Вожатый… - Кирилл Борисович Килунин

нашей с Алесей первой и последней романтической ночью? Может быть, Инистые великаны, готовили очередную пакость, – свержение Старых богов, тогда нужно было все рассказать Георгию Вотановичу, но я ничего ему не рассказал.

А того бегунка я поймал. Уже после возвращения домой, в мой город. Он дрыгался и орал, что едет к отцу миллионеру, а я ничего не понимаю. Периодически Олег плакал и просил помощи у прохожих. Пару раз, мне чуть не набили морду – простые доверчивые русские мужики. А каждая вторая женщина за тридцать и старушки громко меня материли и плевали в спину, угрожая вызвать милицию.

– Туда и идем, – отвечал я на их возмущение.

Почему я сдал бегунка – Олега? – спросишь ты.

Просто я помнил, что рассказывала мне о нем – воспитатель Наташа. Сколько раз он прибивался к шайкам форточников, работал с гопниками как приманка, со своей характерной ангельской внешностью: большими голубыми глазами и завшивевшими белокурыми кудрям. Как Олег, жил с одним грузином с Центрального рынка, заменяя ему подружку. Сколько милых семейных пар и одиноких матрон он обокрал втеревшись в доверие и вынося из дома золото и все сбережения.

Я решил, что сдать его в милицию, будет – лучше. Пусть отправляют снова в интернат. Конечно, я думал о Наташе, хотел помочь ей решить эту проблему. Может быть, я и не прав, но я сделал, то что – сделал и никак иначе.

7. Десять верст по реке. Журавли в небе. Кажется, мы тонем…! Люди злые

Проснулся я часов в десять, когда все уже сходили на линейку, утреннюю зарядку и завтрак. Вернее не проснулся, меня просто разбудила Надежда:

– Вставай лежебока!

– Первыми моими словами, было:

– Где Алеся?

– Алеся…, – Надежда, кажется, засмущалась, – Она ушла принимать снаряжение для сплава, вместе со старшими парнями.

– Понятно, я пойду помогать.

Быстро одевшись, я потопал в хозблок.

Алеся молчала, не отвечая на мои вопросы и взгляды. А парни обрадовались, ибо уже устали таскать ящики с продуктами и тяжелую снарягу, хотя сделали только две ходки.

Их усталость я оценил сразу, после первого марш-броска, с парой гондол в резиновых мешках, только километр нужно было идти до лестницы, сто ступеней вниз, и еще километр до места, откуда нас после обеда заберет автобус.

В итоге, мы провозились до обеда, потом после обеда я сдавал наше гнездовье, ставший домом родным – седьмой корпус.

– Какого хрена! Откуда у вас лишняя кровать!? – возмущалась завхоз Людмила Октябрьровна, серьезная дама лет ста на вид. Хотя старожилы утверждали, что ей всего – восемьдесят девять, и она живет при лагере еще с советских времен – в каменном – зимнем корпусе, в одной из свободных палат, потому что ей больше негде жить.

– Да так все и было! – я пытался ее убедить, тренируя свой самый убедительный взгляд.

– Ну и хрен с ним, – неожиданно успокоилась Октябрьровна, – больше не меньше.

*

Я совершенно не могу вспомнить нашу поездку на автобусе до Усть – Турки, наверное, просто проспал.

Но я хорошо помню первые ощущения от встречи с рекой, когда все каты были собраны и загружены под бдительным командованием инструктора Ильи, слава Богу, нам дали не одного из гусей. Хотя, если честно Илья мало чем от них отличался.

Нам выдали три катамарана, самый большой 12 местный – Белую акулу, выбрал Илья, как – то само собой с ним оказались все наши девочки ближе к 15, активно интересующиеся противоположным полом. Удивляться было нечему. Илья хоть и был невысокого роста, но сложением походил на какого – ни – будь супергероя из кинобоевиков. К тому–же – блондин, рассказывавший что, служил. И даже, прошел одну из горячих точек. В подтверждении чего, он имел большой шрам, на украшенном кубиками пресса животе.

С девочками помладше и взрослыми мальчишками, на 10 местном оранжево – красном катамаране – Попугае, заняли свои места Алеся и Надежда.

А мне доверили самую мелочь: конечно, мой хвостик – Ксю, двух семилетних братьев близнецов – хвостиков Нади, двенадцатилетнего – Наиля, и семилетнюю болтушку Васелину, чаще именуемую среди своих друзей – Васей или просто – Васькой. Еще мой кат до предела нагрузили всеми нашими продуктами, и личными вещами. Это – сумки и рюкзаки, которые я тут-же связал одним тросом, который примотал к рамам ката с двух сторон, вспоминая свой старый опыт, когда мы постоянно роняли эти самые личные вещи за борт: при неудачном развороте, или при столкновении с корягой, затонувшим бревном. Да, совсем позабыл, наш десятиместный катамаран мы назвали просто – Черный пират. Наверное, за его черный цвет, хотя я когда придумывал и предложил это название, в первую очередь, думал о личностной характеристике своей юной команды.

*

Такие необычайные ощущения, когда под тобой толща воды, а вокруг лес. С обеих сторон реки крутые песчаные берега, заросшие корабельными соснами и вековыми елями. Ты сначала инстинктивно держишься поближе к берегу, не желая с ним расставаться, привыкнув к твердой земле под ногами, а потом – прешь, на самую стремнину, и чувствуешь себя человеком – пароходом.

*

До сих пор не знаю, что такое Усть–Турка, местность, село или часть реки, по которой мы шли на трех своих катах. Но вроде бы инструктор – Илья говорил, что мы скоро войдем в «родную Ирень», всего км 40 ниже по течению будет наш лагерь, куда мы и вернемся семь дней спустя.

Течение здесь очень быстрое и за первый день сплава мы должны пройти почти одиннадцать км или 10 верст вниз по реке.

Ирень петляет как заяц или брошенная девицей в цветастом сарафане синяя лента. В глубокой синеве небес курлыкая кружит стая журавлей. Я никогда не видел этих птиц. Зелеными волнами из-за горизонта появляются высокие лесистые холмы. Благодать… И ветер в лицо, теплый, словно гладит, смахивая капельки пота, дыша прохладой.

Мелкие пока еще не привыкли к веслам, и лишь только делают вид, что гребут. Из-за этого, мы идем последними, Белая акула и Попугай оторвались, выйдя далеко вперед, на них команды в два раза больше. А мне трудно одному справляться с катом, течение очень сильное и постоянно приходится табанить, чтобы не вынесло к берегу, где невидимые под водой коряги и топляки, которые могут перевернуть кат при ударе, острые ветки деревьев, которые могут проколоть одну из гондол. И тогда застрянешь на берегу надолго, пока вытащишь кат, пока, обработаешь пробоину, заклеишь, просушишь. Конечно, есть умельцы, которые могут сделать все это – на ходу, не снимая лыж, но я не из них.

Постепенно, команда Черного пирата начала пытаться повторять мои движенья. Гребок, еще:

– Табааань, видишь, нас сносит!

Гребок, еще, и вот уже – леса мельчают, местность – так