Пастырь Вселенной - Дмитрий Абеляшев

Как раз после этой научной тирады Петр Семенович наконец согласился с требованием медсестры оставить в покое выздоравливающего, которого действительно полковник и особенно академик загрузили фактами под завязку, до некоторого утомления. Так что Володя был даже доволен, что его избавили от необходимости вести наукообразный спор с занудным академиком. Ему надо было хотя бы переварить полученную информацию. Шутка ли – все его представления о мире в очередной раз подвергались серьезнейшей трансформации. А если учесть, что Володя невольно относился к своей собственной психике с некоторым недоверием – теперь ведь он был как-никак контуженым, – то он решил, что более всего сейчас нуждается в выпуске новостей. Он едва дождался, когда в коридоре стихнут шаги академика и сопровождавшей его недовольной медсестры, переругивающихся по дороге.

Телевизор порадовал Володю новой порцией информации о Силлуре и даже показал Сэйлу. “Не сказать, чтоб красавица, – подумал Володя, – но если сравнивать с земными женщинами-политиками, то очень недурна. А вот на подиум ее, несмотря на высокий рост, все равно не пустили бы”. А информация была следующей. Да, свершилось, исследовательские и онкологические центры Соединенных Штатов, России, Японии, Кубы и Израиля зафиксировали остановку развития самых злокачественных опухолей и даже их некоторое уменьшение. Препараты силлуриан не только не вызывали побочных эффектов, но способствовали снятию болевого синдрома и повышению аппетита еще вчера безнадежных больных. “Вечно Петр Семенович ко всему придирается, – думал Владимир. – Ну нельзя же быть таким фарисеем. Почему бы не поверить, что Силлур действительно бескорыстно хочет нам помочь, просто как братьям по разуму!”

Да, как много людей на Земле тогда верили в это вместе с Владимиром и надеялись, что дела обстоят именно так!

Глава 5

ИНСТРУКТОР

Бадмаев навестил Владимира через три дня. Он сказал, что в прошлый раз просто не успел поблагодарить Володю за сохраненный для него, с риском для жизни, экземпляр таранного сквирла в ловчей яме. И добавил, что сегодня уже изготовлена первая партия маяков, носящих имя академика, к которым этот неуклюжий бронебойный монстр не осмелится приблизиться и на километр. Оказывается, Бадмаев уже через три дня после жаркого ночного боя, в котором Владимир и был контужен, установил необходимое чередование звуковых частот ввергающее страшилище в состояние паники. Таранного сквирла вслед за тем торжественно умертвили прямо в ловчей яме, на виду у всего отряда для повышения морального духа бойцов, а на оборонные предприятия без задержек был отправлен срочный госзаказ на изготовление новой версии маяка Бадмаева по чертежам того же Бадмаева. Владимир заметил, что академик просто-таки расцвел, чувствуя, что его таланты теперь действительно востребованы. Ведь в международном сотрудничестве, в борьбе со сквирлами, все оставалось по-старому – дружба была дружбой, а табачок – табачком. Маяк Бадмаева производился в России и продавался в другие страны, пораженные космической саранчой, за неплохие деньги. Разумеется, имелись и собственные разработки, и подделки, но российская версия маяка оставалась лучшей и гарантированно эффективной. Владимир стремительно шел на поправку, медики даже удивлялись, как такая тяжелая контузия уходила, не оставив никаких осложнений. Владимир обжил свою палату, поставив на подоконник иконки Троицы, Иисуса Христа, Богородицы и Николая Чудотворца. К нему уже приезжала, несмотря на жестокую астму, отступавшую только на свежем воздухи дачи, и болезнь ног, мама, привезшая Володе жареную курицу и творожный пирог, который он с детства так любил. Мама оставалась в гостинице два дня, и Владимир успел наобщаться с ней вдоволь. Для медсестер же и лаборанток он был героем, и если бы не строгое предписание врачей как можно жестче ограничить время активности Владимира, которому якобы был так нужен пресловутый покой, симпатичные девушки в белых халатах часами бы слушали его рассказы о сквирлах и о том, как он самоотверженно с ними боролся. В целом жилось Владимиру в госпитале весьма неплохо, но Бадмаев, выкроив наконец часок для общения с Володей, поведал такие новости, что теперь ему не терпелось как можно скорее вернуться в часть. Еще бы – отряд, возглавляемый полковником Зубцовым, попал в международный список воинских объединений, куда будут отправлены инструкторы с Силлура. Но это только пол-интриги. Юрий Зубцов был в шоке, когда узнал, что к нему пришлют инструктора-бабу. И ладно бы везде инструкторами были женщины – так нет же! В другие части присылали преимущественно мужчин, в Белгородской же области было еще 12 подобных отрядов, в которые было на высочайшем уровне решено послать инопланетных инструкторов, и все они, как выяснилось, были сплошь мужского пола. Не то чтобы Зубцов превратился в посмешище для всей России, но он сам себя таковым вообразил и вел соответствующим образом. Только что лицо не прятал, общаясь с кем бы то ни было, и очень смешно злился. Ему казалось, по словам академика, что над ним все теперь будут подсмеиваться – ну как же, его, боевого полковника, приедет учить воинскому делу тетка с другой планеты. И, как это неизбежно в подобных случаях, все действительно начали по-доброму подшучивать над бравым воякой. Что, естественно, приводило того в бешенство и вгоняло в краску. Было уже известно и имя спасительницы землян – ее звали Лайна, и дата ее прибытия – 28 октября. То есть через пять дней.

Впрочем, 28 октября было датой прибытия на нашу планету военного корабля силлуриан, который должен был привести помощников, каждый из которых будет инструктировать свой земной отряд. Общее число посланцев дружественной планеты было равно 200. 64 из них – женщины. Лишь пять из них отправятся в Россию. Две – в Сибирь, две – на Дальний Восток. А одна вот, выходит, в Белгородскую область. Для сравнения – в сибирские отряды прилетало семнадцать силлуриан мужского пола, в дальневосточные – одиннадцать, в Европейскую часть России, наиболее пораженную межгалактической заразой, – тридцать два, из них одиннадцать – в Белгородскую область. Двенадцатой была офицер Лайна. Зубцов, естественно, не мог оказать ни малейшего влияния на принятие этого решения – оно свалилось на него как снег на голову. А так как у полковника с чувством юмора вообще было туговато, то подшучивать над самим собой он не был способен в принципе. В общем, представив, какое шоу будет у них в части 28 октября, Владимир бесповоротно решил выписаться хоть под расписку за день до этого. И после ухода академика честно сообщил об этом лечащему врачу. Тот, к удивлению Володи, с пониманием отнесся к его просьбе и сказал, что болезнь действительно отступила полностью и что 27 октября он его обязательно выпишет. Последние дни Владимир занимался разнообразными физическими упражнениями, рекомендованными медиками, в том числе бегая по кругу с легкими гантелями в руках, словно на уроках физкультуры. Проходил различные тесты. И 27 октября, как и было обещано, получил долгожданную свободу. Однако у себя в отряде он оказался только 28-го – сквирлы устроили засаду на дороге, и шофер едва сумел живым вернуться обратно в часть. Утром следующего дня Владимир успел-таки оказаться в отряде прежде загадочной гостьи с далекой союзной планеты. Вообще, выходило так, что каждое государство, поддержавшее резолюцию, оказалось в союзных отношениях с Республикой Силлур. Не поддержали же резолюцию лишь три страны – Ирак, Афганистан и Северная Корея. Впрочем, Северная Корея не подверглась нашествию сквирлов, а афганские и иракские фундаменталисты заявили, что справятся, будь на то воля Аллаха, с космической саранчой без посторонней помощи. Эти подробности геополитического расклада Владимир изучил, внимательно слушая все выпуски новостей и комментарии к ним через встроенный в свой мобильник радиоприемник еще в больнице.

“Газик” между тем без приключений достиг базы отряда, возглавляемого Зубцовым. Было девять часов утра, когда машина, устроив целый салют брызг в честь возвращения Владимира при пересечении на полной скорости неглубокого ручья, въехала на территорию деревни с расквартированными в ней бойцами. Отремонтированный и усовершенствованный маяк – Володя не мог его увидеть, он располагался чуть сбоку от трассы – привычно выл, давая знать, что лагерь надежно защищен от всех известных на сегодняшний день разновидностей сквирлов. Деревья за забрызганным грязью окошком машины сменяли друг друга, почти сплошь по-летнему зеленые – потепление климата задержало пору листопада более чем на месяц. Ребята уже стояли у своих домов-казарм, о чем-то возбужденно переговариваясь. Владимир вылез из машины, но вместо радости при виде его в глазах у всех отразилось разочарование. Володю такая встреча скорее не расстроила, а позабавила – ведь он-то знал ее причину. Все надеялись, что из машины выйдет силлурианская инструкторша, и гадали, как-то встретит ее полковник. Володя посетил свое скромное жилище, поприветствовал академика, и тот, пожав, почти не глядя, руку Володе, будто они виделись полчаса назад, вновь уткнулся в окуляр микроскопа, над которым корпел в своих бесконечных экспериментах над культурами клеток космической саранчи. Володя подошел к домику, в котором жил сам полковник, заметив, что прочие бойцы старались не подходить к нему близко и лишь тихонько переговаривались друг с другом, бросая на чистенький голубенький сруб – резиденцию Зубцова – косые хитрые взгляды. Владимиру, впрочем, ни до чего этого не было решительно никакого дела. Он спокойно подошел к калитке и отворил ее – она была не заперта. Прошел по дорожке, заботливо посыпанной гравием жильцами, эвакуированными в связи с особенной пораженностью прилежащей местности космической саранчой, обратив внимание, что деревья и кусты увяли, видимо, не поливаемые с момента бегства их настоящих хозяев. А вот Владимир до контузии поливал в качестве зарядки растения в садике, прилежавшем к домику, вверенному ему с академиком. За три недели его отсутствия и на его участке растения заметно поднялись – академик, разумеется, так ни разу их и не полил. Задумавшись о причинах подобной бесхозяйственности, Володя понял, что есть одно меткое, хоть и бандитское словечко, в полной мере ее объясняющее. “Это им западло цветы поливать”, – подумалось Володе с некоторой досадой. Они-то люди серьезные, не то, что он. Владимир подошел к двери и постучал. Послышались торопливые шаги, и полковник, одетый в вычищенный и выглаженный камуфляж, распахнул дверь. Он был заметно взволнован и явно обрадовался, увидев Володю. Казалось, это был единственный человек, испытавший при виде Владимира сколь-нибудь положительную эмоцию. Впрочем, он тут же и объяснил, нимало не смущаясь, истинную причину своей радости.