Асы. «Сталинские соколы» из будущего - Юрий Корчевский

На направлении немецких танковых ударов была настоящая передовая – с траншеями, капонирами с пушками. Но были участки – чаще всего заболоченные или лесистые, где не было ни наших, ни немецких войск. Танки там не пройдут, а без их поддержки пехота в бой не идет.

Сектор, выделенный Тихону, имел разные виды – поля, леса.

Для танка поле – самое желанное пространство для атаки. Но в поле танк, а тем более множество танков не спрячешь. Вот и приходилось думать, где искать Панцерваффе.

Для начала он снизился и в первую очередь облетел наиболее вероятные, по его мнению, места – это были лесные массивы с их опушками. На деревьях листвы полно, там танковый полк спрятать можно, но – увы…

Дважды Тихона обстреливали с земли из пулемета, но пока ему везло. Самолет-то тихоходный – по его авиационным меркам, и для стрельбы по нему надо упреждение брать. Для этого на зенитных пулеметах специальные кольцевые прицелы предусмотрены, и скорострельность пулеметов высокая.

Все пули прошли позади самолета.

Тихон карандашом отмечал районы, где уже побывал. Скоро уже и топливо к концу подойдет, пора поворачивать домой. Отрицательный результат – тоже результат. Стало быть, танки в другом месте собирают в бронированный кулак.

Однако привлек его луг за селом Кобылкино. Вроде ничего подозрительного, кроме стогов сена. Только кто из селян в период военных действий будет сено в стога собирать? Колхозный скот на восток угнали, а у кого своя скотина осталась, так и одной копны хватит. К тому же было еще обстоятельство: километрах в пятидесяти – железнодорожная станция Ходосы. Удобно. Подогнал эшелон с танками, разгрузил и под стогами сена танки спрятал.

Тихон, заложив вираж, встал в круг. Никакого движения. Солдат не видно, никто по нему не стреляет. А ведь район сосредоточения танков зенитчики охранять должны!

Подозрения снять надо. Он должен убедиться, есть на лугу танки или нет. Штабу нужны достоверные сведения, а не его догадки.

Тихон направил самолет к станции, вернее – к дороге от нее. От Ходосов к Мстиславлю и дальше, к Хиславичам, фронт шел. Если танки шли, то именно по дороге, потому как через реки – тот же Сож или Лызу – мосты быть должны.

Даже сверху было видно, в каком ужасном состоянии грейдер. Тут и там воронки, сгоревшие автомобили. Дорогу явно бомбили немецкие войска при отступлении наших, а потом советские войска – наступающих немцев, потому что разбитые или сожженные автомобили были советских и немецких заводов.

От Хиславичей на север, к Кобылкино, тоже дорога, практически прямой большак. И весь изрыт танковыми гусеницами. Грузовик пройдет, и не узнаешь, а за танком или другой гусеничной техникой след всегда остается, даже на асфальте, не говоря уж о земле. Но вот что интересно – перед лугом следы обрываются. Куда же они девались? Танк – не самолет, не взлетит. Пока одно только ясно – замаскировали; скажем – пустили грузовик, а к нему ветки привязали. И танковый след в глаза уже не бросится.

В душе Тихона росло беспокойство. Сесть бы и проверить стога – хоть один, а боязно. Да и топливо осталось только до аэродрома дотянуть.

Так он и улетел назад. Путь не прямой выбрал, через передовую, а по-над болотами и реками – так безопаснее.

А по прилете в штаб доложил о своих подозрениях, о следах гусениц, обрывающихся в неизвестность, о стогах сена.

– Ты мне тут загадки не загадывай, – повысил голос Нефедов, – что мне в штаб докладывать? Понимаешь, на направлении главного удара пушки надо успеть поставить, иначе оборону прорвут. А дальше до Москвы – только тыловые части, вроде ремонтников, связистов, госпитали, склады… Нас же с тобой под трибунал отдадут, если напортачим.

– Что же делать? – упавшим голосом спросил Тихон.

– Пусть заправят, и вылетай снова. Хоть из сапог выпрыгни, а узнай точно.

– Так точно!

Тихон отправился к стоянке. Там уже стоял бензовоз – Иван готовил самолет к вылету.

Тихон уселся в стороне. Что предпринять?

Иван, заправивший самолет бензином и маслом, подошел к Тихону, вытирая руки ветошью.

– Что пригорюнился, летун?

Тихон рассказал ему о ситуации.

– Это все? – удивился Иван. – Ну так нет ничего проще… Пальни из ракетницы в стог сена – оно же как порох вспыхнет. И сразу видно будет, есть ли под ним техника.

Тихон воспрянул духом:

– Где ракетницу взять?

– Да хоть в БАО.

БАО – это батальон аэродромного обслуживания. У них техника всякая – тягачи для транспортирования самолетов, автостартеры, запускающие авиадвигатели, бензовозы. На них же лежит охрана аэродрома – часовыми по периметру и зенитная. Тихон сам видел две счетверенные установки «максимов» недалеко от старта.

Он двинулся туда, нашел командира.

– Ха! Какие вопросы? Дам, конечно, и ракеты дам. Но только ракетницу потом верни, сам понимаешь – казенное имущество.

– Обязательно.

Ракетница, или, официально, сигнальный пистолет, была тяжелой, но однозарядной. У немцев были и двуствольные.

Старшина на складе спросил:

– Тебе ракеты какого цвета?

– Любого.

Обычно в ходу были зеленые, дающие сигнал к вылету, или красные, запрещающие посадку или объявляющие тревогу.

– Тогда я белые дам. У меня их шесть ящиков, и никто их не берет.

Тихон взял десять патронов, набив ими карманы. А пистолет в кирзовой кобуре подвесил на пояс, на ремень.

Вылетал он с уверенностью – теперь узнает точно. Летел через лес и болото на бреющем и так миновал передовую. Получилось – скрытно для немцев. У них радиосвязью все подразделения насыщены, причем пехота, начиная от командира роты и выше, запросто может напрямую связаться с авиацией, артиллерией, танкистами, дать целеуказание. Момент этот для Тихона важен – не вызовут истребителей. Конечная точка маршрута была известна, населенные пункты он оставлял в стороне.

А вот и луг с копнами сена. Великоваты стога для деревенских!

Тихон бросил управление – самолет и сам прекрасно держался в воздухе. Вытащив ракетницу из кобуры, переломил ствол и втолкнул патрон в патронник. Пистолет держал в правой руке, левой ухватился за ручку управления. Снизился до минимума – двадцать метров – и, пролетая рядом со стогом, выстрелил.

Белая звездочка горящей ракеты с шипением унеслась к копне.

Почти сразу пошел белый дым, потом стог ярко вспыхнул, и из него стали выскакивать танкисты в черной форме, а вскоре показался и контур танка.

Тихон зарядил ракетницу еще раз. Коль пошла такая веселуха, режь последний огурец!

Он уже заложил вираж, собираясь поджечь еще один стог, но лучше бы он этого не делал. С виду мирный до этой минуты луг со стогами окрысился пулеметным огнем. Палили со всех сторон, пули рвали полотняную обшивку крыльев.

Тихон резко отвернул в сторону. Теперь есть о чем доложить командованию. А здорово придумал Иван! Тихон ведь сесть хотел у стогов, проверить. И задание сорвал бы, и сам бы погиб либо в плен попал. Теперь бы еще до наших добраться.

С этим вышло сложнее. Он добрался до леса, посмотрел в зеркало заднего обзора и увидел две точки, довольно быстро приближающиеся. Пара немецких истребителей, получив по рации сигнал, жаждала догнать и сбить нахального русского.

Один истребитель остался на своей высоте, второй стал полого пикировать.

Тихон не отрывал взгляда от зеркала. Вот истребитель уже близко, сейчас откроет огонь.

Тихон качнул ручку управления в сторону, сработав элеронами на крыльях. Это был один из приемов, которым его учил комэск истребителей на старом аэродроме, – скольжение на крыло.

Дымная пушечная трасса пронеслась рядом, а следом, с ревом мотора, – истребитель. Близко совсем, Тихон отчетливо видел кресты на его фюзеляже и крыльях. А еще – нарисованный туз. Наверное, ас.

А сзади уже заходил в атаку второй «худой». Издалека, сволочь, из пулеметов шпарить начал.

Тихон нырнул вниз и шел прямо над деревьями – для истребителя такая высота опасна. Одно неверное движение ручкой – и на такой скорости ошибку уже не исправить.

Истребитель проскочил мимо – с разворотом и набором высоты. Теперь не отстанут, пока не собьют.

Тем временем в атаку уже заходил первый. Для немцев это развлечение. Отпора Тихон дать не может, самолет безоружен, и немецкие пилоты прекрасно об этом осведомлены.

«Худой» сбросил скорость, чтобы было больше времени для прицельной стрельбы.

Сделав «горку» и набрав немного высоты, Тихон взял ручку на себя, иначе не было возможности для маневра, то же скольжение на крыло требует хотя бы ста метров высоты. А истребители уже на хвосте; хоть и далеко, но дистанция стремительно укорачивалась.