Исповедь любящего сердца - Константин Константинович Чирков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Там в груди пылает надежда,
А сердце не чувствует боль.
Там воин я и пророк,
Там плыву по реке я вечно.
Но дали мне страшный урок,
Сердце мое покалечив.
По земле я всего лишь ползу,
Не вижу ничего дальше часа.
Здесь я никого не люблю,
Да и нет для меня здесь счастья.
Но я все ищу себе крылья
И спутника, что меня проведет
В мир обыкновенно не мыслимый,
Но от меня никогда не уйдет.
Я хочу все время летать
И с неба никогда не сходить.
Я хочу струной создавать,
Я хочу в этой жизни любить.
Следы
1
Коснись при свете этого дня,
Коснись меня в белой мгле,
Я еще не вижу тебя,
Но ты уже оставляешь следы.
А все же любовь сильней!
Я русалка в этой дерзкой жизни,
А ты песок, на который хочется выйти
Навстречу моей судьбе.
2
А маска стала частью моей крови,
А сердце скрыто даже от меня,
Я причинил ему намного больше боли,
Уйдя когда-то на часы в себя.
3
А теперь я падаю вниз,
И никто меня не может спасти.
Я похоже уже не встану с земли…
Но ты уже оставляешь следы.
Часть 4. Новое сердце
Frau Helga
Ты все лишь девочка из леса,
Но умеешь брать города,
Все их себе подчиняя
И разрушая всегда.
Пришла в эту жизнь ты в белом,
Убивая четко по цели,
Не взяв никаких диведентов,
Но кто ж на самом ты деле?
Для меня ты из леса
Пришла во всем белом,
Подойдя к двери сердца,
Но за мной шаг последний и первый.
Не просто, если есть сердце
А мы сами во всем виноваты,
Что тогда ничего не сказали,
Спокойно с тобой промолчали,
Улыбнулись и навеки пропали.
А любовь она всегда безответна:
Либо от чувства, либо от сердца.
Просто не сказались слова,
Просто отвернулась душа,
Просто, как зимою снег,
Просто, как быстро присесть.
Не просто, что у меня в груди есть
Мое сердце, и ударов не счесть.
Не просто любить все вокруг.
Не просто, кто бы ты ни был, мой друг.
Просто не стать завтра утру,
Просто сказать слово «умру».
Ох, Господи, зачем Ты нас создал?
Зачем Тебе полет стольких душ?
Не хватает мне воздуха, душно.
Я, увы, очень сильно люблю.
О душе через окно
Гаснет свет во всех окошках,
А мое – горит всегда.
Мож, в ожидании спасенья?
А, мож, в ожидании чудака?
Я сам чудак. Чудак простой.
Дитя насыщенной любви,
Желающий свой истин дом.
"Но что в окошке видишь ты?
А ничего. Вернее, не того, что ждешь.
Кого ты хочешь, не приходит.
Но и она, возможно ждет.
А к ней ты тоже не приходишь.
Два чудака сидят в окошке,
И смотрят на других сердца.
А полюбить сами по-божьи,
Мож, не решатся никогда.
Любви боятся, что ж поделать?
И ведь охота приказать,
Но уж не могут, слишком больно
Им снова счастье испытать", -
Смотрел спокойно я в окошко
И сам себе же говорил.
А времени там уже полночь!
Пора заканчивать про жизнь.
Ты похоже любишь
Снова выходя из пустоты,
С улыбкой ты меня встречаешь каждый раз
И даришь мне тепло своей весны,
И кажется, что нужен только тебе я.
А я все путаюсь и пью,
Купаясь в лаве человеческих предательств.
Забыл, что значит «Я люблю».
Но лишь в твоих объятиях вспоминаю.
С тобой хочу я просто помолчать,
Забыть, что жизни этой давно должен,
И душой тебя своей поцеловать,
Взглянув на мир украдкой чрез окошко.
И даже в пустоте ночной кровати
Я чувствую, что снова ты не спишь,
Взяв сердце в руки под теплым одеялом.
Оно мне говорит с улыбкою сарказма:
«Любишь, Костя. Ты похоже любишь.
Забудь свою ту, пьяную сонату.
И душой ее своею обними».
Адам и Ева
А я хочу, чтобы вечно мы были голыми,
И прижимать тебя к своей груди,
Чтоб ночи всегда были лунными
И божьим светом сияли дни.
Мы с тобой лежим на поляне одни,
Смотря, как меняет костер языки.
Какие сейчас в моем сердце мечты?
Чтоб были счастливыми наши деньки.
А большего и не надо в любви,
И больше любви в жизни не надо.
Чтоб сбывались наши счастливые сны,
А чувства были сильнее торнадо.
Эти строки пишу тебе вечером,
Когда ты уже спишь у стены.
Я смотрю, улыбаясь, на волосы млечные,
Пахнувшие, словно цветы.
Слышишь ты это? Не знаю.
Я сейчас ведь только шепчу.
Одно я скажу без утайки:
«Я тебя очень люблю».
Ночь любви
Кружились вчера наши черти в вальсе,
А потом клялись друг другу в любви,
После целовались в месяце ясном
И кричали всем в спальне: «Уйди!
Не мешай ты мне с нею любиться»…
А потом закрывала глаза на плече,
А я думал: «Эх, все же влюбился…»
И сам прикасался к горячей звезде.
В порыве страсти хотел еще утопиться,
Но лишь пятки промочил в поцелуе.
Забылся – и неведомым сном утопился,
В котором любви хотел кричать: «Аллилуйя!»
А на утро я был уже чистым, сухим.
Все залы давно уж превратились в кровать.
Но остался во рту еще вкус той воды,
И музыкант еще играл ночной вальс.
Картина
Прими к себе мой реквием
И дай без тебя утонуть.
На дне столько много лучей,
И ты хочешь за мною нырнуть.
Коробка желаний закрылась
И осталась лежать в морской мгле.
То мое уже утопилось,
И камень остался на дне.
Дотронуться лишь до твердыни,
И потом со взмахом взлететь,
Написать чтоб свою здесь картину
И в мире никогда умереть.
Храм Пальмиры
Я поднялся до высшего неба
И видел солнце, не чувствуя глаз.
Обрел наконец-то я крылья,
И моей жизни услышал я глас.
Не чувствовал земли под ногами,
Меня вверх подняли крылья твои.
Прошлась ты медленным шагом
По моим километрам души.
Не чувствую здесь больше я мира.
Моим ты была сладким сном.
Здесь – это мой Храм Пальмиры
С одною из сотен дорог.
Золотая звезда
Ты
