Кремль 2222. Спартак - Константин Кривчиков

– Я не сразу обратил внимание, – сказал сержант. – Тут на солнце отсвечивает… Ну, я сначала и подумал, что урод на башку какую-то кастрюлю натянул.

– Я понял. – Латыпов ловко, одним движением, поднялся на ноги. – Все, парни, перекур закончился. Надо эту шайку обязательно догнать. Точнее, этого урода в шлеме.

– Берем его целым? – деловито уточнил арбалетчик Федор. – Или можно слегка подпортить шкурку?

– Подпортить можно. Главное, чтобы разговаривать смог.

– А с остальными что? Валим?

– Остальные – удильщик с ними. Как получится…

Она, кажется, задремала, притулившись у кирпичной стены. Очнулась от звериного ощущения опасности. Открыла глаза – и оледенела от ужаса.

Вокруг нее стояло несколько мутантов – уродливых человекоподобных существ в лохмотьях. Горбатые, скособоченные и кривоногие. Туловища пучатся шишками и наростами. Конечности разной длины растут откуда ни попадя, пальцев – где по семь штук, а где и вовсе ни одного.

Головы деформированы, рожи перекошены, как будто их рихтовал молотом пьяный кузнец. Выпученные глаза блестят животной похотью. Рты плотоядно оскалены. А у самого ближнего – с провалившимся носом – из уголка рта по заросшему шерстью подбородку ползла липкая струйка слюны.

Вонь от грязных тел и смрадное дыхание накатили волной. Отчаянный крик сам собой вылетел из горла. Рука инстинктивно рванулась к поясу. Но вытащить охотничий нож девушка не успела. Пузыч, рыкнув, схватил ее за плечи и с силой ударил о стену.

Обмякшее тело еще продолжало сползать по стене, а вормы уже бросились к нему. Казалось, еще миг, и они разорвут жертву на клочки. Но Пузыч, вскинув руку с палашом, издал воинственный вопль – и мутанты замерли, не смея переступить невидимую черту за спиной вожака.

– Я первый, – ощерившись, прохрипел Пузыч. – Не бойтесь, мяса всем хватит.

– Хотим тела! – визгливо выкрикнул одноглазый ворм. Правое ухо росло у него прямо из щеки, а левого уха не было вовсе.

– Да, мы хотим тела! – поддержал требование «соратника» коротконогий мутант с отвисшим брюхом, похожим на надутый пузырь.

– Тело тоже получите, – снисходительно изрек Пузыч. – После меня.

Он с грозным величием окинул взглядом членов шайки. Это был миг торжества, и Пузыч хотел насладиться им в максимальной степени. Его ущемленное самолюбие изгоя и парии, родившегося на помойке и проведшего около нее всю жизнь, тешили жадная зависть и трусливая злоба, читавшиеся в глазах подельников.

Пусть завидуют, недоноски! Он первым испробует нежную плоть этой человеческой самки по праву сильного. И если попробуют вякнуть…

Но никто не вякнул, потому что никто не хотел рисковать жизнью в предвкушении скорой вакханалии. Ничего, думали муты, они дождутся своей очереди. Вожак прав: тела самки на всех хватит – белого и мягкого тела хомо. И сладкого на вкус.

– Ты и ты – помогите мне. – Пузыч ткнул пальцем в «одноглазого» и «коротышку». Он кайфовал от власти и возможности – пусть и кратковременной – распоряжаться чужими судьбами. – Разденьте ее.

Вормы тут же подскочили к неподвижному телу девушки. «Коротышка», задрав подол платья, приподнял ее за талию. А «одноглазый», схватившись обеими руками за пояс рейтуз, одним рывком сдернул их до колен жертвы.

Увидев обнажившееся тело, «одноглазый», не удержавшись, лапнул девушку за бедро. Но Пузыч грозно рыкнул. И ворм, сопя от возбуждения, полностью стянул с самки рейтузы. Затем, сжимая их в руке (ценный трофей, как никак!), отбежал на несколько шагов и завистливо уставился на вожака.

– Разорвать ей платье? – угодливо спросил «коротышка».

– Не надо, – сказал Пузыч. – Я сам. Лучше раздвинь ей ноги.

Отдав распоряжение, он засунул палаш в ножны. После чего, не сводя глаз с бедер девушки, медленно приспустил свои драные штаны. Нащупав ладонью болтающееся в промежности «хозяйство», сладострастно хрюкнул. И, сделав шаг вперед, слегка нагнулся, собираясь опуститься на колени между беспомощно раскинутых ног жертвы…

Арбалетчик Федор выбежал из-за кирпичной стены, опередив остальных капитолийцев. Они и так настигли мутантов, а когда услышали отчаянный женский крик, то сразу перешли на бег. И Федор, худой и шустрый, как сухопутный осьминог, конечно же обогнал неповоротливого Бугрова и тяжеловесного Латыпова. Он вывернул из-за стены и первое, что ему бросилось в глаза, были уродливые ягодицы ворма – покрытые коричневой шерстью и отвисающие, словно курдюк.

Цель оказалась настолько заманчивой, что Федор действовал рефлекторно – вскинул арбалет к плечу и нажал спусковую скобу. Тренькнула тетива, и через мгновение арбалетный болт со смачным хрустом вонзился в «яблочко». Хотя в данном случае можно было бы употребить и другой термин, но не будем вдаваться в подробности. Выразимся так: вонзился туда, куда надо – прямо по центру растопыренной задницы.

Пузыч, застигнутый врасплох в самый неподходящий момент, подпрыгнул, как будто наступил на мину. И тут же свалился набок, запутавшись в рваных штанинах. И все это, буквально, в преддверии скорого блаженства. Разве не подлянка?

Взвыв от переполнивших сознание отрицательных эмоций, Пузыч попытался нащупать и устранить причину неожиданной боли, пронзившей его чресла. Но куда там! Короткая арбалетная стрелка вошла в задницу ворма по самое оперение, доставив ублюдку незабываемые ощущения.

Толпившиеся вокруг мутанты офонарели, увидев, как их грозный вожак с воплями исполняет на земле загадочные телодвижения. Не иначе, как впал в экстаз, подумали они. Мухомора, что ли, успел пожевать? И это вместо того, чтобы шпокать самку хомо! Импотент, не иначе.

Капитолийцев «трупоеды» заметили не сразу. Дело в том, что в момент появления разведчиков, вормы, в предвкушении увлекательного зрелища, находились к ним спиной. Кое-кто из мутантов даже приспустил штаны, готовясь прийти на смену Пузычу. А когда тот внезапно рухнул оземь, самый наглый из всех мутов – одноглазый ворм – и вовсе решил, что его очередь уже наступила.

Придя в себя после короткого замешательства, он рванулся к самке в надежде опередить конкурентов – уж шибко ему было невтерпеж. Однако успел сделать лишь один шаг. А на втором подбежавший Латыпов снес уроду башку резким ударом палаша.

Первым в ситуации правильно сориентировался «коротышка» – обладатель неимоверно раздутого брюха. Он стоял за телом девушки, ближе к противоположному концу стены. Обнаружив до зубов вооруженных капитолийцев, мут благоразумно не стал вступать в сражение, а шустро посеменил в обратном направлении. Хитрец рассчитывал, что сумеет скрыться в развалинах, пока остальные члены шайки будут отчаянно драться с хомо.

Увы, расчеты «коротышки» не оправдались. Он еще не добрался до конца стены, когда из-за нее выскочил сержант Бугров. Отрезая мутантам-разбойникам пути отступления, он забежал с другой стороны, что стало для «коротышки» полной неожиданностью. Настолько полной, что он и охнуть не успел, а сержант уже рассек ему брюхо ловким движением клинка. Рассек и тут же отпрыгнул в сторонку – чтобы не угодить под фонтан зловонной жидкости, хлынувшей из огромной раны.

А вот ворм, удиравший следом за «коротышкой», вовремя среагировать не сумел. Поскользнувшись на чужих кишках и слизи, он плюхнулся на землю прямо под ноги Бугрову. И, разумеется, в тот же миг лишился башки.

Лишь один из «трупоедов», вооруженный обрезком трубы, повел себя, как настоящий боец. Он не стал улепетывать со всех своих кривых ног – их у мерзопакостного ублюдка оказалось по воле щедрой природы аж целых три, – а отчаянно бросился навстречу Латыпову. И как раз в этот момент схлопотал в грудь болт от Федора.

Отдадим мутанту должное. Он не упал, несмотря на то, что болт прошил его до позвоночника, – а лишь слегка притормозил и хрюкнул, выражая негодование. И даже вскинул над лохматой башкой трубу, намереваясь огреть ею старшину. Однако реализовать намеченное не успел, потому что Латыпов, изловчившись, рубанул его по локтю.

Хрясть! И рука, сжимающая трубу, опустилась сама собой – в том смысле, что плюхнулась на землю безо всякого участия ворма. Который, в свою очередь, лишившись конечности, резко успокоился.

Возможно, помогло кровопускание – кровища-то из обрубка хлестанула струей, хоть ведро подставляй. Или просто заскучал, вспомнив об арбалетной стрелке в груди. Тоже ведь не фунт изюма, когда подобная стальная хрень легкие пробивает – хочется вздохнуть, а тут тебе ни вздохнуть, ни, извините, высморкаться. В общем, скособочился наш «трупоед» и поковылял куда-то в сторонку на своих трех лапах, скуля и повизгивая.

Видя такое безнадежное дело, два оставшихся мутанта ломанули в ближайшие кусты. Да с перепугу забыли, что это не обычные кусты, а самые что ни на есть «кровососы». Первый ворм влетел в заросли на полном ходу и уже через секунду заверещал, когда ветки вонзили в его плоть свои безжалостные шипы.