Паргоронские байки. Том 1 - Рудазов Александр

А вот, скажем, гохеррим – вариант интересный. Лахджа с интересом посмотрела на скачущего рядом Тасварксезена. На редкость видный идальго. Молочно-белая кожа, завитые в косу русые волосы, шесть витых рогов цвета меди, алые глаза без зрачков, тяжелая шпага на поясе…

В Паргороне считается моветоном силой возвращать переметнувшуюся наложницу. Сбежала к другому, тот ее принял – все, кончено, забыто. Демоны из-за этого даже не ругаются. Если Лахджа уйдет к Тасварксезену или, например, тому очаровательному демолорду, что держит лучший в Паргороне и большинстве окрестных миров ресторан, в котором еще и такие приемлемые цены…

– Янгфанхофен! – укоризненно покачал головой Бельзедор.

– Что?.. Ты думаешь, я не замечал, как она на меня смотрит?

– Тебя послушаешь – на тебя все так смотрят!

– Что поделаешь, никак не могу справиться со своим мужским обаянием…

Конечно, Лахджа обдумывала это не всерьез. До недавнего времени она еще могла попытаться, но сейчас, когда носит будущего Хальтрекарока ребенка… воспитывать бастарда ни один демолорд не захочет. Несмотря даже на то, что самому Хальтрекароку на свое потомство наплевать – наложницы регулярно рожают ему детенышей, во дворце есть специальные ясли… надо будет наведаться туда, кстати. Посмотреть, в каких условиях они там вообще растут.

Загудел охотничий рог. Спереди донесся шум, и к ландо подлетела старообразная гохерримка с боевыми спицами на поясе и псом на поводке. Остановив коня в воздухе, она каркнула:

– Выследили голубчика! За мной!

Лицо Тасварксезена озарилось хищной радостью. Отставной вексилларий уже давно получал удовольствие только от охоты. Пришпорив жеребца, он помчался за Сунгурамулой – а следом понеслись другие гохерримы и ландо с жрущим виноград демолордом.

– Экая толпа, – лениво произнесла Лахджа. – Этак они сами там передерутся.

– А я бы охотно на это посмотрела, – прокряхтела Ассантея, все еще стоя на корточках. – Я бы охотно посмотрела… на что угодно.

– Я бы тебя подменила, но мне не стоит сейчас напрягаться, – погладила живот Лахджа.

На самом деле, пока что ничего не заметно. Всего-то третий месяц пошел. Превращения, правда, сильно затруднились – ее лучшее Ме будто частично заморозилось. Теперь работает только на конечностях, и то не слишком хорошо.

Наверное, дальше будет еще хуже. Пока не родит.

– Мой господин, может, вам лучше пуфик какой-нибудь под ноги? – все же спросила она Хальтрекарока.

– Да нет, спасибо, мне и так удобно, – поблагодарил тот. – Незачем так уж заботиться о моих удобствах, мы же сейчас на охоте. Приходится чем-то жертвовать.

Ассантея скривилась.

Тем временем впереди становилось все шумнее. Великая охота успела пересечь девять разных миров – началась в Паргороне, а сейчас скакала уже… Лахджа понятия не имела. Вроде недавно был сосновый бор, потом огромное озеро или вообще море, за ним раскаленная пустыня с фиолетовым песком, а теперь… лес гигантских грибов.

Интересно, куда их занесло?

И добыча была уже хорошо видна. В какой-то сотне шагов от авангарда гохерримов несся галопом конь – серый в яблоках, тонконогий, с великолепной гривой. В седле восседал человек… хотя как восседал? Он то и дело оглядывался, взмахивал мечом, выкрикивал оскорбления. Один раз даже вспрыгнул на коня, как цирковой акробат, метнул какое-то заклинание и тут же кувыркнулся обратно.

– Выделывается, – фыркнула Абхилагаша. – Жалкое зрелище.

– Ты его знаешь? – спросила Лахджа.

– Конечно, знаю, – загадочно улыбнулась Абхилагаша.

– Откуда? – приоткрыл глаз Хальтрекарок.

– А… да его же все знают, мой господин, – быстро ответила Абхилагаша. – Это же Дегатти, парифатский волшебник. Редкий проходимец. Он уже несколько раз обносил сейфы и бесчестил демониц.

– Тебя обесчестишь, пожалуй, – ухмыльнулась Лахджа. – И так пробы негде ставить.

– Называл куржуй свинью жирной, – с презрением поглядела Абхилагаша. – Смертнорожденная.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Меня хотя бы избрали и признали достойной, – выкинула подгнившую виноградинку за борт Лахджа. – Сознательно. А тебе просто повезло удачно родиться.

– Теперь мы знаем, какими словами ты себя утешаешь, глядя на нормальных аристократок, – насмешливо улыбнулась Абхилагаша.

Лахджа ничего на это не ответила, но еще одну зарубку в памяти сделала. Хотя Абхилагаша никогда не скрывала, что в грош не ставит Лахджу… да и вообще почти всех других наложниц.

Но особенно ее злят, конечно, ближайшие соперницы. Они четверо – любимые жены Хальтрекарока. Но при этом Лахджа – бывший человек, Ассантея – вайли, смешанная кровь, а Сидзука – вообще обычная смертная с нюансом.

Другое дело – Абхилагаша! Чистокровный гхьетшедарий! Родная дочь Совиты, Владычицы Пороков. И не от какого-то случайного любовника, а от самого Гариадолла, Великого Шутника.

Дочь двух демолордов! Генеалогия такая, что голова кругом идет!

И вынуждена делить общество со всяким сбродом.

А Лахдже теперь стало интересно, что это за Дегатти такой. Она передвинулась поближе к запряженным в ландо коням и попросила вехота чуть прибавить шагу. Выдвинуться во главу колонны – а то из-за этой толпы гохерримов толком и не видно ничего.

Вехот опередил паргоронских коней без труда. Тем более, что охотники особо их и не понукали – жертву травили со вкусом, по всем правилам. Увидев ускорившегося вехота и пересевшую на переднего коня Лахджу, они одобрительно загомонили, кто-то даже кинул ей плеть.

Ленивые зрители их явно раздражали.

Теперь добычу стало видно еще лучше. Волшебник Дегатти все еще сохранял дистанцию, все еще опережал погоню. Его конь несся живой бурей – и Лахджа невольно восхитилась. Этот зверь держался на равных с вехотом и скакунами гохерримов – а это немалого стоит!

Мир в очередной раз сменился. Лес грибов перешел в чистое поле. Внизу все стало оранжевым, далеко впереди шумела полноводная река. Какой-то смертный в оборванном армяке уставился на процессию и с ужасом отбросил бутылку.

Дегатти продолжал мчать без продыху, но расстояние сокращалось. Гохерримы гоготали, осыпали его насмешками – и вдоволь получали их в ответ. То один, то другой вырывались вперед, почти настигали волшебника – и натыкались на удары меча. Тот вьюжил, точно живой, умудряясь отбивать даже гохерримские клинки.

Но атаки становились все чаще, все быстрее. Гохерримы давно могли уничтожить добычу, но специально растягивали удовольствие. Со всех сторон лаяли паргоронские псы.

Однако азарт нарастал. Глаза разгорались. Каждому хотелось стать тем, кто нанесет ключевой удар и поглотит душу добычи. Все меньше сдерживаясь, гохерримы набрасывались со всех сторон, как стая воронья – и Дегатти уже только чудом успевал обороняться.

Теперь он не козырял, не красовался. Свесившись с коня в бешеной скачке, волшебник ожесточенно работал мечом. Плащ за его спиной тоже ожил, вздулся пузырем – и вместе с ним вздулось защитное поле. Оно прикрыло Дегатти и его коня от вспышек – а то некоторые гохерримы уже начали в азарте метать «шлейфы» с клинков.

Один гохеррим подлетел совсем близко, пришпорил коня, замахнулся с неприкрытой стороны – и вылетел из седла. Из левого рукава Дегатти что-то высунулось… змея?.. она плюнула таким ядом, что обожгло даже демона! Незадачливый охотник зашипел и отшатнулся, держась за раненое плечо.

Его тут же оттолкнули другие. Сразу три атаки! Пропущенный укол! Чье-то копье вошло Дегатти в подмышку! Тот тут же отшатнулся, не дал себя поглотить, но кровь залила плащ, а рука повисла плетью. Выползшая из рукава змея исторгла ядовитое облако – и гохерримы раздались, чуть поотстали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Лахджа смотрела с чуть болезненным интересом. Ей стало жалко этого волшебника, которого через минуту-другую очевидно убьют, затравят всей сворой. Его уже ранили второй раз… третий… и это в дело еще не вступили ни Тасварксезен, ни Сунгурамула, ни Демкельдегрор. Вексилларии наверняка добили бы добычу одним махом, но они хотели потешить молодых охотников.