Паргоронские байки. Том 1 - Рудазов Александр

– Не-не, не выйдет, – успокоил ее Вудамман. – Очень прочная сталь.

– Обычная сталь?..

– Да, даже не зачарованная, – подтвердил Вудамман. – Просто ты сейчас слабенькая совсем. Здорово, правда? Не сможешь сопротивляться даже чахлому старичку вроде меня.

– Как?..

– Ларитрин.

Рикашьянамас шумно втянула воздух. Ларитрин, конечно. Один из немногих ядов, опасных для высших демонов. Выделяется из живой ларитры, и если его проглотить или вдохнуть – лишает демонической силы на неограниченный срок.

Его очень сложно получить. Нужно долго истязать ларитру и в конце концов убить. Только тогда получается буквально щепоть, пузырек ларитрина.

Само собой, ларитрам не нравится, когда с ними так поступают, так что это очень дорогая и редкая эссенция. За одно ее хранение можно встретиться с Бракиозором.

А вот противоядие очень простое и доступное. Гохерриму, например, достаточно извлечь из ножен именной клинок. Одно движение, один взмах – и ты снова в полной мощи.

Но если сразу же за ларитрином применить снотворное…

Позор, конечно, что она попалась в такую ловушку… но откуда она могла знать? Почти у всех демолордов и многих титулованных аристократов есть флакончик-другой ларитрина на крайний случай… но нужно быть совсем ненормальным, чтобы применять его для пустых развлечений.

Дальнейшие события стали худшими в жизни Рикашьянамас. Даже без демонической силы гохерримы крепче большинства смертных – но барону она, конечно, сопротивляться не могла. Вудамман творил с ней все, что пожелает – а желал он крайне странных и неприятных вещей.

В самые болезненные моменты сознание милосердно отключалось. Рикашьянамас уходила внутрь себя, а возвращаясь – обнаруживала, что прикована к очередному нелепому приспособлению, а пузатый старикашка порет ее огромной селедкой.

– Я предпочитаю закреплять ее следующим образом… – дружелюбно объяснял он, хлеща с оттяжечкой.

Разглядывая свои отрубленные пальцы, Рикашьянамас размышляла, как до такого дошло. Король Любовников всегда был мерзким созданием, но членовредительством раньше не увлекался. Величайший знаток извращений, Вудамман часто похищал смертных девушек для своих утех – но потом милостиво возвращал их домой. Иногда даже с подарками, если те умудрялись хорошо его развлечь.

Потом он перестал их возвращать. Но это тоже нормально. Большинство гхьетшедариев банально пожирает свою добычу.

А теперь, видимо, ему уже и этого недостаточно. Он ведь один из самых старых баронов. Наверное, окончательно пресытился всеми обычными развлечениями. Да и смертные игрушки его уже не увлекают – они слишком быстро ломаются.

Вероятно, какое-то время он утешал себя низшими демоницами, но потом и их ему стало недостаточно. Мало риска, мало куража.

Вот высшие демоницы и небожительницы – дело совсем другое! Похоть вперемешку со смертельной опасностью… только потенциальной, конечно.

Гхьетшедарии в массе своей трусливы. Как вот этот.

– Как себя чувствуешь, лапулечка-красотулечка? – осведомился Вудамман, примериваясь ко второй ступне Рикашьянамас.

– А как должен себя чувствовать демон, которому отпилили ногу? – холодно спросила та.

Она чувствовала боль, но игнорировала ее. В Школе Молодых учат быть хозяином своего тела. Контролировать его полностью в любых обстоятельствах.

Даже когда от него медленно отрезают куски.

Вудамман разочарованно вздохнул. Равнодушие пленницы искренне его огорчало. Наверное, предыдущие гохерримки все-таки как-то реагировали – но вексилларий оказался орешком покрепче.

– Нет, так не годится, – сказал он. – Дай-ка я освобожу тебе одну ручку. Вот так нам всем будет удобнее…

Сам гхьетшедарий рук почти не использовал. Все происходило одной его волей. Инструменты сами двигались, сами летали по подвалу. Кисть Рикашьянамас резко отвернуло в сторону, над ней повисло тончайшее огненное лезвие…

Как милосердно. Рану сразу же прижжет.

– И как давно вы стали увлекаться ампутациями, барон? – спросила Рикашьянамас, пытаясь отдернуться.

– Да совсем недавно, всего женщин тридцать назад, – ухмыльнулся Вудамман. – Но это увлекательно. Добавляет остринку. К тому же так вас легче потом пожирать… я еще никогда не пожирал вексиллария. Думаю, нам обоим это будет интересно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Лезвие обрушилось. Но Рикашьянамас каким-то чудом удалось двинуть локтем – и вместо всей кисти отсечены оказались только кончики пальцев. Указательного, среднего и безымянного.

– О, ты борешься! – восхитился Вудамман. – Прекрасно, продолжай! Я тогда даже еще чуть-чуть ослаблю!

И в самом деле, его нажим слегка ослаб. Рикашьянамас снова могла двигать рукой, хотя и только одной. Вудамман обрушил лезвие повторно – но теперь демоница легко увернулась. И во второй раз. И в третий.

– Превосходно! – счастливо хохотал барон. – Превосходно! Продолжай, душечка моя, порадуй старика своими увертками!

Пауза. Огненное лезвие застыло, пока Вудамман постанывал от восторга. И Рикашьянамас сунула руку в воздушный карман. Для этого демоническая сила не требовалась.

Туда гхьетшедарий залезть не смог. Рапиру забрал, но в ее личный пузырек подпространства не проник. Все равно там редко хранится что-то важное.

Но в этот раз рука сразу нашарила обжигающую шкатулку. Рикашьянамас достала ее – и оттуда послышалось:

– Ну наконец-то додумалась! Не теряй времени, выпусти меня!

Демонице до последнего не хотелось это делать. Пазузу запросто может оказаться еще более неприятным типом.

Но прямо сейчас… как может стать хуже?

Она даже не успевала о чем-то с ним договориться. Не успевала потребовать каких-то клятв, гарантий. Вудамман уже заметил шкатулку, уже протянул руку, чтоб перехватить…

И Рикашьянамас открыла крышку. Искалеченными пальцами – распахнула шкатулку.

И оттуда вырвался вихрь.

– Я Есмь Древний!!! – раздался громогласный рев.

Вудамман истошно завизжал и отшатнулся. Нелепый пузатый старикашка покатился кубарем, попытался схватить этого нового демона, втянуть его в пасть… но не сумел. Возвысившийся над ним Пазузу метнулся молнией – и оторвал Вудамману обе руки. Словно обычному смертному, а не всесильному гхьетшедарию.

Лицо барона исказилось от боли… и не только. Оно почернело, покрылось шерстью, глаз стало целых восемь, а нос и рот превратились в огромные жвалы. Из кровоточащих плеч вылезли мохнатые лапы с когтями-саблями.

Теперь четверть подвала занимал Вудамман в своем истинном облике – гигантского паука.

Пазузу это не смутило. Кажется, он даже обрадовался, что у противника прибавилось лап. Огромный демон снова ринулся в драку – и замелькал клубок из конечностей.

Рикашьянамас, по-прежнему висящая в нелепом приспособлении, запрыгала в нем по полу. Это было непросто – без обеих ступней, скованной по рукам и ногам. Да и весила эта штука порядочно.

Но она продвигалась изо всех сил. По шажочку. По чуть-чуть. К вожделенной стене с висящей на ней рапирой. Вудамман специально повесил ее здесь, чтобы она видела. Чтобы сохранялась призрачная надежда.

Его это будоражило.

Позади сражались два огромных урода. В истинном облике гхьетшедарии усиливаются в разы, и теперь Пазузу стало не так легко. Вудамман залил его мерзким паучьим клеем, рвал страшными лапами, окутывал давящими мороками.

Но Пазузу все равно одолевал. Вдвое выше гохеррима, с огромными крыльями и клювастой мордой, этот демон из другого мира бился с бароном – и побеждал!..

Кажется, у себя дома он действительно был крупной шишкой.

Но что он сделает с ней, когда победит? Лучше не проверять. Рикашьянамас сумела-таки достичь нужной стены и теперь пыталась хотя бы зубами уцепиться за рапиру.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Та висела слишком высоко. Скованная в неестественной позе, демоница беззвучно кричала от отчаяния. Она звала свой клинок, требовала вернуться – но тот не слышал обессиленную хозяйку.

А Пазузу увлеченно отрывал Вудамману лапу за лапой. Тот болезненно скрипел жвалами и сулил всякое, чтобы его не убивали. Явно пытался телепортироваться, уйти прочь – но Пазузу держал его не только руками.