Петля времени - Сергей Александрович Милушкин

Мои родители чуть с ума не сошли. Они думали, что я вступила в какую-то банду, что меня завербовали зеки, что я стала преступницей… короче мне стоило огромных трудов уговорить их, чтобы они не рассказали про это тому мужику… который, в общем, вы поняли. В сером костюме. Я пообещала, что до конца школы не получу ни одной четверки. И это был наш уговор, который пришлось соблюдать. Мне было дико трудно. Вы даже не представляете… — Виктор заметил, как в уголках ее глаз блеснули слезинки. Железная женщина, миллиардерша, которая создала с нуля крупнейшую российскую игровую империю, сейчас сидит и чуть ли не плачет перед ними. А тогда… все шушукались и смеялись над ней исподтишка. Над ее странным поведением. Хотя… если вдуматься, каждый, кто там побывал, что-то скрывал.

— Я не знаю, готовы ли они были выполнить свою угрозу, если бы я провалилась и получила хоть одну четверку. Наверное… да. Они были такими людьми… — она впилась пальцами в столешницу. — В общем, это и не важно. Я не провалилась. Но… чего мне это стоило…

Петр медленно налил виски в ее стакан и замер с бутылкой в руке. Лиза даже не заметила его движения.

— Вот же черт… — прошептал он. — Ведь я тоже… говорил всякое… — рука его слегка дрожала.

Лиза положила свободную руку на его плечо.

— Ничего, Петя, дело прошлое. Вы спрашиваете, почему я не свела татуировку. Во-первых… тогда, в восьмидесятые относительно безопасных способов сделать это не существовало — только операция, после которой моя рука была бы навсегда обезображена. Родители так и хотели поступить, им было все равно, лишь бы не видеть этого позора. Но я каким-то чудом руку все-таки отстояла. Хотя проклятая татуировка жгла и свербила ежедневно, не давая мне ни секунды покоя.

— Бедная девочка… — едва слышно произнес Давид. — … не делайте нарезов на теле вашем и не накалывайте на себе письмен. Я Господь Бог ваш.

Лиза повернулась к нему, сверкнула глазами и кивнула.

— Да, об этом я узнала позднее. Впрочем, и без того было понятно, у девочки-отличницы не может быть татуировки. Это не просто из ряда вон выходящее событие, это конец света, если хотите. Вряд ли современным школьникам или их родителям можно объяснить, чтобы тебя не подняли на смех.

Я перечитала все косметические советы по выводу пигментных пятен, изучала химические журналы и учебники, втирала в кожу лимонную кислоту и перекись водорода. Где-то даже прочитала, что помогает кошачья моча… как вспомню, так вздрогну. Но все тщетно. И каждое утро, перед тем как идти в школу, я тщательно забинтовывала это место. — Она посмотрела на плечо и горько усмехнулась.

Витя с ужасом слушал ее слова и вдруг ясно представил, — будто бы створки времени приоткрылись и он смог увидеть то, что было скрыто — трех хулиганов, которые избивают лежащего на школьном дворе Шершня. У одного из них на руке был точно такой же череп. Только без розы. И без букв. Он мог в этом поклясться. Но… как?

Словно услышав его мысли, Лиза замерла, опрокинула стакан с виски и продолжила:

— И… нет, Петя… ЧК — это не чрезвычайный комитет. Я смотрела в специальных книгах, такой аббревиатуры не было, ее никто не колол. Это совсем другое.

В кабинете повисла мертвая тишина. Было слышно, как в лампочке на потолке гудит нить накаливания.

— Это то, о чем я думаю? — негромко спросил Виктор.

Лена вздрогнула — она сидела рядом с ним, они будто бы в унисон подумали об одном и том же. Виктор оглядел одноклассников. Кажется, все знали ответ, который повис в воздухе, только не произносили его вслух.

Лиза чуть заметно кивнула.

— Да. Это его инициалы. Червяков Константин.

Глава 5

1941 год

Они шли долго.

Сначала ее поддерживал адреналин, бушующий в крови, злость и обида на ребят, которые оказались столь глупы, что не поняли, как их легко обвели вокруг пальца взрослые. Затем, когда первоначальный запал иссяк, Лиза решила, что так или иначе добьется своего и шла, стиснув зубы.

Именно с таким выражением лица она сидела дома, сгорбившись за тусклой лампой, когда какой-то домашнее задание никак не хотело решаться. Она знала, что даже если задача нерешаемая, она все равно добьется своего — вопрос времени и сил. И ни разу не было иначе. Во чтобы то ни стало, она должна быть первой. К примеру, такой же как Червяков, только он первый по храбрости, наглости… — она задумалась. Наглость — не совсем то качество, которое стоило бы прилюдно одобрять, но она точно знала, что в глубине души все мальчишки в классе хотели быть такими же уверенными в себе как Костя. Да только у них не получалось. А девочки хотели бы также отлично учиться. Но это не так уж и просто.

В этом с Костей они были похожи. Или не только в этом?

Они шли по узкой тропе, петляющей в мрачном лесу. Не видно ни зги, а он идет хоть бы хны, — подумала Лиза. Ни страха, ни сомнений. Вот бы мне так уметь!

Ноги намокли. Она почувствовала, что сильно устала. Радость от того, что скоро она увидит обомлевших взрослых прошла. Никаких взрослых в лесу даже не намечалось, хотя они шли уже больше часа.

Червяков молчал. Поначалу он отвесил ей несколько сомнительных комплиментов, мол, как она уделала всех и как они теперь сидят там и мечтают тоже пойти с ними, но уже поздно, поезд ушел. Сказав эти слова, они загоготал, и Лиза впервые ощутила, что допустила ошибку. Она не должна была с ним идти. Но теперь поздно. Оставалось сомкнуть зубы и брести через этот бесконечный мрачный лес.

— Долго еще идти, как думаешь? — спросила она, когда ноги стали деревянными.

Не оборачиваясь, Червяков отрывисто бросил:

— Уже не очень.

Он был выше на две головы — второгодник, а на самом деле она даже не знала, сколько ему лет, может быть, он и в прошлом году оставался на второй год и тогда получается…

Ее оптимизм испарился без следа.

— Костя, может, нам лучше вернуться… — вдруг вырвалось у нее.

Червяков резко остановился, повернулся. Глаза его были какие-то оловянные, страшные, безжизненные.

— Вернуться?.. — процедил он. — Куда? К этим детишкам? Пусть сидят и ждут, пока их