Феоклист Онуфрич Боб, или муж не в своей тарелке - Николай Некрасов

Общая редакция шестого тома и вступительная заметка к комментариям принадлежат М. В. Теплинскому. Им же подготовлен текст мелодрамы "Материнское благословение, или Бедность и честь" и написаны комментарии к ней.

Текст, варианты и комментарии к оригинальным пьесам Некрасова подготовлены Л. М. Лотман, к переводным пьесам и пьесам, написанным Некрасовым в соавторстве,-- К. К. Бухмейер, текст пьесы "Забракованные" и раздел "Наброски и планы" -- Т. С. Царьковой.

Печатается по ЦР.

Впервые опубликовано: куплет "Табак противен модным франтам ~ Искоренится корень зла!" (явл. 1), в виде самостоятельного стихотворения, под заглавием: "Табак", с подписью: "В. Б--ой" -- Пантеон русского и всех европейских театров, 1841, No 5, с. 85, где ст. 1, 15--16 несколько изменены Некрасовым, а ст. 2, 9, 20 искажены при печатании (см.: наст. изд., т. I, с. 364, 555, 673--674); куплет "Что это за история ~ За то она в чести…" (явл. 7) с вариантом ст. 8 ("Так и урод пригож!") и куплет "Нет, нет! Я точно истый Боб! ~ И так же точно уши длинны!" (явл. 15) с вариантами ст. 5 ("Лицом, как прежде, я красив") и ст. 7 ("И так, как прежде, рот мой крив") --Репертуар русского театра, 1841, кн. V, отд. "Современная хроника русских театров", с. 25--26; полностью -- ТН, с. 109--158.

В собрание сочинений впервые включено: ПСС, т. IV.

Автограф не найден. Цензурованная рукопись (ЦР; писарская копия) -- ЛГТБ, I, VI, 5, 8, No 4210. На обложке после заглавия значится: "Соч. Н. А. Перепельского". Вверху заглавной страницы: "В бенефис г-ну Григорьеву 1-му. 2 [марта] мая", ниже: "No 1201" и отдельно: "17 апреля. No 1456". Внизу страницы: "Одобряется к представлению. С.-Петербург. 26 апреля 1841 года. Цензор М. Гедеонов". Резолюция проведена через все листы рукописи, на последней странице повторная подпись М. Гедеонова.

Водевиль создавался Некрасовым весной 1841 г., в спешке, в очень короткий срок, о чем косвенно свидетельствует то обстоятельство, что на л. 22 об.-- 23 (явл. 7, после реплики Боба: "Не хочу… ненавижу табак… они меня ужасно взбесили…" -- см. выше, с. 84) и на л. 30--30 об. ЦР (явл. 8, после реплики Боба: "Ваши… ха-ха-ха!" -- см. выше, с. 89) были оставлены свободные места для куплетов. Во втором случае после предполагаемого куплета должна была стоять реплика Боба, представляющая переход от куплета к диалогу: "Однако будем продолжать" (ЦР, л. 30 об.). Автор не успел написать куплеты, и при прохождении через цензуру незаполненные части листов были зачеркнуты знаком "Z".

Поспешность работы Некрасова над водевилем "Феоклист Онуфрич Боб" засвидетельствована в отзывах современников о пьесе. Критик "Отечественных записок" (1841, No 6, отд. "Театральная летопись", с. 120) упоминает о "поспешности в сочиненьи" водевиля. То же утверждает и рецензент "Литературной газеты", который был несомненно в курсе дел Некрасова -- сотрудника этого органа, близкого к его редакции (см.: Евгеньев-Максимов В. Жизнь и деятельность Н. А. Некрасова, т. I. M.--Л., 1947, с. 234). По словам рецензента, "водевиль "Ф. О. Боб", как заметно, написан слишком наскоро" (ЛГ, 1841, 20 мая, No 54).

Некрасов и сам признавал, что спешил при работе над водевилем и что эта спешка вредно повлияла на его произведение. Вынужденный рецензировать спектакль, в котором исполнялась его пьеса, в "Летописи русского театра" журнала "Пантеон", Некрасов писал, что история Боба "была представлена публике слабо и неестественно" и что неуспех пьесы объясняется тем, что "публика не любит созданий, состряпанных кое-как на скорую руку" (Пантеон, 1841, No 3, с. 18). Об авторецензии Некрасова в "Пантеоне" см.: Некр. и театр, с. 108; Успенский Вс. Драматургия Некрасова.-- В кн.: Тип М., Успенский Вс. Некрасов -- драматург и театральный критик. Л.-- М., 1958, с. 36.

Анонимная авторецензия Некрасова содержала и новую попытку "оживления" образа Боба. Отзыв о водевиле Перепельского в этой рецензии излагался частично от лица Боба, героя пьесы и предшествовавшей ей серии стихотворных фельетонов "Провинциальный подьячий в Петербурге", опубликованных Некрасовым в "Пантеоне" в 1840 г. (No 2, с. 132, No 3, с. 105--106, No 7, с. 49--50). Признавая свою неудачу в разработке водевильного сюжета, Некрасов, таким образом, не только не отрекался от центрального героя, имя которого стояло в заглавии пьесы, но утверждал жизнеспособность этого образа. Некрасов придавал созданному им типу серьезное значение. Образ чиновника-"литератора", тупого и консервативного, занимал существенное место в творческих замыслах писателя начала 1840-х гг. Любопытно, что этот герой в сознании его автора не был прикреплен к какому-либо одному, определенному произведению или даже литературному жанру. Некрасов стремился создать комический тип-маску, который стал бы нарицательным обозначением всем знакомого, емкого по своему социальному значению явления. Этот герой-тип мог появляться то в стихотворных фельетонах, представляющих собою как бы напечатанный в журнале разговорно-эстрадный монолог, то выходить на сцену в водевиле, то выражать свое мнение в пародийно-критических высказываниях.

Феоклист Боб "своими устами" "подтверждает" в статье Некрасова "реальность" своей личности, кочующей из произведения одного жанра в другое: "Мирно жил я в Пскове, изредка посвящая музам часы досуга. Вдруг меня взяли и вывели на потеху публики. Поверите ли, вывернули наизнанку мои семейные обстоятельства…" (ПСС, т. IX, с. 469).

И в "Провинциальном подьячем в Петербурге", и в водевиле "Феоклист Онуфрич Боб" главным предметом осмеяния были взгляды и понятия провинциального подьячего, которые он агрессивно навязывает окружающим. Боб мнит себя известным литератором и спешит обо всех явлениях современного искусства -- театра, литературы, живописи заявить свое мнение. А. В. Никитенко утверждал через пять лет после появления произведений Некрасова о провинциальном подьячем: "…все провинциальное сделалось обреченною жертвою нашей юмористики" (С. 1847, No I, с. 70).

Но несмотря на "провинциализм" этого героя, которого удивляет опасная "вольность" петербургского быта и искусства, образ Боба во многом родствен столичному типу чиновника, представитель которого в стихотворении Некрасова "Чиновник" осуждает писателя, посмевшего задеть его корпорацию (см.: наст. изд., т. I, с. 418). Боб ощущает себя защитником интересов своего сословия -- чиновников. Комическое самодовольство героя водевиля, рассматривающего все, что касается его лично, вплоть до своего брака и возможного прибавления семейства, как события государственной важности, от которых "может быть польза отечеству" (явл. 7), его готовность проявить "бдительность", его реплики, вроде "судя по вашим усам, я вижу в вас человека неблагонамеренного" (явл. 10), выходят за грань водевильного комизма. Этот герой трактуется как выразитель охранительных идей, как воплощение ограниченности, "провинциальности" чиновничества. Такой метод обличения получил впоследствии распространение в литературе "натуральной школы". Черты, соответствующие облику Феоклиста Опуфрича Боба, можно усмотреть в иллюстрация Агина к стихотворению "Чиновник" в "Физиологии Петербурга".

Не только центральный образ водевиля "Феоклист Онуфрич Боб", но и сюжет произведения, несмотря на то что Некрасов в нем широко использовал общие места и привычные для публики водевильные ситуации, не типичен для рядовых водевилей. В его сюжете скорее обнаруживается зависимость от Гоголя, чем от непосредственных предшественников автора по водевильному творчеству. Главная коллизия, порождающая в водевиле Некрасова смешные положения, неожиданные qui pro quo, возникает вследствие сплетни, психоза недоверия и сыска, охватившего обывателей провинциального города, готовых принять участие в преследовании и задержании любого "подозрительного" лица. Воинствующая охранительная подозрительность -- социально-психологическая черта, присущая этой среде. Боб -- носитель такой подозрительности -- сам становится ее жертвой. Сюжет произведения, ситуация невольного самозванства героя роднят водевиль Некрасова с "Ревизором" и "Мертвыми душами" Гоголя.

Замысел Некрасова был чрезвычайно плодотворен. Многими своими чертами этот образ предвосхищает Козьму Пруткова А. К. Толстого и А. М. и В. М. Жемчужниковых. Можно предположить, что литературная "жизнь" Козьмы Пруткова не случайно началась на страницах журнала Некрасова "Современник". Во всяком случае, редактор журнала явно сочувствовал сатирической идее сотрудников, создававших этот образ.

В критическом отзыве Л. Л. (В. С. Межевича) на водевиль "Феоклист Онуфрич Боб" в фельетоне "Александрийский театр" содержится намек на то, что водевиль Некрасова написан по заказу. "Горе ему, если он увлечется этим первым успехом ‹речь идет об успехе водевиля Некрасова "Шила в мешке не утаишь…" › и примет на себя роль заказного водевилиста… Мы пожалеем от души, если вы растратите свое молодое дарование на бенефисные водевили…",-- наставлял Некрасова критик (СП, 1841, 23 мая, No 111). Очевидно, водевиль был написан Некрасовым по просьбе бенефицианта П. И. Григорьева (Григорьев 1-й по сцене) -- актера-водевилиста. С просьбой к Некрасову мог обратиться и 11. И. Куликов -- водевилист, артист и с 1838 г. режиссер Александрийского театра (подробнее о нем и его отношениях с Некрасовым см. ниже, с. 672--673).