Богиня на цепи (СИ) - Рудианова Анна

– А острый язычок остался при тебе. Не всю дурь из тебя выбил, – Феос всемогущий поморщился и отогнал мысли о чрезмерной жестокости, мелькнувшие на задворках сознания. Приступил к главному. – Ты сейчас расскажешь, каким образом делишься энергией…

– Нет, – она даже руки на груди сложила, заодно и грудь прикрыла.

Темный властелин оторопел на секунду от подобной наглости. Только воскресла и уже пытается ставить условия? Полюбовался попытками спрятать обнаженное тело в простыню, стянутую с кровати. Острые точки сосков вызывающе выпирали из-под своего укрытия.

– Я очень устала, – Дита покашляла в кулачок и состроила бровки домиком. – Мне нужен покой и забота. И поесть…

Феос Рибелиус смотрел на нее с какой-то иронией. И все больше метил не в глаза, а ниже, прикрывая белесыми ресницами черноту постели, отраженную в его зрачках.

«Бездыханной нужно было оставаться, если тебе нужна забота. Вон и конфетно-розовая дымка уже из глаз выветрилась», – запаниковал внутренней голос богини, но Дита привычно отмахнулась от здравого смысла. Легкие дороги для слабаков. Потрескавшиеся губы произносили слова как можно нежней и наивней:

– Дай мне время.

– Ты не в том положении, чтобы торговаться, – не поддался маг.

– Ах, – вздохнула богиня и обессилено растеклась по кровати.

– У нас балаганные актеры и те лучше играют, – он поднялся, натянул штаны и принялся их шнуровать.

– Это не игра. Мне, действительно, плохо. Не могу поднять ни руку, ни ногу… ни голову, – добавила совсем тихо. Этот сухарь просто непробиваем. Он же готов был целовать ее вечно! Почему, стоило прийти в себя, строит из себя бесчувственное бревно?!

– Я помогу подняться, – Рибелиус резко сдернул простыню.

– Эй-эй! Я голая буду ходить? Где платье? – огляделась Дита, сидя на кровати. – Я так долго была без сознания, а ты даже об одежде не подумал?

В этот момент в спальню просочился Гидеон с горой бутербродов в одной руке и огромным тортом во второй. В зубах он держал мясницкий нож. Торт украшали розовые черепа из взбитых сливок и зефирные завитушки в виде реберных костей.

– Это что? – спросил Рибелиус, одновременно набрасывая простыню на девушку.

– Да у нас праздник! – удивилась Дита, выбираясь из складок черной ткани, укрывшей с головой.

Первый помощник пристроил бутерброды на кровать рядом с девушкой, поставил второе блюдо на стол и приступил к нарезке торта на четыре части.

– С выздоровлением, уважаемая кирия. Приятно увидеться с вами вживую. – Поклонился он Дите и ответил начальству:

– Это с вашего ужина перед ВЕР осталось. Неделю в стазисе держали. – Гидеон отложил нож и понял, что тарелок нет.

Дита с сомнением откусила край бутерброда. Ломоть жирного сала размером был больше, чем хлеб. Листья крапивы, накиданные сверху, придавали бутерброду пикантный островатый вкус. Тимьян легонько пощипывал язык.

– Очень вкусно!

«Что это за гадость? Где нормальная еда? И где Валерия?» – буравил взглядом первого помощника Рибелиус. Он все еще боролся с бесчисленными пуговицами рубашки.

«Вы Валерию сами отправили в город. На несколько дней. А я готовить не умею. Мы же ели продукты, приготовленные магией. А тут самому, на печке… Жуткая жуть, признаюсь я вам… – и продемонстрировал пригоревший труп яичницы, который он не решился принести повелителю. – Я, все, что, можно есть сырым взял…»

«Захлопни свой поток красноречия! Верни слуг. Всех. Быстро! И исчезни».

– Слушаюсь, великий Феос. – Гидеон, окрыленный тем, что поиск тарелок и ложек больше не его проблема, дернул головой, изобразив поклон, и вылетел за дверь.

К этому времени Дита уже съела все бутерброды. И, придерживая локтями простыню, попросила:

– Передай мне торт, пожалуйста.

– Нельзя. На него магически воздействовали. Есть вероятность, что твой организм отторгнет его.

– Вот и проверим! – девушка попыталась встать. Но рука мага оттолкнула ее обратно на подушку. – Я сейчас могу тебя съесть! И не поморщусь!

– Нет. Твоя кровь странно себя ведет при контакте с магией. В шести из десяти случаев разделяется на воду и кровеносные тельца, – Рибелиус заправил так и не застёгнутую рубашку в брюки. – А в четырех случаях просто испаряется…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ты проводил эксперименты с моей кровью?! – передернуло девушку. Хуже всесильного садиста может быть только безумный ученый.

– Я же должен был выяснить кто ты и откуда.

– Ну и что? Выяснил? – столько ехидства ни один темный властелин выдержать не в состоянии.

Рибелиус зарычал, движением кисти выдернул пустую тарелку из рук девушки и швырнул в стену. А торт стремительно перенесся к ней на колени, растеряв по дороге часть черепушек.

– Ешь, и я посмотрю, как твое тело отреагирует на магию, – приказал маг.

– Да с удовольствием, – Дита взяла кусок торта рукой и с наслаждением вгрызлась в пропитанные коржи. Крем потек по ее пальцам, крошки посыпались на кровать, волосы испачкались светлым муссом.

– Ты из рода горных троллей? – Рибелиус поскрёб нижнюю губу, заворожено наблюдая, как сливки капают девушке на грудь, а простыня сползла, открывая весьма аппетитную картину.

Нет. Просто богиня любви знает толк в соблазнении.

Дита облизала пальцы. И принялась за следующий кусок.

– Я тебя сам покормлю, – решился Рибелиус и отодвинул от нее тарелку. Взял мягкий, промявшийся под рукой, кусочек и протянул девушке.

Но Дита покачала головой и серьезно посмотрела на него:

– Я уже наелась. И как-то странно себя чувствую, – огромные глаза, полные беззащитного страха и надежды, смотрели по-детски наивно. Уголок рта дергался. Богиня сдерживала победную улыбку. Если бледнолицый захочет продолжения, он вынужден будет принять ее правила игры. Уж Афродита научит его с женщинами обращаться.

– Хочу спать. Могу я отдохнуть в твоей постели? – добавила она томно.

Торт выпал из рук темного властелина. Слово «постель» набатом ударило по ушам.

Она только что пришла в себя. Он может убить ее. Снова. Если возьмёт сейчас.

Когда его волновала готовность женщины?! Он всегда брал желаемое. Без колебаний.

Но сейчас желаемое было столь беззащитно и ослаблено…

Плюс этот магический торт. Как бы опять не умерла.

– У тебя день, чтобы прийти в себя! – приказал Рибелиус. – Потом ты ответишь на все мои вопросы. Ты услышала?

– Да, мой властелин, – и добавила в голос волну обожания, лизнувшую повелителя.

Феос Рибелиус вылетел из собственной спальни.

– ГИДЕОН!

– Да, Великий Феос? – первый помощник был занят в голубятне. Рассылал птиц с письмами верным слугам правителя о том, что буря миновала и можно вернуться на работу.

«На плац».

«Тренировка?! Сейчас?!» – оставалось сложить в мелкую трубочку и прикрепить к тощим трехпалым лапкам еще девятнадцать писем.

«Быстро!»

***

Всемогущий позволил пленнице отдыхать сутки.

Гидеон переселил ее в смежную комнату, так своевременно освобожденную Валерией. Одежду позаимствовал у управляющей, потратив пару минут на разглядывание интригующих кружевных оборок.

Кирия Фиди, все равно, будет шипеть, когда узнает, что гостья утащила у нее не только повелителя, но и комнату с одеждой, так что Гидеон имел полное право немного пофантазировать на тему нижнего белья роковой женщины.

Дите досталось кремовое строгое платье с большим вырезом (как всегда у управляющей) и длинными рукавами, с десятком мелких пуговиц по манжету. Черное кружево Гидеон решил оставить себе, на память о мальчишеской озорной выходке. Гостье, эти предметы туалета вряд ли понадобятся. Лечили ее с определенными намерениями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

***

– Тебе бы лучше убежать, – резко сказал Маркус. – Если тебя будут пытать, не говори, что мы помогали…

– Хорошо.

Неожиданный визит состоялся на следующее утро. Вернувшиеся слуги, без особой радости приветствовали новую обитательницу замка.