Цветы на камнях - Сергей Байбара

— Какие это люди? Звери на двух ногах!

— Людей сжечь, а лошадей на мясо можно.

— Я конину есть не буду, — запротестовал Гаджимет. — Мы что, шакалы, падалью питаться?!

— Мераб — начальник, вот пусть он и решает…

— Что делать, что делать… — проворчал Мераб. — Вы как дети малые! Не знаете, что делать?! Тащите сюда трос.

— Я сейчас приду — Тенгиз встал, закинул за спину свой автомат, пошел в сторону бывшей рощи, где еще одиноко торчали около десятка мертвых деревьев. Вокруг них свободное пространство было занято пнями. Скоро и эти останки лесных великанов пойдут под топор.

Радовало глаз лишь то, что в стороне от бывшей рощи уверенно тянулись к солнцу живые деревья. Они, выросшие уже после войны, были еще слабыми, хиленькими. Это были уже другие деревья, северные — осины, тополя, несколько сосенок. А у другой обочины бывшей дороги стояли пушистые, зеленые елочки.

Тенгиз смотрел в рассветное небо, — темно-синее, почти фиолетовое на западе, нежно-голубое в зените и желтовато-матовое не востоке. Через полчаса, не больше, оттуда из-за гор появится веселое, лучистое солнце.

«А ведь это большая радость — видеть солнце», — подумал воин. Представить себе Грузию без солнца, было когда-то невозможно. Но десять лет назад небо надолго заволокло холодными, непроницаемыми серыми тучами. Из этих туч лился страшный мутно-серый дождь, обрушивая на землю смерть, вперемешку со страшным серым снегом, похожим на пепел. Пришли небывалые для здешних мест холода. Так продолжалось полгода. Лишь спустя полгода в небе вновь появилось солнце. За это время население всей Картлии, Имеретии и Самцхе-джавахети сократилось раз в десять. Каждый день люди в противогазах или просто обмотках тряпок закапывали в раскисшую от постоянных осадков землю своих друзей, родственников, родителей, детей, — десятками, сотнями за день. Обезумевшие от горя матери и жены, бывало, сами вскрывали себе вены или закалывали себя ножом, боясь остаться одни в изуродованном мире. Что же творилось в остальных районах Грузии, — один Бог ведает. Что творилось в Кахетии, Мцхета-Мтианети, над большей частью территории которых выпали радиоактивные осадки со стороны Тбилиси? Что стало с Квемо-Картли, где в горных ущельях взорвались ракеты с мощными ядерными зарядами, для того, чтобы спровоцировать разрушительные землетрясения? В Батуми и Поти, как говорят старики, было два ядерных взрыва, — что осталось от Аджарии и Гурии? Выжил ли там кто-нибудь, и, если выжили, остались ли они людьми? А в Мегрелии и Месхетии люди умирали от ядовитых туманов. Во что превратились эти цветущие земли? У них здесь, в окрестностях Хашури просто рай земной! Люди живут, обрабатывают редкие участки плодородных земель, пасут скот, воспитывают детей, с оптимизмом смотрят в будущее. Крупных городов не осталось. Уцелевшие горожане бежали в центр страны. Кому-то из них повезло…

А ведь эти дикари… Может быть, и они когда-то были пастухами, или собирали виноград на склонах, или подрабатывали на машине. Может и они, возвращаясь с работы, целовали своих дочек и сыновей, обнимали жен. А потом пришел холод, отравленные дожди, которые забрали их родных, уничтожили сады, лишили их человеческого облика?

Тенгиз еще раз посмотрел на небо, где гасли последние звездочки. И вдруг над горной кромкой на севере он увидел темный предмет, быстро пересекающий небо.

Самолет! Без сомнения, самолет!!! Тенгиз схватил бинокль, приложил к глазам зрительные трубки. Да, он не ошибся!

Это был очень странный самолет. Хвоста у него не было, зато были видны широкие крылья, сливавшиеся с фюзеляжем. Крылья, похожие по очертаниям на крылья летучей маши. Вообще, странный самолет был похож на одно большое летящее крыло. Он пролетел, постепенно снижаясь над горами и, наконец, скрылся за горным хребтом.

Тенгиз, забыв про все на свете, с криками понесся к товарищам.

— Ты что, Тенгиз?! — удивленно спросил Нугзар, увидев друга. — На тебя что, волки напали?

— Самолет! Я самолет видел! — Тенгиз схватил Нугзара за руку. — Вон там он пролетел! За те горы!

— Какой еще самолет? — спросил Мераб. — Откуда здесь самолеты?

— Может, наш истребитель? — предположил Самсон.

— Нет, точно не наш! Странный какой-то, без хвоста…

— Кто же ему хвост оборвал?! — засмеялись мужчины.

— Ты, вчера ничего не курил?!

— А может, ты летающую тарелку видел. Тетка Циала в селе опять посуду бьет!

— Вы за кого меня принимаете?! — обиделся Тенгиз. — Я вам что, наркоман какой?

— Нет, Тенгиз, ты не наркоман, — сквозь смех произнес Мераб. — Ты просто устал за ночь, вот тебе и мерещится всякая ерунда. Это мог быть наш самолет, но ты знаешь, что они летают только в особых случаях. А ты говоришь, бесхвостый какой-то. Откуда у нас такая техника?

— Солнце! Солнце встало! — закричал Гаджимет.

Из-за темных гор показался золотистый краешек солнца. Новый день вступал в свои права.

Глава 2

Смена

— Отойдите! Последний ковш! — Мераб нажал на рычаги управления. Экскаватор выпустил в небо порцию бензинового дыма и с шумом обрушил на свежую насыпь кучу земли.

В огромной яме, выкопанной при помощи стального гиганта, нашли свой покой дикари-разбойники и их верные кони.

— Ну вот и порядок, — выдохнул Мераб, глуша мотор. — Навели чистоту!

А спустя два часа к заставе подъехали три скрипучие телеги, запряженные волами. С телег с шумом, с гиком, с шутками сошли бородатые вооруженные мужчины с тюками и ящиками. Смена прибыла.

— Здорово, Мераб, — раскрыл свои объятия могучий седой мужчина славянской внешности с четырьмя звездочками на фальшпогонах. На нем был американский, цвета пустыни, камуфляж, разгрузочный жилет и голубой берет десантника. В одной руке он держал пулемет Калашникова, в другой — цинковый короб с патронами.

— Доброе утро, Юра! — Мераб с Юрием обнялись, как два старых медведя. Другие бойцы также оживленно приветствовали сменщиков. Обнимались, пожимали друг другу руки.

— Ну и как вы тут?! Как дежурство? Слышали, бой был? Потери среди наших есть?

— Все живы-здоровы! Давайте сюда, все сюда!

Старшего новой группы, бывшего капитана ВДВ СССР звали Юрием Николаевичем. Это был легендарный старый воин, в свое время успевший повоевать и в Афганистане, и в Африке. Любил он, поглаживая приклад своего пулемета, сидеть у костра и рассказывать молодым ребятам байки о старых войнах и далеких странах, в которых он успел побывать.

— Цинки в траншею, шмотки в палатку! — прикрикнул он на своих бойцов. — Потом все церемонии! Быстро, соколы, времени — минута!