Оборотни - Хью Пентикост

Вальмон отказался, чувствуя, что цель близка, и скоро он сможет назвать имена тех, кто продает наркотики, добывая оружие террористам, и ушел в подполье. Никто, в том числе Делакру, Бернардель и Жирар, не знали, где он прячется.

Секретом маленькой квартирки на Левом Берегу Вальмон поделился только с одним человеком – Диггером.

– Он мог выбрать любого из полудюжины доверенных агентов, – пояснил Салливан. – Но выбрал меня. Конечно, он знал, что я не подведу, но решающим фактором стала наша любовь с Жульет, он не хотел разлучать нас. Итак, я знал, где находится квартира, и выполнял обязанности курьера, приносил донесения и уносил записки с заданиями другим агентам. Я действовал по законам конспирации. Никогда не подъезжал к дому, где поселился Вальмон, на своей машине. И вообще изображал другого человека: то рабочего, то кондуктора автобуса. Однажды явился в солдатской форме. Насколько мне известно, я ни разу не привел за собой хвоста.

Боялся Вальмон только одного: как бы в высшем эшелоне власти, среди тех, кому он полностью доверял, не оказалось человека, связанного с террористами и торговцами наркотиками. Конкретных поводов для подозрений у него не было, но в прошлом такое случалось, да и теперь многие ловушки, расставленные им, не приносили успеха. Словно враг всегда опережал его на один шаг. Только я пользовался абсолютным доверием Вальмона. Меня не интересовала внутренняя политика Франции. Я не нуждался в деньгах. И любил Жульет.

Однажды, в тот самый день, в моем номере раздался телефонный звонок. Звонил Вальмон. Нервный, взбудораженный. Он сказал, что наконец-то раскрыл личность этого высокопоставленного предателя. Кроме того, он опасался, что террористы вот-вот установят, где он скрывается, и спросил, не могу ли я приехать немедленно и увезти Жульет в какое-нибудь безопасное место.

Переодеваться не было времени. Пришлось ехать в открытую.

Я подъехал в своей машине к подъезду. Вальмон жил на четвертом этаже. Когда я поднялся на второй, загремели выстрелы. Я буквально взлетел на четвертый этаж и вышиб запертую входную дверь. Вальмон лежал на полу, иссеченный автоматной очередью. Я метнулся к открытому окну у пожарной лестницы. Какой-то мужчина как раз спрыгнул с нее во двор.

Его ждал маленький черный "пежо". Я понял, что уже ничем не помогу полковнику. Оставалась возможность догнать "пежо" и не дать террористу уйти. Слава богу, подумал я, что Жульет не было дома, сбежал по ступенькам, вскочил в машину и сорвался с места, естественно, не подозревая о том, что Жульет, торопясь домой, видела меня.

Улицы в том районе я знал как свои пять пальцев. Мне часто приходилось кружить по ним, прежде чем подойти к дому Вальмона. Однако мои поиски не увенчались успехом. "Пежо" как сквозь землю провалился. Через полчаса или около этого я сдался и решил уже вернуться на место преступления. Но тут заметил, что нахожусь рядом с административным корпусом автокомпании Бернарделя. Я подумал, что его необходимо поставить в известность, оставил машину у тротуара и поднялся к нему.

Бернардель сидел белый как полотно. Ему уже сообщили о случившемся. Мало того, сказали, что Жульет видела, как я выбегал из подъезда, и полиция уже ищет меня.

Я полагал, что мне нужно вернуться в квартиру Вальмона.

Жульет не могла мне не поверить. А улики лишь подтвердили бы мою правоту. Бернардель, однако, придерживался другого мнения.

Террористы и торговцы наркотиками приложили бы все силы, чтобы отвести от себя подозрения в убийстве полковника Вальмона. И в лице Жульет они получили идеального свидетеля. Она видела меня выбегавшим из подъезда. Вальмон шел по следу наркомафии. Вот ему и рассказали, что я купил у Лангло героин для Эла Дженкинса. Вальмон клюнул, за что и поплатился собственной жизнью. Выходило, что виновным окажусь я. И снять меня с крючка могло только стопроцентное алиби, – Диггер глубоко вздохнул. – Я попытался поговорить с Жульет по телефону, но связаться с ней не удалось. И я решил, что смогу все объяснить на другой день.

Мы уехали в поместье Бернарделя на его машине. Там не было ни слуг, ни соседей. На следующее утро вернулись в Париж, и я сдался полиции, – Диггер встал. – Хочется выпить, – он подошел к бару, плеснул себе виски и выпил его неразбавленным.

– Я знаю, что вы читали газетные отчеты тех дней. Они далеко не полные. О первых часах вообще нет речи. Жульет разительно переменилась. Едва я обращался к ней, она начинала кричать. А главным моим врагом стал Шарль Жирар.

Мы с ним встречались раз или два. Я знал, что он меня недолюбливает. А на Жульет он всегда смотрел, как голодный волк на кусок мяса. Может, он и стремился найти убийцу, но мне показалось, что тогда ему более всего хотелось устранить соперника, претендующего на руку и сердце Жульет.

Жирар выслушал нас, но не поверил ни единому нашему слову, не поверил или не захотел поверить. Ему уже все было ясно. Как и предугадал Бернардель, он знал о моей связи с Лангло и Элом Дженкинсом и не допускал мысли, что я хотел помочь другу. Обвинил меня в распространении наркотиков.

Предположил, что я обвел Бернарделя вокруг пальца, чтобы с его помощью сблизиться с полковником Вальмоном, самым опасным врагом наркомафии. Документально доказал, что, после того как я стал работать на Вальмона, пять или шесть расставленных ловушек остались пустыми. Кто-то, пользующийся полным доверием полковника, выдавал его секреты. Жирар заявил, что секреты выдавал я. Он обвинил меня в том, что я использовал Жульет. В свое последнее утро Вальмон сказал Жульет, что догадался, кто из высокопоставленных деятелей сотрудничает с торговцами наркотиками. Имя он не назвал, опасаясь за ее жизнь, но собирался назвать его мне. Жирар предположил, что Вальмон действительно назвал это имя, и мне не осталось ничего другого, как убить его, чтобы никто не узнал пособника террористов и торговцев наркотиками. Он сказал, что я вновь обманул Бернарделя и убедил его подтвердить мое алиби.

Объяснил и причину, по которой Бернардель помогает мне: тот верил, что я сражаюсь на его стороне.

Диггер коротко рассмеялся.

– Несколько минут чаши весов колебались. Я видел, что Бернардель потрясен. Версия –Жирара могла соответствовать действительности. Я мог лгать ему с самого начала. Мог распространять наркотики. Мог использовать его, чтобы войти в контакт с Вальмоном и Жульет. Мог убить полковника, узнав, что тот вышел на человека, прикрывающего торговцев наркотиками… Бернардель знал, что я в курсе замыслов полковника, что побывал в квартире Вальмона в то утро, когда его убили. Трудно сказать, как поступил бы я, окажись на его месте. Возможно, бросил бы на съедение волкам. И когда его спросили напрямик, не выдумка ли эта история с алиби, я почти не сомневался, что Бернардель во всем признается. Но он ответил: "Это не история, это – факт".

Диггер поставил пустой бокал рядом с бутылкой виски.

– Едва ли Жирар или кто-то из полицейских поверили Бернарделю. Жульет не поверила наверняка. Но Бернардель занимал такое положение в правительственной иерархии, что его слово не вызывало сомнений у власть имущих. Не знаю, что происходило за закрытыми дверями, но Бернардель убедил своих собеседников в моей невиновности. Допускаю даже, что он поделился с ними своими сомнениями, но все равно убедил отпустить меня, чтобы потом я вывел их на крупных дельцов.

Однако главное для меня заключалось в том, что у Жульет никаких сомнений не было. Она уверовала, что я лгал ей с самого начала, просто использовал ее, чтобы шпионить за отцом. Я не смог встретиться с ней наедине, поговорить, объясниться. Жирар стал ее защитником, всячески оберегал ее от меня, внушал, что я – предатель. И в конце концов добился своего… женился на Жульет.

Диггер замолчал. Минуту спустя, видя, что продолжения не будет, Шамбрэн задал ему вопрос:

– Но оставшись с вами наедине, Бернардель наверняка изложил свою истинную позицию?

– О, он снова и снова заверял меня, что ни на секунду не сомневается, но посоветовал на некоторое время уехать из Франции, так как не гарантировал моей безопасности. Черт, они не могли гарантировать безопасность даже своему президенту. Я же не хотел уезжать.

– Почему?

– Мой дорогой друг, – улыбнулся Диггер, – у меня оставался один шанс помириться с Жульет-найти настоящего убийцу ее отца, мужчину, который спустился по пожарной лестнице и уехал в "пежо".

– Вы думаете, что узнаете его, увидев вновь?

– Едва ли. Я видел его только со спины. Но в одиночку я бы не справился. Рассчитывать на помощь французских правоохранительных органов не приходилось. Они относились ко мне с нескрываемым подозрением. Через моего друга я вышел на одного из руководителей Интерпола, Международной организации уголовной полиции. Ее штаб-квартира располагалась на тихой улочке Поль Валери в центре Парижа.

Не знаю, что вам известно об Интерполе, но это не полиция в привычном смысле слова. Это – коммуникационный центр, связывающий шестьдесят с лишним стран на всех континентах.