Как мы строили будущее России - Эдуард Лимонов

[Эдуард Лимонов:]

— Помните, мы пытались с Дугиным все-таки соединить, в частности, вас и Баркашова. И мы пытались это сделать из идеологических побуждений, потому что мы считали, что у нас враг один — Система. Мондиализм, как его называет Дугин, международный капитал, как его называете вы. Мы и сегодня стоим на тех же позициях. Я и сегодня считаю, что такой союз был бы России очень важен.

[Виктор Ампилов:]

— Нас в этом вопросе разделяла одна штука: мы, когда определяем основного врага, сразу обращаемся к пролетариям. Если капитал, то пролетарий, потому что там основная сила. А если другие формулировки, то к великой силе обращаются — к нации. А кто не обращается сегодня к нации? Возьмите Владимира Вольфовича Жириновского. Он играет исключительно на национальных чувствах. Возьмите Геннадия Андреевича Зюганова — он тоже… Я знаю, что это фактор очень сильный, но нация объединяет всех — и Ельцина, и Анпилова, а отношение к собственности вполне определенно. И вот здесь мы не поняли друг друга, и начинаются наши расхождения в оценке глобальных для России явлений. Чеченская война: мы сразу же сказали, что это преступление против народа. И кто ответит в конце концов за кровь русских, которая пролилась в Чечне? За что? Как только мы ответим на вопрос, за что, тогда я готов. А так мы упираемся в формулу, которая чисто риторична: Великая Россия. Я не хочу жить в России, где льется кровь, где правят мерзавцы, где у народа отбирают все — от кинотеатра до земли, где ему не оставляют даже возможности умереть достойно, где его хоронят, как дикарей. Такая Россия меня не устраивает.

[Эдуард Лимонов:]

— Если с Жириновским вас действительно разделяет пропасть, поскольку Жириновский за либеральный национальный капитализм, то с Баркашовым и с нами вас разделяет только отношение, к войне в Чечне. Мы президента не любим и ненавидим, но война, подобная чеченской, есть защита суверенитета русской территории, мы вынуждены были эту войну поддержать. Не Ельцина, а Россию, русскую территорию, русского солдата, который там воюет.

[Виктор Ампилов:]

— Какой это суверенитет?! Если Международный валютный фонд скажет так — делаем так. В Кремль приезжал директор Международного валютного фонда Камдессю, и Ельцин сказал, что они только занимались тем, чтобы ублажить Международный валютный фонд. Вместо того, чтобы заниматься своим народом. Я говорю — давайте объединяться, но жестко объединяться против грабежа нашего народа.

[Эдуард Лимонов:]

— Если будут выборы, то с кем вы будете блокироваться: с Руцким и его «Державой», со Скоковым, Глазьевым, Рогозиным и компанией или с радикалами, в том числе и с нами, национал-большевиками? Если говорить лично, то у нас к вам глубокая приязнь. Я, Дугин или Летов пошли бы в общий список с «Трудовой Россией». А вы взяли бы нас?

[Виктор Ампилов:]

— С Руцким я знаком с тех пор, когда он организовал фракцию «Коммунисты за демократию», будучи членом ЦК вновь образованной Компартии Российской Федерации. Тогда нас на каком-то этапе, прямо скажем, аппарат переиграл. Но помог этому именно Руцкой. Затем Александр Владимирович — мы все знаем это — поддержал Ельцина в августе 91-го г., в июне 92-го года, когда мы стояли в Останкине, именно он сказал, что это не люди, а быдло красно-коричневое. Ельцин в это время был в Америке. Надо спросить, а кто же отдал приказ, чтобы избивать участников пикета? К сожалению, мы не услышали от него слова раскаяния. Нас это жжет. Хотя в 93-м году я поддержал Руцкого, потому что Руцкой на тот момент, в октябре, именно в те дни, парламент, пусть буржуазный, Хасбулатов с его качаниями, с его самолюбованием — были лучше открытой диктатуры Ельцина. Сегодня критика Руцким и советской формы власти, и коммунистов меня не удивляет, он вновь становится идеологически на то, что ему ближе. Господь с ним, пусть идет. Как говорится, каждому свое. Дальше, что касается Скокова, Конгресса русских общин. Судя по тому, как его греет пресса, как его греет патриарх всея Руси Алексий II, это очередной ареал, который Ельцин желает иметь как резервный. Самое главное, в блоке Скокова нас смущает фигура генерала Лебедя. Человек, который в своей книге пишет, что он сам заявил Грачеву, что не будет выполнять приказ Язова. Это и есть невыполнение приказа, высшее преступление для офицера. И вся его последующая деятельность в Приднестровье — к сожалению, его же накачивали, делали из него героя те же газеты «Правда», «Советская Россия», товарищ Зюганов говорил многозначительно о генерале Лебеде, и вместо того чтобы поддержать Приднестровскую республику как надежду на возрождение единой страны, на возрождение Советского Союза — фактически Приднестровье снова отдается на откуп Румынии. Он западник, конечно. Обо всех остальных я мало что знаю. Поэтому я замкнусь на том, что вы говорите о союзе. РКРП на мартовском пленуме приняла постановление приступить к созданию блока «Коммунисты — «Трудовая Россия». С одной стороны, мы полагаем, что это настоящие коммунисты, которые выступают против частной собственности, против эксплуатации человека человеком, за восстановление власти трудящихся, а с другой стороны — «Трудовая Россия», знамя которой способно объединять различные направления. Мы намерены сейчас провести съезд «Трудовой России» и обращаемся ко всем организациям, в том числе и к вам. Давайте входите в оргкомитет съезда, с тем чтобы нам создать блок и подумать, что мы реально можем как блок. Исходя из реальности в регионах, в Москве и так далее. Но вхождение в этот блок, естественно, не может означать для нас отступление от того маршрута, которым мы пошли начиная с 89-го г. Объединить сегодня эти движения полностью, даже коммунистов, невозможно, но объединиться надо ради следующего — ведь Ельцин напуган, он заявляет, что надо вытеснить крайне левых и крайне правых, для него важно вытеснить всех, кто не согласен с его политикой, с политикой Международного валютного фонда. А нам важно, наоборот, ввести сюда тех людей, которые хотят покончить с преступным курсом и восстановить независимость России.

[Эдуард Лимонов:]

— Сегодня ни левые, ни правые радикалы не имеют ни одного блока.

[Виктор Ампилов:]

— Намечается все-таки. Если получится, давайте через съезд «Трудовой России» попытаемся его создать или массово, или редуцированно, сделать немногочисленный состав — это будет зависеть от того, как развивается обстановка в стране. Но давайте — Умалатова здесь стоит, движение «Союз» (Тихонов — Шашвиашвили). Сейчас все тянут на себя Стародубцева Василия Александровича.

[Эдуард Лимонов:]

— Нас кандидатура Стародубцева на пост президента не устраивает, скорее, Виктор Иванович, вам надо это делать, потому что ваше имя — это символ определенный, и среди радикалов у вас имя больше всех раскручено.

[Виктор Ампилов:]

— Я бы сказал так: я не снимаю с себя той обязанности, которую возложил на меня Центральный комитет моей партии. Меня выдвинули кандидатом в президенты. Но если будет такая пассивность, выжидательная позиция партии, то так невозможно идти. Прокукарекали, а что дальше? Я готов сражаться, вести борьбу, мне нечего стесняться. Доходит до смешного — в Цюрихе создан Комитет поддержки избирательной кампании Анпилова на пост президента России, а в России самой — нет.

[Эдуард Лимонов:]

— Ваши прогнозы на будущее: на ситуацию после выборов в парламент, на конец декабря 95-го г. и ваш прогноз на июль 96-го г. — кто будет у власти?

[Виктор Ампилов:]

— Я еще раз скажу, что я понимаю власть как силу, реализующую политический курс. Если говорить о политическом курсе, то мне кажется, что в 95-м году парламентские выборы этот курс изменить не смогут. Будет нарастать поляризация общества, которое так или иначе все равно будет клониться к активным формам борьбы. Прямого столкновения капитала и труда при реставрации капитализма в России не произошло. Однако как общество перешло из состояния капитализма в социализм через кровь, так и впереди все равно кровь, хотим мы того или не хотим. Этот передел общества не может обойтись без состояния войны. Эти реформы, этот курс нас ставят в состояние войны. Мой народ, если хотите, по духу повстанец, мой народ свободолюбив, это Яковлев пытается все время нам навязать концепцию, что Россия — тысячелетняя парадигма несвободы. Он нагло лжет. Наоборот, Россия — тысячелетняя борьба за свободу, это драка. Поэтому нам нужно готовиться серьезнейшим образом к тому, что решающая схватка неизбежна и она впереди. Возможно, эта решающая схватка вспыхнет независимо даже от воли политиков, таких, как я, или деятелей оппозиции. Вся обстановка в России показывает, что ситуация конфронтации и решающего выяснения вопроса «кто кого» может вспыхнуть на периферии. Посмотрите — Воркута, Кемерово, как идет эта глухая борьба мускулов, силы. Даже Ковров объявил советскую власть. Что мы, условно говоря — вся оппозиция, сейчас делим между собой? Нам бы сейчас помочь там реально. Моя мечта, начиная с пикета в Останкине, — хотя бы где-нибудь восстановить кусочек, пусть маленький, освобожденной территории Советского Союза. Ну пусть это будет Крым, пусть это будет Чечня, пусть это будет Ковров, Воркута, если там поднимается то знамя, которое жаждет народ, я говорю: возьмите меня рядовым.