумма не только помогла бы мне расплатиться с долгом, но и позволила бы вернуться в Штаты, не потеряв лица».

Однако в сказку этого человека могла поверить только круглая идиотка.

– Серебряная статуэтка?

– Женская фигурка, – сказал он, – примерно пятнадцати сантиметров в высоту. Держит в руках нечто вроде рулетки. Вы знаете о ней или нет?

– Не торопи меня. – Она жестом велела принести еще одну чашку кофе и взялась за следующее яйцо. – Возможно, я ее и видела. В моей семье хранится множество всякого хлама, а бабушка – настоящая барахольщица. Если добавишь к этому еще пятьдесят фунтов, я постараюсь проверить, – сказала она, кивнув на банкноту, лежавшую под книгой Йитса.

– Не торгуйтесь, Клео.

– Девушке нужно на что-то жить. Путешествие в Штаты обойдется твоему клиенту намного дороже пятидесяти фунтов. Кроме того, родня предпочтет иметь дело со мной, а не с совершенно незнакомым человеком.

«Держи карман шире», – про себя подумала она.

Гедеон немного поразмыслил и протянул ей половину кредитки.

– Вторые пятьдесят фунтов получите, когда заработаете их. Если заработаете.

– Приходи в клуб завтра вечером. – Клео схватила бумажку и сунула ее в карман джинсов.

В деньгах она явно не купалась. Джинсы были весьма потрепанные.

– Приноси деньги. – Клео встала из-за стола. – Спасибо за яйца, Ловкач.

– Клео… – Салливан положил ладонь на ее руку и крепко сжал, привлекая внимание к своим словам. – Я не люблю, когда меня надувают.

– Постараюсь запомнить. – Она кокетливо улыбнулась, выдернула руку и пошла к двери, вызывающе покачивая бедрами.

«Ну и штучка, – подумал Гедеон. – Любой мужчина, у которого в жилах была кровь, а не вода, хотел бы переспать с ней. Но только дурак стал бы ей доверять».

А среди детей Эйлин Салливан дураков не было.

Из кафетерия она пошла прямо к себе на квартиру. Правда, называть квартирой одну комнату мог бы лишь зеленый юнец или жизнерадостный кретин.

Одежда Клео висела на металлическом пруте, ввинченном в стену с влажными пятнами, теснилась в платяном шкафу размером с ящик из-под бананов и валялась там, где ее бросили. В детстве никто не приучил Клео к аккуратности. Хотя из мебели здесь был только шкаф, узкая кровать и покосившийся стол, в комнате было тесно. Но брали за нее недорого. К тому же здесь имелась ванна. Так что игра стоила свеч. Комната никак не соответствовала вкусам Клео, однако недельная плата за нее равнялась чаевым, которые Клео получала за вечер.

После того как один из соседей попытался ворваться к ней в комнату и полюбоваться бесплатным зрелищем, Клео вставила в дверь засов. Это внушало ей ощущение безопасности.

Она зажгла свет, положила сумочку, подошла к шкафу и стала шарить в верхнем ящике. Когда Клео прилетела в Прагу, у нее был с собой внушительный гардероб, значительную часть которого составляло новое нижнее белье, купленное для того, чтобы доставить удовольствие некоему Сидни Уолтеру. Если женщина позволяет себе потратить пару тысяч долларов на белье, потому что по уши втрескалась в мужчину, сам бог велит трахнуть ее. Во всех смыслах этого слова.

Сидни явно был перед ней в долгу. Снял люкс в самом дорогом пражском отеле, а потом удрал со всей ее наличностью и драгоценностями, оставив расплачиваться по счету. Не говоря о ее страхе и разбитом сердце.

Но Сидни был не единственным, кто пользовался первой представившейся ему возможностью. Клео улыбнулась своему отражению, вынула комбинацию и развернула ее.

Серебряная статуэтка изрядно потускнела, но Клео помнила ее яркой и блестящей. Молодая женщина улыбнулась еще раз и любовно потерла статуэтку кончиком пальца.

– Ты не слишком похожа на мой обратный билет из этого ада, – рассеянно пробормотала она. – Что ж, поживем – увидим.

На следующий день она вышла из дома лишь в два часа. Гедеон уже начал терять терпение. И тем не менее с трудом узнал Клео, когда она вышла на залитую солнцем улицу. На ней были джинсы и черный топ с низким вырезом, туго облегавший грудь. Клео заплела волосы в косу и скрыла глаза огромными темными очками.

Гедеону хотелось посетить галерею «Муха», осмотреть вестибюль Центрального вокзала, построенного в стиле арт нуво, потолкаться среди художников на Карловом мосту. Пока эта женщина дрыхла без задних ног, ему оставалось только изучать путеводитель.

Клео не смотрела на витрины со знаменитым чешским хрусталем, отражавшим солнечный свет. Просто бодро шла по узким улочкам и мощенным брусчаткой площадям, не давая времени своей тени восхититься соборами, архитектурой в стиле барокко и готическими башнями.

Гедеон начинал жалеть, что ввязался в это дело. По его спине потекла струйка пота.

Он слегка приободрился, когда понял, что Клео направляется к реке. Может быть, в конце концов он сумеет увидеть Влтаву. Они прошли мимо симпатичных лавочек, заполненных туристами, ресторанов, где люди сидели под зонтиками, пили прохладительное и ели мороженое. Длинные ноги несли Клео к мосту.