Время перемен (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

В канцелярии Совнаркома мне выдали мандат, свидетельствующий, что предъявитель сего является специальным уполномоченным Совета народных комиссаров. Две подписи – самого товарища Ульянова (Ленина) и управляющего делами товарища Бонч-Бруевича. Порадовали, что уже созвонились с Череповцом, сообщили, а там встретят, и все прочее.

– Владимир Ильич попросил, чтобы вы посмотрели, – сказала молоденькая девушка-секретарь, протягивая несколько листов бумаги. – Только смотреть нужно прямо здесь, не выносить, а потом написать свое мнение. Сегодня вечером заседание Политбюро.

Вон оно как. Вчера все вопросы обсудить не успели, перенесли на сегодня. Ну, а я здесь причем?

Усевшись в уголке, принялся перебирать странички. Итак, что мы имеем? Во-первых, мы имеем рукописное заявление товарища Блока, написанное на имя наркома просвещения Луначарского, в котором поэт просит отпустить его на два месяца за границу, для излечения. Дескать – у него цинга и астма, появившиеся вследствие недостатка пищи, и высокой занятости. Цинга и астма? Цинга, появившаяся в результате недоедания, недостатка витаминов, вполне могла быть, а вот про астму я что-то не помню. Как-то смотрел передачу, где заочный консилиум врачей пришел к выводу, что у Блока было какое-то сердечное заболевание, а чтобы вылечить, требовались антибиотики, которых, в двадцатые годы двадцатого столетия еще не было.

При мысли об антибиотиках вспомнилось вдруг, что я собирался заняться проблемами пенициллина. Надо бы выяснит, кто этим сейчас занимается. Вернусь в Париж, озадачу Книгочеева. Пусть он параллельно с изысканиями по радиоактивности займется плесенью. Смешно, конечно, сидя в Париже, озадачиться лекарствами, изобретаемыми в своей стране.

Стоп. Отвлекся. Вернемся-ка к заявлению. Заявление адресовано Луначарскому, но почему-то его рассматривали другие люди. Во-первых, председатель Петроградского губчека товарищ Семенов, наложивший собственную резолюцию: «ВЧК в настоящий момент имеются заявления ряда литераторов, в частности Венгеровой, Блока, Сологуба – о выезде за границу. Принимая во внимание, что уехавшие за границу литераторы ведут самую активную кампанию против Советской России и что некоторые из них, как Бальмонт, Куприн, Бунин, не останавливаются перед самыми гнусными измышлениями – ВЧК не считает возможным удовлетворять подобные ходатайства».

И что тут скажешь? Выберется Блок за границу, точно, стихи напишет, что-нибудь антисоветское. Поэты, они такие. У них голова устроена по-другому, их не поймешь.

Вторая резолюция принадлежала моему недоброжелателю – председателю Петросовета и руководителю Коминтерна товарищу Зиновьеву. Григорий Евсеевич предлагал рассмотреть вопрос о выезде Блока за границу на заседании Политбюро. Вот так вот, именно на Политбюро. А потом жалуемся, что заседания проходят допоздна, и ничего не успеваем делать.

Так, что там еще? Справка, составленная Петрочека: «Александр Александрович Блок, сорока лет, дворянского происхождения, сын профессора Варшавского университета. Закончил историко-филологический фак-т императорского университета. Жена – Любовь Дмитриевна, дочь известного ученого-химика Дм. Менделеева, артистка театров. По свидетельству театралов, артистка неважная, и маловостребованная.

Общественно-полезным трудом Ал. Блок не занимался, но и в качестве эксплуататора замечен не был. Как установлено – средства к существованию добывал либо литературной деятельностью, либо за счет помощи родителей. Имел прислугу, но как установлено, ее содержали за счет супруги. После смерти отца получил значительное наследство.

Не годен к строевой службе, но участвовал в империалистической войне в качестве нормировщика инженерной части Земсоюза. При Временном правительстве являлся редактором стенографических отчетов „Чрезвычайной следственной комиссии для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и прочих высших должностных лиц как гражданского, так военного и морского ведомств“.

Ал. Блок поэт-декадент. Начинал как автор множества стихов, посвященных гипотетической Прекрасной даме. Но впоследствии перешел на упаднические стихи. Самое известное произведение – поэма „Двенадцать“, опубликованная в газете социал-революционеров „Знамя труда“, но сам Блок ни к каким партиям не примыкал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Суть поэмы: В Петрограде идет патруль красногвардейцев из двенадцати человек. Они встречают на своем пути купчиху, буржуя, жандарма и попа. Это эксплуататоры, которые раньше помыкали ими, а теперь пришло время расправиться со старым миром. Старый мир также сравнивается с шелудивым псом, отброшенному на обочину современности. В завершение отряд встречает своего бывшего товарища, изменившему делу революции и казнят его вместе с любовницей. Один из красногвардейцев переживает о смерти, но товарищи его не поддерживают.

Поэма считается революционной, однако, по мнению одного из литературоведов, ее героями является отребье, которое должно превратиться в апостолов нового времени. Сам поэт, неоднократно отрицательно высказывавшийся о „поповщине“, считает, что во время революции произошел перелом, подобный переходу от язычества к христианству. Не случайно, что количество красногвардейцев равно числу апостолов, а тринадцатый апостол – Ванька (Иуда). Петруха (ап. Петр) убивает Катьку (Екатерина – „чистая“) принося, таким образом, очистительную жертву. Христос (партия большевиков) шагает впереди отряда с кровавым знаменем.

Таким образом, Блок, в завуалированной форме насмехается над революцией, и над теми, кто ее совершил, переводя все в религиозную плоскость и отрицая революционный порыв масс.

По личному приказу тов. Каменева Блоку, как выдающемуся деятелю литературы, назначен академический паек. Он также имеет охранную грамоту от Петросовета, ограждающую его квартиру от подселения и уплотнения, так как имеет ценную библиотеку.

Ал. Ал. Блок лоялен к Сов. власти. В настоящее время активно участвует в общественно-политической жизни как Петрограда, так и Р.С.Ф.С.Р. в целом, занимая следующие должности: член Гос. комиссии по изданию классической лит-ры; член репертуарной секции театрального отдела Народного комиссариата просвещения по г. Петрограду, состоит в редколлегии журнала „Репертуар“ (журнал занимает коммунистическую позицию, и занят выработкой единого гос. репертуара соц. театров) лектор „Школы журнализма“, зав. отделом немецкой литературы изд. „Всемирная литература“, член-корр. Вольной философской ассоциации, председатель режисс. Управл. БДТ, а также работает в Союзе деятелей театр. Искусства, член редколлегии Исторических картин, заместителем председателя литературного отдела Наркомпроса в Москве».

Ну ни чего себе! Это уже не справка получилась, а целая статья для литературного словаря. И не лень же было ее составлять? Неужели кто-то не знает биографии Блока, или не знаком с его творчеством? Вон, я до сих пор помню.

Мы на горе всем буржуям Мировой пожар раздуем, Мировой пожар в крови – Господи благослови!

Посмотрев на количество должностей и поручений товарища Блока, слегка присвистнул. Ничего удивительного, что поэт чувствует себя усталым. А ведь ему еще и стихи надо писать.

Но при всем моем уважении к великому поэту, такие вопросы следует решать не на уровне Политбюро, занимавшегося выработкой стратегических планов и, даже не Луначарским, а на уровне самого Зиновьева. Не рискнул Григорий Евсеевич взять на себя ответственность.

Нет, а почему Ленин передал заявление мне? Из-за того, что до него дошли слухи, что «архаровцы» товарища Аксенова привезли Блока в Москву, в которой поэт благополучно затерялся? А я потом о нем и забыл, хотя и собирался выдать паек и койко-место. Ну, не маленький, не заблудился. Так, а куда просится гражданин поэт? Посмотрев еще раз заявление, хмыкнул. Понятно, почему его передали мне. Товарищ Блок просился в Финляндию, с которой мы пока еще не заключали мир.