П. А. Кулиш. Биографический очерк - Борис Гринченко

Вследствие всех этих причин в конце семидесятых и в восьмидесятых годах против Кулиша сильно было возбуждено большинство публики. Прежнее почитание сменилось чуть не ненавистью. Мало было таких спокойных и резонных указаний на ошибки Кулиша, как статьи Костомарова, цитата из которой приведена нами выше. Личная неприязнь к Кулишу порождала страстность и иногда несправедливость обвинений. В одном из своих писем Кулиш говорит, что он никогда не был орудием в руках силы, но всегда самостоятельною силою. Этим обусловливалась продуктивность его деятельности но в то же время и непримиримость отношений к нему тех, которые были настолько самолюбивы, что не желали быть орудием, и настолько лишены убежденности, энергии, силы ума и таланта, что не в состоянии были сделаться силою. Люди, за всю свою жизнь не сделавшие и десятой доли того, что было сделано Кулишом лишь в течении последних лет его жизни, а часто и совсем ничего не сделавшие, обвиняли в измене того человека, который имел самоотвержение задыхаться под тяжестью работы в то время, когда многие и многие из бросавших в него камнем занимались лишь прекрасными разговорами, который имел мужество работать среди насмешек, клевет, зависти и равнодушия к дорогому для него делу. Забывалось давно сказанное, что не ошибается только тот, кто ничего не делает, а Кулиш всегда много делал, его ошибки и увлечения были всегда искренни и, делая их, он постоянно имел хорошую цель — выяснение истины. Все это не могло не вызывать раздражения в гордой, самолюбивой и отчасти нетерпимой натуре Кулиша и не усиливать резкость и страстность ответов и нападений на противников с его стороны.

Он перестал обращать внимание на чьи-либо замечания, стал верить в свою непогрешимость и твердо был убежден в том, что только он один знает истину и может ее теперь понять, лишь будущие поколения увидят её ясно в его сочинениях и оценят по достоинству. Поэтому он пишет не для современников, а для потомства.

Оставим эту печальную страницу его биографии и взглянем на то хорошее, что дал он нам в последние годы своей деятельности.

В двух сборниках стихотворений последних годов (“Хуторна поезия” и “Дзвин”) [19] находится вещи (как напр. “Народе без пуття”, “Про зелени садкы”, стихотворения на темы о любви и природе), которые представляют поэтические перлы, как напр. и это стихотворение, посвященное им, по всей вероятности, жене:

Чолом доземный моий же такы знаний.

I.Я знав тебе маленькою, ризвою,И буде вже тому с пивсотни лит.Ми бачылы багацько дыв с тобою,Мы бачили и взнали добре свит.Боролысь мы не раз, не два с судьбою,И в боротьби осыпався наш цвит.Вид свиту мы прегордого видбылысь,Да в старощах ще краще полюбились.II.Скажы, колы б вернувсь изнов той день,Як бачылысь уперве мы с тобою,Чы знов бы ты спивала тых писень,Що по свитах летять було за мноюЧы знов бы ты, зачувшы дзень-дзелень,На морози лягала головоюИ слухала музыку тых копыт,Що до твоих неслы мене ворить?III.О, знаю, що колы б есы и з раю,Кинця й винця усих земных розлук,Почула, що дориженьку верстаюДо тебе кризь дымы пекельных мукИ серденьком на сылах знемогаю,И падае знеможеный мий дух, —Позичила б ты крыл у серафыма,И рынулась к мени свит за очыма.IV.И в морок зла зи свиту чыстотыМетнулась бы одным одна душею...Перемогла б нечисту сылу тыПречыстою потугою своею, —И, в пари, мы в чудовни высотыЗнялысь бы знов понад жыття грязею,И писля всих тривог и завирух,Були б — одын блаженно тыхый дух.

К сожалению, большинство стихотворений этих сборников посвящены полемике с противниками исторических взглядов автора.

Перечитывая эти пьесы, убеждаешься еще раз, что Кулиш был наилучшим знатоком малорусского языка, наилучшим малорусским стилистом, и жалеешь, что стихотворения эти являются в такой прекрасной и сильной форме: так очевидно достоинство формы не соответствует здесь достоинству содержания...

Изданная Кулишом отдельно поэма “Магомет и Хадыза” рисует историю любви этой первой жены пророка к своему мужу. Образ Магомета очерчен с большим к нему сочувствием. К сожалению, в поэме много риторики.

Возвратившись от 1883 г. в Россию, Кулиш прожил последние 13 лет своей жизни в тиши своего небольшого хутора под Борзною. Отделившись от мира, с которым он не ладил, мало встречая сочувствия, живя часто в очень неблагоприятных условиях, он все же продолжал работать, не теряя бодрости духа и энергии. Он занимался хозяйством, причем нередко сам исполнял обязанности и слуги, и хозяина, ходя за плугом или присматривая за домашним скотом, а все свободное время посвящает литературной работе. Трехтомная “История отпадения Малороссии от Польши” и несколько его статей в русских журналах по истории же, прошли незамеченными: он в них повторялся. Больше внимания обратила на себя его драма в стихах “Байда, князь Вышневецькый.” (Спб. 1885). Из этого полу-авантюриста, полу-героя, воспеваемого в песнях народом, Кулиш сделал борца за истину, говорящего —

Шануйте щыру правду, а не виру!

и ищущего этой правды и дома, и на службе у московского царя, и в земле турецкой, ищущего, нигде не находящего и погибающего от рук тех, кому желал добра. Повторение истории с Голкою (в поэме “Велыки проводы”) в новой вариации. Превосходный энергический язык и несколько поэтических мест не позволяют, однако, забыть несимпатичной тенденции автора и не разъясняют вопроса — какой же именно “правды” искал Байда и почему он ее искал так, а не иначе... В рукописи остались еще две драмы Кулиша, тоже исторические: “Царь Наливай” и “Петро Сагайдачный”. Окончил ли он начатую им драму “Хмиль Хмельныцькый” мы не знаем.

Нам остается сказать еще только о переводах Кулиша. Во Львове он издал том переводов Шекспира, остальные переводы по-малорусски британского драматурга (всего Кулиш перевел 13 пьес) лежат еще в рукописи; частью напечатаны, а частью лежат в рукописях его переводы из Байрона, Гете, Шиллера, Гейне, а также стихотворные переводы из Библии. В последние годы своей жизни Кулиш приготовил полный малорусский перевод Библии, но он сгорел во время бывшего у него пожара, уничтожившего очень ценную библиотеку и рукописи и заставившего Кулишей жить несколько лет в амбаре, приспособленном кое-как к обитанию. В 1894 г., под влиянием просьб земляков, Кулиш решил предпринять громадный труд: перевести всю Библию снова. Он хотел чтобы перевод был вполне научный, сделанный с критически проверенного текста. Семидесятипятилетний старик обложил себя английскими и немецкими библиологами и взялся за работу. Он работал с утра до вечера; начав весь перевод сызнова... Приходилось работать в такой холодной комнате, что он должен был писать в перчатках... Плохое здоровье, ослабевавшее после недавно перенесенной им инфлуэнцы, не останавливало его. В течении двух с небольшим лет он из 50 книг, составляющих ветхий завет Библии, перевел 29 или 30. Воспаление легких и быстро наступившая 2 февраля 1897 г. смерть, не дали ему закончить работы. Но он работал почти до самой смерти и уже лежа в последний день в беспамятстве, быстро водил пальцем по воздуху: он писал, заканчивал перевод Библии...