Игра по крупному - Фридрих Незнанский

—   А что, многие у вас в такой ситуации жале­ют о падении ненавистного режима? — спросил Солонин, оставив в покое свои ногти.

—    Многие... — ответил наш гость. — Особен­но те, кто в силу служебного положения вынуж­ден придерживаться законов шариата. Многие полагают, что Алекпер не сопротивлялся, думая, что на него напали родственники и друзья обма­нутого мужа. Он хотел с ними поладить и дого­вориться, чтобы не поднимать скандала. Но дело приняло серьезный оборот. Алекпер исчез. И больше всех об этом сожалеет безутешная Делара, а также ее муж.

—   А ему-то какая печаль? — спросил Соло­нин.

Наш гость с легкой, дружественной усмешкой перевел взгляд с Вити на меня.

—   Его уже затаскали по допросам, — сказал он. — Разве в деле этого нет?

—    Ну да, Амиров, — вспомнил я и полистал дело. — Вот, например... «Уважаемый ..., не мо­жете ли вы сообщить нам, в котором часу вчера прибыли вы к месту службы?..» Или это плохой перевод, или это не допрос, — сказал я, отодви­нув дело.

—   Второе, — уточнил Новруз. — Я с вами полностью согласен. Я сам работал в советское время в уголовном розыске, поэтому полагаю, что спросить следует по-другому: что вы, уважае­мый, делали с половины третьего дня до четырех? Хотя и так ясно, что его при захвате сына Прези­дента не было. Что у него очевидное алиби.

Мы с Витей переглянулись. Самед нас не под­вел. Слава Богу, хоть один здесь что-то понимает в нашей профессии. И при этом — верный чело­век, на которого можно положиться. А то хоть волком вой. Или беги отсюда, не оглядываясь.

—    После «ухода» из Азербайджана советской власти, здесь сменилось уже два Президента, — сказал Новруз. — И при каждом следственный аппарат перетряхивался до основания. И теперь имеем то, что имеем. Совершенно некомпетент­ные и в силу этого продажные следователи берут­ся за такое щекотливое дело, ожидая, кто больше заплатит.

—   А почему вы остались верны Президен­ту? — спросил я. — Все-таки он — бывший гене­рал КГБ. А вы, как я понял, советскую власть недолюбливаете.

—   Его выбрал народ, — серьезно сказал Новруз. — Он хоть что-то понимает в управлении государством. К тому же для него быть Президен­том — вершина его карьеры. Поэтому он поста­рается сохранить за собой этот пост, работая на благо страны, чтобы остаться в людской памяти. Словом, здесь совпадают его личные интересы с общественными. И потому мой выбор именно такой. Хотя вы правы, советский режим я нена­видел.

Я обратил внимание, что наш гость сидит, прижимаясь спиной к батарее, как бы пытаясь согреться. Ну да, куртка его неподходящая для такой зимы.

—   Может, нам перейти в гостиную? — спро­сил я. — Там можно растопить камин. Вы, я вижу, никак не согреетесь. А выпить с нами от­казываетесь... Хотите, я закажу вам кофе?

—   Камин — это хорошо, — сказал он. — Про­сто замечательно. Я никогда прежде не бывал в подобных апартаментах. А кофе... лучше не надо. Войдет официант и увидит меня. Лучше не надо. Здесь все шпионят друг за другом.

—   Однако вы вошли сюда при всех админи­страторах и горничных гостиницы, — сказал Витя.

—   Как дежурный слесарь, — объяснил Новруз и поднял с пола свою сумку, в которой что-то звякнуло. Извлек газовый ключ и большую от­вертку. — Тут все время что-нибудь ломается, хотя отопление, надо сказать, работает у вас ис­правно. Не представляете, какая холодина в ста­ром городе, где я живу. Не хватает мазута для отопления, и потому отапливают далеко не все здания. Правительство и гостиницы с иностран­цами — в первую очередь.

—     Если нефть — трон, то Баку — царица, си­дящая на этом троне! — изрек Витя, и я с удив­лением посмотрел на него.

-Да, именно так сказал Черчилль лет семь­десят назад, — согласился Новруз. — Или даже больше того... Слишком многие вожделели эту царицу, и в результате она замерзает, сидя на нефти... А если я скажу, что мазут мы ввозим из России? Поверите?

—   Почему бы нет? — пожал я плечами. — Если мы до сих пор ввозим хлеб из других стран, что тут удивительного. Мы с этой вашей красави­цей, как ее, Деларой, сможем как-нибудь уви­деться? Хотелось бы, во-первых, посмотреть, так ли уж она хороша, а во-вторых, кое о чем ее спросить.

—  Вы увидите ее завтра вечером, — сказал Новруз. — Если не ошибаюсь, вы приглашены на прием во французское посольство. Она с мужем будет там обязательно.

Его слова меня озадачили. Ни о каком при­глашении в посольство я не слыхал. Хотя, будучи всего лишь телохранителем важной персоны, я мог этого и не знать.

—  Не слишком ли ты вошел в роль? — спро­сил я Виктора.

—   Еще нет, — сухо ответил он. — Искусство перевоплощения, чтоб вы знали, одно из слож­нейших. Если я буду делиться всей информацией со своим обслуживающим персоналом, я никогда не стану его хозяином.

Новруз между тем растапливал камин, с улыб­кой прислушиваясь к нашей пикировке.

—   Но теперь-то вы знаете о визите в посоль­ство, — сказал Витя, поглядывая на меня свысока.

—   Но не от вас, сэр, — ответил я, вспомнив обращение ко мне Грязнова.

Вите это понравилось.

—    Всегда так ко мне обращайтесь, — сказал он. — Для пользы дела. Тогда я почувствую себя членом совета директоров международного кон­церна «Галф». А ты сможешь вжиться в роль моего доверенного лица и телохранителя.

—    Поди на конюшню и скажи, чтобы тебе дали плетей, сэр! — не выдержал я. — Или свари нам кофе, если уж такой нежный.

Витя что-то проворчал, но безропотно взял кофемолку и насыпал туда коричневых зерен.

—    Кто нам ее представит? — спросил я Новруза.

—    Это сначала там все церемонно, — ответил Новруз. — Потом, когда выпьют, все войдет в нужную колею. Делара — полукровка, ее мать — русская. Она охотно поговорила бы с вами по- русски, но, увы, вам придется общаться на анг­лийском...

—   Но ведь там будет российский посол, — ска­зал Витя. — Он и представит меня. А после я пред­ставлю тебя, если она проявит к тебе интерес.

—   А вдруг там найдется человек, который всех членов директорского совета знает в лицо? — спросил я.

—    Самед этот вопрос тщательно изучил, — от­ветил Новруз. — Он постарался все учесть. Во- первых, там будут в основном дипломаты и дея­тели искусств. Банкиры будут, но им откуда про вас что-то знать?

—   Он нам это говорил, — сказал я. — Мол, у вас до сих пор все смотрят иностранцам в рот, не спрашивая документов, не шаря по компьютер­ным файлам, не осведомляясь в штаб-квартирах и отделах кадров.

—    Вы еще не сказали, по какому случаю этот прием, — прервал мою тираду Витя. — До Дня падения Бастилии как будто далековато.

—   День рождения посла, — пояснил Новруз. — Светская жизнь здесь однообразная, и по­тому элита постоянно ищет случая, чтобы раз­влечься.

—   Потусоваться, — добавил Солонин. — Зна­чит, будут красивые женщины.

—   Вы перестанете их замечать, когда увидите Делару, — сказал Новруз.

—   Кому что, — вздохнул я. — Ты пойми одно, сэр, мы не должны ждать, пока нас разоблачат и разделаются с нами по закону шариата. Нам надо успеть сделать свои дела и вовремя унести из этой гостеприимной республики ноги.

—    В любом случае вам нечего пока опасать­ся, — успокоил меня Новруз. — Вы здесь по при­глашению Президента.

—   И потому вынуждены скрывать свои под­линные имена и намерения, — сказал Витя. — Недалеко же простирается его влияние. Не даль­ше этой гостиницы...

—  Как только все враги будут разоблаче­ны... — начал было Новруз.

—   Тут же найдутся новые, — подсказал Витя. — Все ясно! Мы рискуем, причем знаем, чем именно, вы помогаете нам чем можете. Еще бы парочку союзников таких, как вы, — и дело будет сделано. Не сомневайтесь. Найдем сыноч­ка. Если за это время не похитят самого папочку или не устроят ему импичмент.

...Вечером Солонина было не узнать. Фрак сидел как влитой. Хотя, возможно, это был смо­кинг. Я всегда путаю. Если лацканы обшиты шелком — это что? Но не спрашивать же Витю. Спесиво усмехнется, и только. Сам, поди, не знает, хотя на курсах мистера Реддвея этот пред­мет изучался довольно подробно.

Мое одеяние было поскромнее. Без шелка и белой бабочки. Хотя я тоже выглядел неплохо. Словом, Новруз постарался. А его патрон Самед, укативший в Москву, постарался все предусмот­реть.