Возрождение - Оливер Боуден

Он обошел Дворец вокруг и отыскал улочку, идущую от площади вдоль северной стороны Дворца. К счастью, здесь еще прогуливались люди, дыша вечерним воздухом. Эцио показалось, что он внезапно попал в другое измерение, и мир, всего три-четыре часа назад бывший привычным и знакомым, оказался отрезан от него. Он разозлился, подумав, что все эти люди спокойно живут, в то время как его семья оказалась в полном дерьме. Он опять ощутил волнение на сердце с почти непреодолимой волной гнева и страха, но тут же мысленно переключился на работу, и на лице появилась решимость.

Стена, возвышающаяся перед ним, была совершенно отвесной, но, что давало преимущество, темной. Кроме того, камни, из которых был выстроен Дворец, оказались выбиты, так что, поднимаясь, он без труда сможет найти опору для рук и ног. Единственной проблемой оказались стражники, патрулирующие северную стену башни, но Эцио решил разобраться с ней, когда заберется наверх. По крайней мере, он надеялся, что большинство стражников патрулирует западный фасад башни.

Восстановив дыхание и мельком оглянувшись, – на темной улочке никого не оказалось, – он прыгнул, крепко вцепившись в стену, нащупал носками сапог из мягкой кожи опору и начал подниматься. Когда он добрался до зубчатой стены, он уже выбился из сил. Руки трясло от напряжения. Прямо перед Эцио, спинами к нему, стояло двое стражников, осматривавших освещенную площадь внизу. Эцио неподвижно замер, пока не убедился, что ни единым звуком не выдаст своего присутствия. Едва сдерживаясь, он подкрался к ним, а потом кинулся на стражников, надавив на спины, используя свой вес и элемент неожиданности, чтобы опрокинуть их. Сердце у него практически остановилось. Он стащил с них шлемы и сильно стукнул головами. Стражники потеряли сознание раньше, чем поняли, что произошло. Если бы это не сработало, Эцио знал, что без промедления перерезал бы им глотки.

Он снова замер, тяжело дыша. Теперь на башню. Камень на ней был ровно уложен, и подниматься было тяжело. Но еще больше его волновало, как перелезть с северной стороны башни на западную, где и находилось окошко камеры. Он молился, чтобы никто на площади или на стене не вздумал посмотреть вверх. Ему не очень хотелось сорваться вниз из-за арбалетного болта, когда он уже так высоко поднялся.

Угол, где соединялись западная и северная стены, оказался практически непроходимым. Эцио на мгновение замер там, ища опору для пальцев, которой, казалось, и вовсе не существовало. Он посмотрел вниз и далеко внизу увидел стражника, который как раз смотрел вверх. Он разглядел бледное лицо и глаза охранника. Эцио прижался к стене. В его черной одежде он был так же ясно виден, как таракан на белой скатерти. Но по непонятной причине, охранник просто скользнул по нему взглядом и оправился дальше. Видел ли он его? Или не поверил своим глазам? Эцио с трудом сглотнул. Он сумел окончательно расслабиться, часто дыша, только спустя минуту.

Приложив огромные усилия, он достиг цели, благодаря бога за узкий выступ, на который он смог опереться, чтобы заглянуть через решетку в окошко. Господи милостивый, подумал он, узнав фигуру отца, сидевшего к нему спиной, в узком конусе света.

– Отец! – тихо позвал он.

Джованни обернулся.

– Эцио! Ради бога, как ты…

– Не важно, отец.

Когда Джованни приблизился, Эцио увидел его окровавленные ладони и бледное лицо со следами побоев.

– Господи, отец, что они с тобой сделали?

– Избили, но я в порядке. Меня больше волнует, что с мамой и Клаудией?

– Они в безопасности.

– С Аннеттой?

– Да.

– Хвала Господу.

– Что произошло, отец? Ты знал, что это случится?

– Да, но не так скоро. Они арестовали Федерико и Петруччо, думаю, они в одной из камер. Если Лоренцо получил послание, все, возможно, изменится. Я принял меры…

– О чем ты говоришь?

– Сейчас не время, – почти крикнул Джованни. – Слушай меня. Вернись домой. В моем кабинете есть потайная дверь. В комнате за ней спрятан сундук. Возьми все, что найдешь там. Понял? Все! Многое покажется тебе странным, но это важно.

– Хорошо, отец.

Эцио слегка перенес тяжесть тела, вцепившись в прутья решетки. Он не осмеливался посмотреть вниз, и не знал, сколько еще сможет оставаться без движения.

– Помимо прочего, ты найдешь там письмо и кое-какие документы. Без промедления отнеси их – сегодня же! – мессеру Альберти…

– Гонфалоньеру?

– Именно! Иди!

– Но, отец… – выдавил Эцио, и, надеясь, что сможет помочь чем-то большим, нежели просто доставкой документов, заикаясь, добавил, – К этому причастны Пацци? Я прочитал послание, доставленное почтовым голубем. Там было сказано…

Джованни предостерегающе зашипел, и Эцио услышал как в дверь камеры вставили ключ.

– Они поведут меня на допрос, – мрачно произнес Джованни. – Уходи, пока тебя не заметили. Господи, какой же ты храбрый, сынок… Тебя ждет достойная судьба. А теперь, прошу в последний раз, – уходи!

Эцио снова уцепился за выступ и повис на стене, вне поля зрения, пока не услышал, что отец покинул камеру. Больше он ничего не мог различить. Он буквально заставил себя слезать по стене. Он знал, что спуски всегда тяжелее подъемов, но за последние сорок восемь часов он набрался опыта и в тех, и в других. Пару раз он едва не сорвался, но сумел удержаться. Так он спустился до стены с бойницами, где все еще валялись два обезвреженных им стражника. Очередной подарок судьбы! Он снова стукнул их головами так сильно, как только смог, чтобы они случайно не очнулись, пока он будет спускаться вниз, и не подняли тревогу. О возможных последствиях он не задумывался.

Конечно, не время было думать о всякой ерунде. Эцио забрался на бойницу и глянул вниз. Время играло существенную роль. Если бы он смог что-нибудь увидеть внизу, что-то, что могло смягчить падение, он бы решился на прыжок. Когда его глаза привыкли к темноте, он различил навес над прилавком, стоящим у стены, далеко-далеко внизу. Рискнуть? Если удастся, он выиграет время. Если промахнется, сломанная нога окажется меньшей из его проблем. Он отчаянно пытался поверить в собственные силы.

Эцио глубоко вдохнул и рухнул в темноту.

С такой высоты навес обрушился под его тяжестью, но его прочности вполне хватило чтобы затормозить падение. Эцио вскочил. Конечно, он ушиб пару ребер, зато спустился и не поднял тревоги!

Он отряхнулся и побежал туда, где еще несколько часов назад был его дом. Когда он добрался туда, то понял, что зря не спросил отца, как именно открывается потайная дверь. Джулио наверняка известно, но кто знает, где сейчас Джулио?

К счастью, в окрестностях дома не оказалось стражников, и он смог беспрепятственно добраться до него. На мгновение Эцио остановился, не в силах переступить порог. Ему показалось, что дом изменился, а его святость осквернена. Эцио собрался с мыслями, зная, что ему необходимо войти внутрь, и шагнул во тьму фамильного дома. Спустя короткое время, он стоял в центре кабинета, освещаемого зловещим светом единственной свечи, и осматривался.