Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах - Вадим Юрьевич Солод
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще несколько групп молодых монархистов, отправленных в РСФСР по приказу генерала А. П. Кутепова, погибли — большинство при переходе советско-финской границы. Одной террористической ячейке, в которой находилась Мария Захарченко (родная племянница генерала) и Ю. Петерс, удалось успешно добраться до Москвы, имея боевую задачу взорвать общежитие ОГПУ на Лубянке. Заложенное ими СВУ чекисты обнаружили раньше взрыва (по одной из версий, информацию о подготовке теракта оперативно донёс агент ОГПУ, работавший в РОВС). Диверсантам пришлось спешно уходить от преследования, но они оба были убиты в приграничной полосе.
Такого рода террористические акции требовали от сотрудников ОГПУ не только бдительности, но и достаточно высокой профессиональной подготовки.
В соответствии с Положением о закордонном отделении Иностранного отдела (ИНО) ГПУ, утверждённым 28 июня 1922 года, были определены первоочередные задачи советской внешней разведки в порядке их приоритетности:
— выявление на территории иностранных государств контрреволюционных организаций, ведущих подрывную деятельность против нашей страны;
— установление за рубежом правительственных и частных организаций, занимающихся военным, политическим и экономическим шпионажем;
— освещение политической линии каждого государства и его правительства по основным вопросам международной политики, выявление их намерений в отношении России, получение сведений об их экономическом положении;
— добывание документальных материалов по всем направлениям работы, в том числе таких материалов, которые могли быть использованы для компрометации как лидеров контрреволюционных групп, так и целых организаций;
Для активного противодействия более чем серьёзному противнику в распоряжении советской разведки были сотни агентов по всему миру, по понятным причинам особенно много их было в Германии, во Франции, Турции, Болгарии и Югославии, где проживали сотни тысяч русских. Операции «Д-7», «С-4», «Заморское», «Академия», «Тарантелла», похищение главы РОВС генерала А. П. Кутепова[13] только подтверждали впечатляющие возможности ИНО. Тем более что 11 января 1923 года решением Политбюро ЦК РКП(б) в ГПУ было создано межведомственное Особое бюро по дезинформации (Дезинфбюро) во главе с Иосифом Уншлихтом «в целях систематизации работы по введению в заблуждение иностранных государств о внутренней и внешней политике СССР, а также о состоянии его вооружённых сил и мероприятиях по обороне Республики». В его состав, помимо представителей ГПУ, входили сотрудники Разведуправления Штаба РККА и НКИД. Одной из первых успешных операций бюро были активные мероприятия по дискредитации Великого князя Кирилла Владимировича, добивавшегося от промонархически настроенной эмиграции собственного признания местоблюстителем Российского императорского престола. В газетах Баварии, где проживал тогда великий князь, о нём появились разоблачительные статьи, в которых, наряду с правдой, к примеру, о том, что Кирилл Владимирович действительно поддержал Февральскую революцию, к публикациям добавили и несколько фейков. Провокация сработала, и в результате от сотрудничества с «местоблюстителем» отказались не только многие монархисты, но и финансировавшие его деятельность немецкие банки.
Об этом же было и секретное письмо от 26 мая 1932 года уполномоченного Наркомата иностранных дел СССР при Правительстве УССР С. И. Бродовского, направленное заведующему 2-м западным отделом НИД-а Д. Г. Штерну по вопросу оказания помощи Закарпатской Украине, в котором в том числе обсуждается возможность использования европейских СМИ для продвижения нужной ОГПУ информации:
«Дорогой Давид Григорьевич! Возвращаясь к вопросу об оказании помощи голодающим на Закарпатской Украине. Нельзя ли устроить дело так: украинский Красный Крест или Исполком Союза Красных Крестов обращается в Чешскую миссию с предложением отправить хлеб для голодающих в Закарпатской Украине. Следует ожидать, что чехи ответят отказом. Больше нам не надо. Сведения об этом без всяких комментарий можно будет дать в печать, а наши друзья за границей позаботятся о том, чтобы дать чешскому отказу широкую огласку. Больше не надо. Я думаю, что такую вещь можно проделать безболезненно.
С товарищеским приветом Бродовский
Копия Н. Н. Крестинскому» (www.istmat.ru).
Тесное сотрудничество с советскими и иностранными литераторами и художниками различной степени прогрессивности являлась только частью этой большой системной работы.
Собственно эмигрантская общественность в той же Франции или Германии не особо стеснялась использовать зарекомендовавшие себя на практике радикальные методы решения идейных (и не только) разногласий с помощью шантажа, насилия, угроз, а в некоторых особо запущенных случаях — ликвидаций оппонентов. Учитывая количество русских, проживавших за границей, наличие среди них достаточного числа агентов ОГПУ было абсолютно естественным. Для того, чтобы оценить возможности советской внешней разведки, достаточно вспомнить несколько громких уголовных дел, связанных с терактами, совершёнными с участием бывших граждан империи.
К тому моменту РОВС стал полноценной военизированной структурой, не только в организационном, но и в политическом смысле.
На статус основного идеолога антибольшевистского террора претендовали многие философы, учёные и литераторы, в том числе покинувшие родину в качестве пассажиров «философского парохода», но, по общему мнению, им стал действительно большой учёный, доктор философии и профессор Московского университета Иван Александрович Ильин.
Большевистскую власть философ, имевший европейскую известность, не принимал категорически. Никогда не стеснявшийся формулировок, особенно когда это касалось политических или научных оппонентов, он писал: «Социализм по самой природе своей завистлив, тоталитарен и террористичен; а коммунизм отличается от него только тем, что он проявляет эти особенности открыто, беззастенчиво и свирепо» (Ильин И. А. Зависть как источник бедствий). Считая Октябрьскую революцию национальной катастрофой, сразу же после неё Ильин опубликовал в «Русских ведомостях» статью «Ушедшим победителям», в которой обращался к павшим в борьбе за свободу белогвардейцам: «Вы победили, друзья и братья! И завещали нам довести вашу победу до конца. Верьте нам, мы исполним завещанное».
До отъезда учёного из России ВЧК арестовывала его шесть раз; после последнего ареста история закончилась для него смертным приговором Революционного трибунала по стандартному обвинению в активном участии в контрреволюционной деятельности. В казавшееся безнадёжным дело вмешался В. И. Ленин. «Нельзя. Он автор лучшей книги о Гегеле», — наложил резолюцию на вердикт председатель СНК, имея в виду ильинскую диссертацию «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека».
Альтернативное наказание учёному в виде административной высылки из РСФСР в Германию в буквальном смысле спасло ему жизнь и было предусмотрено в качестве «меры социальной зашиты» уже в первой редакции Уголовного кодекса РСФСР. В разработке уголовного закона лично участвовал В. И. Ленин. На проект, представленный в Совнарком наркомом юстиции Д. И. Курским, перед вынесением его на III сессию ВЦИК IX созыва Владимир Ильич ответил запиской: «По-моему, надо расширить применение расстрела (с заменой высылкой за границу) (…) найти формулировку, ставящую деяния в связь с международной буржуазией и её борьбой с нами (с подкупом печати и агентов, подготовкой войны и т. п.)» [2.10].
С первых дней своей эмиграции И. А. Ильин активно сотрудничал с Русским Обще-Воинским
