Исповедь любящего сердца - Константин Константинович Чирков

машинист,

Пробуждая нас от невинных улыбок –

Пора расставаться – «Камышенская».

Скрылась ты за раздвижными дверями,

А я остался разучивать музыку.

А сердце сказало: «Опять пьяный ты.

А знаешь вообще ты, ее как зовут?»

Миф

Мы с тобой друг другу лишь никто.

Так лишь где-то душами пересекались.

Мы с тобой не верили в любовь,

При разговоре лишь просто заикались.

Просто так улавливали взгляды,

Думали, что это будет просто сон.

Сердца разнилися под бой курантов.

Мы с тобой друг лишь никто.

Никто не говорил так моё имя,

За одно лишь "Костя" я готов отдать полжизни.

Мне просто лишь по вечерам тоскливо.

Существует красное пальто лишь в мыслях.

Вот, видимо опять влюбился.

В голове засел один лишь только бит.

О тебе ль я в тайне от себя молился?

Не знаю даже, сон ты или миф.

Любить не лень

Сижу за тёмным я окном,

Пою немые ноты.

Оказался я влюблен

Опять и без разбора.

Что день уходит в ночь,

Что ночь уходит в день.

Понимаю про себя:

Любить-то мне не лень!

Любить не лень ее структуры,

Любить не лень ее глаза,

Люблю её красивы губы.

И вновь я схвачен, господа.

Катнул шаром, и дело в шляпе,

Запах сам проник в мой нос.

Напишу я свой здесь шлягер

И вобью его в стекло,

Чтоб светил, пока темно,

Чтоб согрел здесь без огня,

Чтоб душа, смотря в окно,

Говорила: вот и я.

Любовь, как сахар мне, спасенье,

Любовь берет свое вино,

Чтоб угостить меня в ночлеге,

Пока весь мир идёт на бой.

И эта сказка вновь и вновь

Куражит меня хмелем.

Ну что же, муза, пей со мной.

Мне больше нету дела…

Рассвет

Золото полилось по груди,

Под шарами лежишь вся в цветах.

Блеском глаз меня подразни,

Прожигая волной буйных фраз.

Бежал я, опять спотыкался,

Ходил я по миру в ночи,

Чтоб с тобой от всего оторваться

И разбить в нашей ванной цветы.

Свети под окном у меня,

Гори, что есть мочи, гори.

Без света буду вечно страдать.

Музой меня накорми.

В объятьях плескалась ты золотом,

В руках держала букет.

Люблю тебя я, чего больше?

Ты дала моей жизни рассвет.

Тихо поднимается нежная грудь

Тихо поднимается нежная грудь,

Тихо руки обхватили свое.

Ты дала душу моему сну,

В ответ не попросив ничего.

Слышу бабочек, с весною порхающих,

Слышу ангелов, трубящих рассвет.

Под одеялом, страшась, изнываюче,

Твоя душа прикоснулась ко мне

С желанием сыграть в пьесе роль,

С желанием к губам прикоснуться,

Сыграть со мной в маленький дом

И в любовь мою окунуться.

Черное платье лежит на матраце

Чёрное платье лежит на матраце,

Рядом вино в граненном стакане,

Дальше мягко уложилась нога.

Под крики ночи ты сказала мне "да",

Впиваясь ногтями в мускулистую спину,

Стоня, извиваясь. Мы были едины.

Разделися души под водопадом,

Скрывая от нас три старых скрижали.

На одной написаны беды любви,

Беды предательства и беды тоски.

Другая узором изукрашена вся,

Кровью запачкана и навсегда.

А третья пустая, как комната наша,

Ведь нет ничего в ней, даже кровати.

Но свет в ней сияет, невозможно представить,

Другими глазами посмотреть на все надо.

Но уплыли они в последнем вине,

В котором купались, чтоб не быть нам в тоске.

Мы голые в море, море вина,

И, наверно, не всплыть нам с тобой никогда.

Я просто положу свою руку на грудь,

Чтоб сердца твоего проживать всякий стук.

Угасло вино на нашем матраце,

В пустоте одни мы с тобой, да и рады.

Давай прекратим пререкания всякие,

У нас с тобой ещё вся вечность в запасе.

Ночь. Грех. Вино и кровь

Ночь. Грех. Вино и кровь.

Скандал, удар, в душе есть боль.

Мир упал, сгорел, ушёл.

Дьявол, бес – они со мной.

Вранье, страданье, праздник был.

План был, есть – любовь убить.

Бросить тихо умирать

Ангелов, чтоб честь не знать.

Вы боитесь мир узнать,

А он устал уже орать,

Что белим чёрных мы людей,

Что белый проживает день,

Сгорая в комнате своей,

Скрестив все пальцы и молясь,

Все отпуская, веселясь

Своеобразно, и бежать,

Устав всем врать.

Ночь. Грех. Вино и кровь.

Всё идёт по вертикали.

Мир упал, сгорел, ушёл.

А я горю, горю ночами.

Любви твоей пришел конец

Если б не было тебя, тогда я б просто жил.

Играл, писал, ночами пил

И по строкам красивых рифм

Рисовал бы на груди

У незнакомки той мечты

О вечности плотской любви.

А так, впиваясь в моё сердце,

Играешь ты со мной, как хочешь.

То губами возбуждаешь реже,

То ночью ты одна совсем не можешь.

Духи летают по квартире,

Поселяя в сердце миг,

Что ты меня ещё любила,

Пока я там овечкам стих

Писал, чтоб ночку подарила,

И на радостях к тебе

Бежал ночами по бульварам,

Чтоб под прозрачным пеньюаром

Разбежаться по строке

И утонуть в груди твоей,

Где бьётся сердце на весь мир.

Я тебя одну любил,

Но только, вот, не представлял,

Что может скоропостижный шаг

Ударить лучше всех ракет.

Любви твоей пришёл конец.

Прощай, Мария

Забудь обо мне,

Дыши спокойно и громко.

Не будет колец,

Я уехал надолго.

Ушёл в тени закат,

Забрав смысл с собою.

Я этому рад,

Ведь прощаюсь с игрою.

Я сделаю шаг

По песчаной земле.

Потрачу я сам

Часы в этом дне.

Мне море открыто

И вода по колено.

Мне надо идти,

Я прощаюсь, Мария.

Встреча

Когда-то я давно тебя любил,

Читал я книгу сказок тебе на ночь.

Когда-то я тебя уже любил,

А в сердце глубже и боготворил.

Благодаря тебе пустился по пути,

На котором сердце возгарает с каждым шагом.

И не мало мне было той любви,

Я хотел прожить с тобою жизнь всю рядом.

Но с небес другой прислали приговор,

Расстояние все-таки любовь съедает.

Но приводи ты хоть миллионный довод,

Не мог я поступить тогда иначе.

А наша встреча вскользь от времени и мира…

Я с собой ее опять же унесу.

Я знаю ты меня любила,

А я опять хотел сказать: «Люблю».

Глава 3. В двух