Иммунный - Владимир Анатольевич Тимофеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но, если честно, я ни о чём не жалел. Такой мощной страсти, силы, такого желания у меня никогда раньше не было. И даже если Алма чуть-чуть меня своей магией подстегнула, то за это ей можно только спасибо сказать. Ибо любовная магия, как мне кажется, даже и магией-то не считается. Ведь ежели двое так сильно захотели друг друга, что уже совсем невтерпёж, никаким волшебством это не перебить, как ни пытайся. А вот подстегнуть — запросто. И тонус хорошо поднимает…
Проснулся я, кстати, в гордом одиночестве. Алма в постели отсутствовала. Вся кровать была в моём полном распоряжении. Одеяло явно пуховое, подушки две и тоже, наверное, с пухом. Перина… хотя это, скорее, матрас. Широкий и удивительно мягкий. Вот прям утопаешь в нём, словно в женщине… Хорошо, я не Шендерович какой-нибудь, поэтому женщину заменять матрасом не собираюсь, а иду искать настоящую. А уж когда найду…
Алму я обнаружил на кухне, возле плиты.
Но никакого секса с утра у нас, увы, не случилось. Во-первых, потому утро уже прошло, а во-вторых, она отправила меня мыться. И даже указала, куда.
Ну, я не обидчивый. Взял, да пошёл.
Бани в доме у Алмы не было. Зато имелась помывочная. Довольно просторное помещение, в середине которого стояла деревянная бочка с водой. Горячей, между прочим, водой, подогретой, вероятней всего, с помощью горючего камня.
Так вот, значит, куда я вчера воду носил, что аж чуть руки отвалились. Литров по сорок за раз, но теперь вижу: оно того стоило.
Забраться в купель оказалось истинным наслаждением.
От лесной и тюремной пыли и грязи я отмокал не менее получаса. Мыло тут, кстати, тоже присутствовало. На полочке с разными травами и отдушками. Совсем небольшой кусочек, напоминающий чем-то «Хозяйственное». Использовал его по самому минимуму, потому что в этих краях оно, видать, дорогое, и вводить хозяйку в незапланированные расходы стало бы с моей стороны полным свинством.
Из помывочной вышел, чувствуя себя совершено другим человеком — прямо как заново родился. Ещё бы одёжку свою привести в порядок, и будет вообще зашибись.
Одёжка обнаружилась на той самой лавке, где вчера вечером безуспешно пытался заснуть — выстиранная и выглаженная. Надо же! И когда, блин, успела?
— Есть будешь? — спросила Алма, когда я оделся.
Отказываться, понятное дело, не стал.
На завтрак или, скорей, на обед сегодня был наваристый мясной суп и до жути вкусная выпечка. Хозяйка тоже села за стол, но вместе со мной не трапезничала. Наверное, раньше успела, пока я дрых.
— Сегодня уходишь? — поинтересовалась она с деланым равнодушием, когда я закончил.
— Сегодня, — кивнул я, вытерев губы и отодвинувшись от стола. — Только если позволишь, хочу тебе пару вопросов задать.
— Каких?
— Я вчера вечером в небе одно созвездие видел, — неопределённо мотнул я головой в сторону двери. — Над лесом висело, похоже на пирамиду, а вверху будто глаз нарисован. Я раньше такого не замечал. Не знаешь, как называется?
— А разве на севере его нет? — усомнилась Алма.
— На севере нет. Я бы знал, — заявил я с уверенностью, которой, конечно же, не было.
— Оно называется «Око демона», — сказала хозяйка.
— А почему?
— Что почему?
— Почему оно так называется?
Женщина пожала плечами:
— Понятия не имею. Называют, и всё. Наверное, потому что похоже.
Уточнять, водятся ли здесь у них демоны и, если водятся, то как выглядят, я не решился. А то ведь мало или что? Вдруг сумасшедшим сочтёт? Поэтому спросил о другом:
— А кто такие невесты Ашкарти?
— Ты и об этом не знаешь? — изумилась Алма.
Я многозначительно усмехнулся.
— На севере много о чём не знают. У нас там другие заботы. Наверно, и муж твой тоже таким же был, пока не обтёрся.
— Да. Иннар тоже много чего не знал, когда мы с ним познакомились, — согласилась женщина, чуть подумав. — Если хочешь, могу рассказать о невестах.
— Хочу.
И она рассказала.
А когда рассказ завершился, я почесал в затылке и тихо пробормотал:
— Да уж. Попал, так попал. Вот же придурок.
Глаза у Алмы расширились.
— Так это выходит… выходит, что ты и есть этот самый, про кого в городе последних два дня только и говорят, так?
— Выходит, что так, да, — развёл я руками.
Женщина секунд пять смотрела в упор на меня, после чего решительно выдохнула:
— Тебе нельзя уезжать! По крайней мере, сегодня.
— Почему?
— Потому что сейчас тебя, наверное, ищут. Сильно ищут. И если поймают, то сразу казнят. Тебе надо спрятаться. Пересидеть где-нибудь. Неделю, а может, две. А может быть, даже и месяц, не знаю.
— И где же я этот месяц пересижу? — поинтересовался я с лёгкой усмешкой.
— Да хоть у меня, например, — всплеснула руками Алма. — Скажу, что ты родственник мужа, никто ничего не подумает. Вы ведь и вправду похожи.
— Ты хочешь, чтоб я остался? — поднял я бровь.
Женщина внезапно смутилась:
— Ну… в общем, да. Хочу… Если ты, конечно, не против, — добавила она скороговоркой.
Я улыбнулся и, перегнувшись через весь стол, взял её руку в свою.
— Главное, чтобы ты не против была…
* * *
Становиться просто жильцом в её доме я категорически отказался и потребовал для себя не только кошт, но и работу.
А работы в деревенском доме хватало. Курятник почистить, крышу на сарае подправить и подлатать, огород прополоть, выяснить, почему «септик» песком забивается, и устранить неисправность, найти в заборе подгнившие доски и заменить их… Хорошо хоть, что Алма не занималась сельским хозяйством впрямую, как фермерша — заботы о хлебе насущном ограничивались только подворьем, а пашен и пастбищ она не имела, а значит, пахать и кого-то пасти не требовалось.
Основным заработком для хуторянки являлось шитьё и всё, что с ним связано. Бо́льшую часть дня она, как правил, проводила за специальным столом, заваленным выкройками и рисунками. Швейной машинки, в привычном понимании этого слова, у неё не было. Да, наверное, и не могло быть.
Любое нормально функционирующее инженерно-механическое устройство — это только на пару процентов чьё-то изобретение. Оставшиеся девяносто восемь, без которых изобретение так и осталось бы случайным прозрением «гениального самоучки» — это технологическая среда, в которой такие прозрения не только возможны, но и предуготованы. Ни один даже суперталантливый деревенский кузнец не сможет сам по себе выковать выдержанную по всем параметрам иглу или, скажем, челнок, и уж тем более поставить на поток производство точно таких же не отличающихся друг от друга изделий.
