Остров прощенных - Марина Алант

отвезу его, – на всякий случай пообещала я с напускным серьезным спокойствием. Алешка посмотрел на меня с участием, его сестра – с презрением, а ее сопроводитель – с нескрываемым любопытством. Распорядился последний:

– Леха, отдай тете вещи.

Мой “адвокат” тут вспылил и ответил ему что-то возмущенно. Его бунтарский тон, лишенный детских ноток, сменил мой страх на гордость.

Я молча взяла одеяло из Алешкиных рук, дочкина ладошка перекочевала в мою.

– Иди, Алеша! До свидания. Не нужно никаких ссор.

Я через силу улыбнулась и повела дочку, спотыкающуюся через каждый шаг, так как ее голова была вывернута в Алешкину сторону. Боковым зрением я заметила, как девушка снова обняла брата за плечи, а он выскользнул из–под ее руки.

Я чувствовала себя так, будто меня застали за игрой в куклы. При этом какая-то неведомая, неисчерпаемая сила все последующие дни тянула меня к мальчишке. У нас были совершенно разные взгляды на жизнь, обусловленные возрастом: у него как у большинства детей, у меня как у человека с некоторым опытом, подкорректировавшим первые жизненные представления. Однако нам было друг с другом неподдельно интересно. Я читала его как книгу, влекущую обещанием еще более забавного развития сюжета.

В тот момент я терялась перед вопросом, что же мне необходимо: продолжение или избавление от питавших и изводящих одновременно чувств. Звонок Риты подбросил немного веса на одну из чаш весов:

– Я не уверена, что это тебе понравится, подруга, но и умолчать, по-моему, я не имею права. Я скажу, я ты решай сама. Сегодня ко мне подошла Алешкина сестра и попросила тебе кое-что передать. Думаю, ты уже догадалась… Они давно заметили, что с Алешкой творится неладное, теперь уверены, что причина – ты. Он твердо заявил, что никакие институты ему не нужны и что никуда отсюда не уедет. Конечно, до поступления еще год, но его мать обеспокоена уже тем, что он так скоропалительно изменил своей мечте. Я конечно, на твоей стороне, но посоветовала бы завязать с Алешкой. Пусть растет и поступает в институт. Он умный мальчик. Да слышишь ли ты меня?

Ее удовлетворила бы моя первая реакция: все внутри у меня сжалось от непредвиденного исхода безобидной игры. Однако мой разум почему-то заголосил на тему справедливости, ища оправдания чувствам. Куда проще оборвать отношения, и все как будто утихнет. Но скажите, как можно позволить неразумным слухам решить все за нас? Нет ничего, в чем я могла бы себя упрекнуть. Так зачем же мне сначала возводить мнимую проблему, а затем мучиться над ее решением?

Вскоре мои думы сменились на другие. Алешка не звонил и не являлся на запланированные ранее встречи. Напрасно я ожидала его на нашей развилке, утомляя дочурку заточением в жарком салоне. Затем, искупав ее наскоро в прохладной озерной воде, я стремилась под сень полупустой квартиры, чтобы отдаться тоске в бездушной мягкости подушек. Я в тысяча первый раз задавала себе вопрос, почему во мне нет ни капли силы и желания бороться с наваждением. Вглядываясь в тени мебели и фотографий на стенах, я с чувством утраты созерцала, как из окружающей меня жизни вытекает прежний смысл. Наконец, не выдержав, я набрала Ритин номер, посчитавшись с риском нарваться на ее нравоучения и, ничего не выяснив, усложнить свое состояние.

– Рита, здравствуй… Ты не видела ЕГО сегодня?

Мой голос видимо прозвучал очень тоскливо, потому что Рита сжалилась надо мной:

– Господи, да нет его в поселке. Уже несколько дней. Он в городе, в больнице.

– А что с ним? – собственный голос утонул в ритмах сердца.

– По-моему, у него снова был приступ. Конечно, побежишь его спасать?

– Рита, я поцелую тебя двадцать раз.

– Ты только обещаешь…

Ее голос затерялся в глубине выключенного аппарата, а я уже натягивала юбку. Алиска “отправилась” в манеж, пылившийся последнее время за шкафом, не слишком довольная малым пространством.

– Лисенок, милый, побудь, пожалуйста, один. Мама скоро придет, – я возбужденно расцеловала ее испачканные печеньем щечки и выскочила из квартиры как из клетки лань.

“Я не знала, что уже люблю тебя, Алешка!” – выстукивало мое сердце, пока я поднималась на лифте в терапевтическое отделение. Я до последнего боялась, что, надсмехаясь над моим радостным нетерпением, везение в нужный момент не придет, и я не найду Алешку. Но он, действительно, оказался там, и его позвали.

Он бросился мне на шею, бледный в выцветшей рубашке. Я с неистовой силой сжала его в своих объятьях, точно еще минуту назад он находился в руках бандитов.

– Мария Игоревна, я так просил, они не разрешили позвонить. Я так рад! – сбивчиво заговорил ошалевший ребенок, неохотно расслабляя объятья.

Я обзавелась белым халатом и бегала в больницу каждый день. Наведывалась прямо в палату, где заставала ангела или листающим какой-нибудь журнал, или жующим принесенные мной в прошлый раз сладости и фрукты. При этом он забавно смущался, что ужасно меня трогало. Пару раз я застала его спящим, разморенным предписанным бездельем и долго умилялась еще детской манерой полностью отключаться от яви. Все в палате считали меня Алешкиной сестрой. Не иначе, как он сам представил меня таким образом.

Вернувшая себе свой “наркотик”, я посвящала новому занятию уже по нескольку часов в день, не уделяя столько времени ни мужу, ни даже дочке (я целую неделю водила ее в детский сад). И добегалась я до того, что однажды попалась на глаза Алешкиной матери. Мы столкнулись на больничной лестнице. Я вскользь поздоровалась и поспешила исчезнуть из поля ее зрения, хотя подозрительный озабоченный взгляд зацепил меня колючей сетью.

Я потеряла не только голову, но и осторожность, ведь до этого момента мне почему-то ни разу не пришло в голову, что я могу встретить кого-нибудь из Алешкиных родственников, скажем, сестру. Меня слегка передернуло от этой мысли, но вряд ли остановило.

Я опять начала дышать полной грудью, одним мгновеньем исцелилась от изводящей тоски. Удивительно, как меняется наше видение жизни! До встречи с ангелом я жила довольно счастливо, не помышляя о большем, но встретясь с ним, вдруг поняла, что определенно его в моей жизни не хватает. Все мои прежние постулаты посторонились, вместив в свой ряд еще одну ценность.

Удержи меня, мой судья – мой читатель, ибо я задумала еще одно сумасшествие!

В один прекрасный грешный вечер я увела его с собой…

Была суббота. Мой муж отсутствовал по служебным делам. Алиса гостила у бабушки. А Алешку не хватятся в больнице до понедельника.

И вот он у меня… Эта фраза и сейчас звучит