Остров прощенных - Марина Алант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первые минуты он стесняется, отказывается от ужина, теплой ванны. Но к нотациям и уговорам я не прибегаю. Я ведь не родитель, я … его девушка. Присаживаюсь рядом с ним на диван, мгновенно заводясь от его близости, и задаю лишь один вопрос, в который сила моего желания заключается сама:
– Ты предпочтешь сегодня быть ребенком или мужчиной?
Мне отвечают его глаза…
Ужин мы готовим вместе. Алешка сервирует стол. Правда, на нем отсутствуют ножи. Он отвык от столичной жизни. Значит, и я буду пользоваться только вилкой.
Алешка восхищается интерьером моей квартиры, и я спешу пообещать ему на сон грядущий постель, укрытую водопадом прозрачного полога. Эта кровать предназначена в будущем моей дочери, когда та вырастет из безопасной детской кроватки, но сегодня ночью послужит ложем мимолетному ангелу. Не спрашивая дополнительного разрешения, наполняю ванну, вскружив струей воды благоухающую пену. ОН принимает из моих рук халат и мягкое просторное полотенце с таким видом, будто с этими вещами получает частицу меня самой.
Складываю посуду в раковину (сегодня не хватит терпения ее помыть), порхаю по комнатам с шелком простыней, готовя Алешке уютное гнездышко.
Сколько раз я пробегаю мимо оранжевых стекол, за которыми в струях воды нежится зреющее тело ребенка-мужчины? Наконец, останавливаюсь, опускаюсь на корточки, безудержно увлекаемая внутрь, закрыв глаза, слушаю бархатные волны желания… И словно чувствуя мое присутствие, словно проверяя его, он тихо, очень тихо меня зовет. Я вздрагиваю, укрощенная девятым чувственным валом.
– Что случилось? – мой нерешительный голос преодолевает шум воды.
(Маленькая, но вместившая в себя поток мыслей и желаний, пауза.)
– Я не могу найти мыла.
– Посмотри повнимательней на полочке у зеркала.
– Нет нигде.
Нет, я не войду к нему, этого делать не стоит…
– Извини, мне придется войти. Ты не против?
– Наоборот!
Чуть мешкаю, осознавая двусмысленность ситуации и, предварительно отвернувшись, вхожу. Вдыхаю влажное горячее облако, созерцаю пустую полочку. Странно, оно здесь лежало. Пошарив вслепую в шкафчике и распечатав новый овальный ледок, протягиваю в сторону Алешки. Мой взгляд неизменно гипнотизирует противоположную стену.
Как блажен следующий миг, когда в моей ладони оказывается влажная теплая Алешкина рука! Он накрывает ладонью кусочек мыла, захватив краешек моих пальцев. В эту секунду я отчетливо понимаю, насколько тонка грань между вершиной счастья и дном опасности.
Зачарованная его прикосновениями и незримым присутствием, я стою неподвижно с гладким овальцем в руке, не зная, к чему прислушаться: к чувствам ли, разрастающимся до взрывоопасного предела, или отлучившемуся куда-то рассудку.
Алешка между тем осторожно начинает гладить мои пальцы. Мыло выскальзывает и падает на дно ванны.
Наконец, мои хаотично мечущиеся мысли группируются вокруг одной: я намного старше, потому именно я должна взять на себя роль пилота в пылающем от страсти небе.
В этот момент, когда Алешка вдруг осторожно, но настойчиво потянул мою руку к себе, я делаю шаг к выходу. На мгновенье задержавшись перед дверью, тихо, ласково укоряю:
– Я выгоню тебя…
Обманув желание, выныриваю из пылающего плена и, несмотря на то, что воздух от перепада температур набрасывается холодом, моя кровь продолжает кипеть. Я заставляю себя пожалеть о взращенной и взлелеянной мной же греховной страсти, а сердце сопротивляется приказу. Я знаю, что играю с опасностью. Я знала это раньше. Однако предвкушение скорого приближения к чему-то неизведанному, к безудержно влекущей головокружительной тайне, заслонило собой последнюю дорогу к разуму.
Легкая, по-детски не завуалированная, окаймленная милой стыдливостью, обида читается на ЕГО лице. Это мой спасительный мостик над опасной пропастью. Алешка немедленно увлекается моей обширной видеотекой с той странной, немного обидной, отключенной от остального конкретикой внимания, на какую способны только дети. Я позволяю ему выбрать любой фильм, правда в меру продолжительный, и посмотреть перед сном. И конечно он просит меня (вежливо со скрываемой надеждой) составить ему компанию. Не задумываясь, ухожу, решив, что приближение к нему – первый пункт списка, гласящего, чего я должна сегодня остерегаться. Перед тем заглядываю в ванную комнату, еще не остывшую от Алешкиного присутствия, и мои брови удивленно ползут вверх: на зеркальной полочке мирно лежат два мыльных овальца. Именно два.
Долго борюсь с бессонницей, приказывая себе забыть, что всего в нескольких шагах от моей постели, за шепотом стены обитает ангел-искуситель.
Глава 5
А наутро…
Наутро я мысленно поблагодарила судьбу за спокойную ночь, не обремененную выбором. Алешку я нашла на кухне моющим вчерашнюю посуду, причем дверь была предусмотрительно плотно закрыта. План на сегодня в моей голове созрел уже в первые минуты пробуждения. Завтракать дома мы не будем. Сразу же отправимся по достопримечательным местам
(для отдыхающих от безделья). Я принялась уговаривать Алешку посетить магазины и выбрать что-нибудь из одежды для него. Мои старания пропали даром. Он упорно сопротивлялся, даже обиделся на мою настойчивость. Мы чуть было не поссорились. Пришлось вопреки своему желанию изменить маршрут. Но зато в летнем кафе, куда мы отправились завтракать, я принялась от души баловать моего малыша обилием сладкого. И он, к счастью, не возражал (то ли компенсируя нашу маленькую размолвку, то ли купившись как все дети на сладкое). Наш стол напоминал съедобный цветник, состоящий из сливочного десерта с черносливом и орехами, фигурного мороженого, которым заполнялись разные фрукты вместо удаленной мякоти, и горячего шоколада. Я заказала немного вина и позволила Алешке сделать несколько глотков для его оценки. Нам было так хорошо, так спокойно вместе, что несколько часов пролетели как один миг. Он доверчиво раскрывал мне новые тайны, смешил и умилял историями из детства. Мы говорили о его учебе в школе, о будущем, о дальнейших планах на сегодня, но ни разу не обмолвились словом о наших отношениях, так как оба понимали, что не имеем права варьировать их, как большинство влюбленных.
Сытые и разморенные от вина и откровений мы растянулись на уединенном пляже, окруженном хвойным кольцом. Купаться Алешке я не разрешила, хотя он пытался доказать, что простуда при его болезни ни при чем. Устав от спора (и даже довольный моей заботой), он, уткнувшись лицом в мое плечо, задремал. Полчаса я слушала его дыхание. Потом осторожно, чтобы не потревожить сон мужчины-ребенка, положила его голову на полотенце, а сама с благоговением погрузилась в ослепляющую небесным отражением воду. А дальше…
Дальше мы остановились у больницы, чтобы Алешка мог предупредить дежурного врача о своем отсутствии еще…одну ночь. Все это время я размышляла на тему, чем все это закончится для нас. Мои фантазии и параллельные
